Зося пришла в себя только на палубе «Колумбуса». Тротт влил в неё целый стакан тёплой и вонючей сливовицы.
Зося продолжала дрожать, сжимая у груди руки. Она улыбалась и думала, что люди лучше, чем они есть на самом деле. А Тротт злобно молчал и думал, что не хочет из-за этой дуры провести остаток дней в тюрьме…
Грид шёл по берегу, измученный и опустошённый. Он хорошо понимал, что, спасая эту женщину там на лодке, вынужден был поставить её в условия сложного нравственного выбора, а в отношении женщины этого делать нельзя. Это всегда отторгает её, потому что создаёт ей проблему, решение которой не предусмотрено природой женского поведения. Женщину нельзя ставить перед выбором: убивать или нет?
Грид мог бы вообще не заметить этого происшествия, но Зося не отпускала его. Он вдруг подумал, что вероятно любишь того, кого постоянно и во всех обстоятельствах помнит твоя душа. Ещё совсем недавно его любила самая красивая девушка их большого острова. А он?.. Любил ли он Милаву? Его натура сочинила принцип: «Любишь, не любишь – люби»! И неслучайно. Её любили глаза Грида, а душа спокойно обходилась собственным покоем и непроницаемостью. Но теперь ничто не заставляло его любить вельву, а душа не хотела с ней расставаться.
Грид увидел их логово, где коротким временем назад они соединили свои тела, и рухнул, не в силах больше бороться с усталостью и сомнением. Он закрыл глаза. Сон подбирался к сознанию, вынося свой приговор его жизни.
В глазах стоял свет и было холодно. Грид потянулся, зевнул… и вдруг сообразил, что он жив!
Грид выскочил из своего убежища.
Бушевал осенний балтийский шторм, злой и капризный, собирая тоску одиночества в образы призрачных странствий.
Грид долго смотрел вдаль, пытаясь разглядеть в этом шторме то, что навсегда лишило его крыльев ворона, но принесло крылья человека. Он так и остался стоять на берегу, не в силах оторвать взгляд от моря…
Cascais, Portugal, 2019
