Онлайн книга «Любовь без мандата»
– Бывает. С утра. По очереди… – А кто-нибудь голодает? – Ну ты скажешь! Никто у нас не голодает. – Вот, в этом наше принципиальное отличие от капитализма, где все в магазинах есть, а люди с голоду мрут! – Класс! – восхитился Колобков. – И жмурики на улицах валяются? – Не видел. – В том-то и беда. Сам эту байду придумал? – Нет. Перед выездом за бугор специально учат, как на каверзы отвечать. – С такой идеологией, Геннадий, мы до коммунизма не дотянем. – Нам бы до социализма дожить. А за что на тебя сержант Степанюк взъелся? – Заметил? – А то! – Тут такое дело, – смутился Илья. – Смешное даже. – Агитатор почесал нос. – Он в одну учетчицу втюрился, а она… – В тебя? – Вроде как. – Эта, что ли? – Гена незаметно показал глазами на пышногрудую девицу, метавшую из-под пальмы в пропагандиста туманные молнии. – Эта… – погрустнел Колобков. – Наблюдательный! – Как зовут? – Галина. Все время в кино зовет, замучила… – Ну и трахни ее! – посоветовал спецкор. – Освежает. Смотри, какая у нее станина! – Легко вам в Москве. Переспал с девушкой и затерялся среди восьми миллионов. А у нас каждый день потом по дороге домой встречать будешь и глаза отводить. Не дай бог еще залетит! Да и не нравится мне она. – Мятлева нравится, да? – Не касайся Зои Дмитриевны, змей! – Ладно, ладно, – примирительно улыбнулся Гена и продекламировал:
Я был сыночек маменькин.
Теперь со мной беда!
Меж бабами, как маятник,
Мечусь туда-сюда…
– Ты и стихи пишешь? – изумился пропагандист. – Нет, Веня Шаронов сочинил. – А кто это? – Друг Бродского. – Да ты что?! К столу незаметно подкатил округлый молодой человек с влажной прической на пробор и склонился к уху заведующего агитпропом. Тот поморщился, кивнул и скомандовал: – Допивай компот! – А что такое? – Первый с тобой хочет познакомиться. Пока они шли по коридорам, выстланным дорожкой гвардейского цвета, Илья успел нашептать, что первого секретаря райкома Рытикова скоро снимут: Суровцев, проверяя, как идет посевная, остался страшно недоволен угодьями, да еще колхозники нажаловались, что перечислили деньги на строительство клуба, а в итоге ни клуба, ни средств. Петр Петрович при всех назвал Рытикова байбаком и посоветовал подыскать себе место. – В общем, Андрей Тихонович по белой нитке ходит. Зашли в кабинет, украшенный переходящими знаменами и огромным ржаным снопом, перетянутым, как кушаком, красной лентой с надписью: «Принимай, Родина, миллионный центнер!» На стене, в рамке, улыбался душка Горбачев. Прежний бровастый портрет, провисевший тут восемнадцать лет, был явно побольше, и теперь образ нового генсека окаймляла полоса выцветших обоев. Колобков церемонно представил столичного журналиста усталому пузану с колючими глазами и обиженным двойным подбородком. – «Мир и мы»? Как же! Следим! – сказал Рытиков поспешно. И мымровец понял: кроме «Правды», хозяин кабинета вообще ничего не читает. Опальный предводитель районных коммунистов, косясь на часы, спросил, как москвичу показался Тихославль, привычно выслушал восторги о волжском Китеже, о «музее под открытым небом»… – В том и дело, что под открытым, – погрустнел начальник. – Снег, дождь, град… Не успеваем красить. В детинец недавно молния ударила. – Знаете, сейчас в Америке придумали тонкую, но прочнейшую пленку, – из непонятного озорства соврал Гена. – Натягивают над кварталом, и никаких проблем. Над Лувром уже натянули. – Да вы что! Эдак и над полями можно? – возмечтал Рытиков. – А то ведь у нас в конце мая такие заморозки – беда… – Поля-то у вас в районе замечательные! – польстил гость. – Ухоженные, как во Франции. – Правда?! Вот и напишите! – посвежел руководитель. – А то ведь только про недостатки пишем. – И напишу! – пообещал спецкор, незаметно подмигивая Колобкову. – Вы когда уезжаете? – Послезавтра, наверное. – Угу… – Первый секретарь что-то черкнул на перекидном календаре. – А сейчас куда? Языческую Троицу видели? – Нет. – Как же так, Илья Сергеевич? – Потом, Андрей Тихонович, после встречи с читателями. – А когда у вас встреча? – В два. – Как жаль! Не получится. Сам бы с удовольствием послушал. Люблю умное слово. Но в район надо. К народу. Ждут! Ну, вперед, а то опоздаете. Людей нельзя обижать. Люди у нас хорошие! А искусство любят – это что-то! В прошлом году Семен Кусков гастролировал. Знаете, конечно, ансамбль «Космодром»? Не поверите: вместо одного концерта целых пять дали. Народ шел и шел, шел и шел, шел и шел… – Андрей Тихонович, нам идти надо! – взмолился Колобков. – Да, конечно! Машина у вас есть? – Есть. – Успеете! И напишите обязательно, что у нас поля, как во Франции, а то ведь никто не знает. Когда они мчались по коридору, лавируя между ответработниками, снующими из кабинета в кабинет, Илья спросил: – Про пленку, конечно, наврал? – Конечно. – И он тебе наврал. Пять концертов! Они потом еще колхозы бомбили. Я такого чеса никогда не видел. Прокуратура потом замучила: левые билеты, двойная бухгалтерия, черный нал. Говорят, директора у них посадили. Ох уж эти шакально-инструментальные ансамбли! – Да, Кусок – тот еще сукофрукт… – кивнул Гена. – Ты знаком с Кусковым? – удивился Илья. – Квасили как-то вместе… Год назад Скорятин брал у него интервью. Они сидели в большой квартире с окнами на Чистые пруды, пили редкую по тем временам «Белую лошадь», курили еще более редкий золотой «Честерфильд», и Кусок торопливо (он улетал на гастроли в Венгрию) рассказывал, как задыхается в этой стране с уродским названием СССР. Прощаясь, он взял гитару и спел новую композицию:
Мне скучно в этой огромной стране,
Мне душно в этой огромной стране,
Мне страшно в этой огромной стране,
Мне тесно в этой огромной стране.
Уберите плакаты из наших душ,
Уберите цитаты из наших душ,
Уберите доклады из наших душ,
Уберите приклады от наших душ!
Поднимите нам веки,
Поднимите с колен!
Мы хотим перемен!
Мы хотим перемен!
Теперь Семен Владимирович Кусков – владелец сети винных бутиков «Чин-чин», но песенки про свободу до сих пор сочиняет и поет в правильных местах, к примеру, на хлебосольных презентациях сенатора Буханова. Недавно снова ходил с бокалом, кланялся, сыпал перхотью с седых косм и улыбался, обнажая приветливую верхнюю десну. Пьяная Ласская просто взбесилась, увидев его. Накануне она купила в «Чин-чин» бутылку «Чиваса» и блевала потом всю ночь. Когда Кусок на бис загнусил свою знаменитую «Купороссию», Марина не выдержала и с воплем «Сур-р-рогат!» метнула в него выеденный лобстер. Промахнулась… |