Онлайн книга «Любовь без мандата»
– А как мы пройдем? – простодушно поинтересовалась Таня. – У вас билеты есть? – Решим в рабочем порядке! – неожиданно для себя ответил он. – Сапожник всегда без сапог… Билетов у него, разумеется, не было. Направляясь сюда, краснопролетарский руководитель рассчитывал на служебное удостоверение и на то, что многие дружинники знают его в лицо, но сквозь такую толпу, да еще вместе с дамой, продираться как-то неудобно, несолидно, что ли. Шумилин остановился в стороне от входа и принялся соображать: можно, пожалуй, позвонить в дискотеку и вызвать на улицу кого-нибудь из дружинников, но номер телефона вместе с записной книжкой остался на работе… Еще можно… Тем временем вертлявый хмырь в застиранном добела джинсовом костюме несколько раз изучающе прошел мимо, затем приблизился вплотную и спросил напрямик: – Билеты нужны? – Нужны! – ответила Таня, с улыбкой посмотрев на своего задумавшегося кавалера. – Пять. – За два билета? – Штука. – Вы что, обалдели? – возмутился в ней врач-терапевт, получающий сто двадцать рублей в месяц. – Как хотите, – пожал спекулянт плечами и повернулся на мушкетерских каблуках. – Погоди-ка, – остановил его Шумилин, полез за бумажником и вынул новенькую, будто бы пахнущую типографской краской десятку. – Не обрежься! Парень хмыкнул и, взяв деньги, передал два пригласительных билета; рядом с ценой «один рубль» стояла отчетливая печать Краснопролетарского РК ВЛКСМ. – Так сапожник и без штанов остаться может… – задумчиво проговорила Таня. Показывая билеты, они постепенно протолкались ко входу, попросили посторониться прилипшую к стеклянным дверям пару и, помахав в воздухе картонками, привлекли внимание дежурившего за дверью незнакомого (видно, из нового набора) оперотрядника. Дружинник взял билеты, внимательно осмотрел, чуть ли не понюхал и – тоже мне, сыщик! – спросил как бы невзначай: – Вы в какой организации покупали? – Ни в какой, – простодушно ответил первый секретарь, – мы здесь, около входа, по пятерке за штуку взяли… – Что? Я сейчас! Стойте здесь… – выпалил оперотрядник и метнулся к гардеробу, где, облокотившись о барьер, мирно беседовали Иван Локтюков и широкобородый, с купеческим пробором гардеробщик, рассказывавший, наверное, о своем участии в Брусиловском прорыве. – Николай Петрович? – удивился заведующий оборонно-спортивным отделом и руководитель районного оперативного отряда. – Проверяешь? А разве сегодня… – Нет, я отдыхаю. А ты? – Проверяю. – Вот так, да? Молодец. Значит, Мансуров с тобой тоже о спекулянтах беседовал. – Беседовал. – Ну, тогда с тебя червонец… нет, восемь рублей. В зарплату отдашь… Выяснив приметы добровольного распространителя билетов, дружинники высыпали на улицу и скоро вернулись ни с чем. А Шумилин тем временем повел Таню в зал, где оглушительно пульсировала музыка и в такт ей мерцал свет: на мгновение вспыхнув, он выхватывал фигуры танцующих из темноты, и от этого их движения казались фантастически резкими. Диск-жокей что-то выкрикивал в микрофон, и прыгающая толпа отзывалась восторженными возгласами. Перед танцевальным залом располагался бар, а перед баром – столики. На стульях висели и лежали курточки, сумки, полиэтиленовые пакеты – так что сесть было некуда. Наконец они высмотрели столик, одной стороной приставленный к стене: на двух стульях из трех ничего не висело и не лежало. Усевшись, Таня попыталась пристроить гвоздики в пустой стаканчик для салфеток, но потом просто положила цветы возле стены. Музыка оборвалась, и столики стали заполняться. На экране вспыхнули и начали сменяться один за другим ослепительные слайды, на них рекламно улыбались суперзвезды мировой эстрады, а диск-жокей, захлебываясь, рассказывал о заблиставших недавно новых светилах музыкальной вселенной. С таким же восторгом, наверное, в двадцатые годы чумазые парни рапортовали о том, что ими установлен новый мировой рекорд по добыче угля за смену. К только-только устроившимся Тане и Шумилину подошла молодая пара, одетая в единообразные вельветовые джинсы и фирменные майки с рисунками. Девушка была рыжеволосая, с веселыми глазами и нежно-розовой, словно обожженной на солнце, кожей. Ее приятель обладал высокомерным взглядом, выполненной, очевидно, в домашних условиях модной стрижкой и физиономией со следами вулканической деятельности молодой плоти. После танца оба глубоко дышали, под мышками расплылись темные круги. – Это наши места! – обиженно сказала девушка. – Все три? – уточнила Таня. – Все три, – надменно подтвердил парень. – Мы ждем человека. – Слушайте, ребята, – миролюбиво предложил Шумилин. – Мы скоро уйдем, а стул себе я сейчас принесу. Договорились? – Ладно, – легко согласилась девушка. Ее друг непримиримо промолчал. Но тут снова обрушилась музыка – и они умчались танцевать. Краснопролетарский руководитель между тем притащил стул и отправился к стойке. Незнакомый бармен (прежнего после проверки трудоустроили), мордастый мужчина лет тридцати в массивных очках-«хамелеонах», статью напоминал выпускника Института международных отношений, получившего несколько странное распределение. Он дал посетителю внимательно изучить по прейскуранту ассортимент и принялся брезгливо что-то перемешивать в стаканах, а потом сообщил, что имеется только «шампань-коблер». Затем с отвращением воткнул в напитки полиэтиленовые соломинки и метнул сдачу. Исхитрившись, неопознанный первый секретарь за один раз перенес все четыре стакана на стол и два из них подвинул ребятам, вернувшимся с танца. – Спасибо! – обрадовалась девушка, которую Таня уже называла по имени – Аня. Юноша именовался Андреем. Попробовали коктейль: любимыми ингредиентами бармена оказались вода и лимонная кислота. – Мы вас тут раньше не видели. Вы – кто? Мы из педагогического, с инфака, – легкомысленно начала знакомиться Аня. – Я – врач, а Николай… – Учитель… Я учитель… – быстро перебил Таню глубоко законспирированный краснопролетарский руководитель. – Наш институт заканчивали? Какой факультет? Когда? – Наш. Истфак. Закончил, когда вы еще в школе учились. – А кто у вас педагогику читал? – Шуринов. – И у нас Шуринов. Здорово! А в школе почему работаете? Распределили? – Распределили. – Я сразу догадалась, что вы учитель. По костюму и галстуку! – Вот так, да? А как у нас в институте с билетами сюда? – осторожно приступил к следствию Шумилин. – В очереди стоять не приходится? – Бывает! – ответила девушка, щебетавшая и за себя, и за своего приятеля. |