Выбор пути осуществлялся Мустафой Кемалем осторожно, без забеганий, характерных для северного соседа. Общим для соседей было создание единства действий на этапе разгрома внешнего врага — Антанты.
Мустафа Кемаль вполне отдавал себе отчет в том, что лозунги большевистской России с ее системой цен, ностей экспроприаторского свойства не найдут понимания в монархической, исламской стране. Но обе страны нуждались во взаимной поддержке. Советская Россия сдвинулась с твердокаменных позиций о возвращении Западной, иначе — Турецкой Армении в лоно единой Армении, согласилась на переход в руки кемалистов Карса, Ардагана, ряда других спорных (точнее, захваченных у турок в прошлые войны) территорий (1921 г.).
В свою очередь, Мустафа Кемаль уже в первом письме от 26 апреля 1920 г. на имя Советского правительства выражал полную готовность бороться с империализмом до конца, привлекая Ленина идеей, которую Россия не смогла реализовать за полтысячелетия. А именно — предать вопрос о Босфоре и Дарданеллах на решение конференции причерноморских государств. Наконец, кремлевского мечтателя анкарский прагматик легко и просто “купил” идеей будущей самоопределяющейся ‘Турецкой” Армении, равно и “свободного” Курдистана, Лазистана с грузино-мусульманским населением, независимых арабо-турецких территорий.
Все это отлично вписывалось в ленинские мечтания о победе мировой революции и о создании защитного пояса из симпатизирующих Москве режимов на западных и южных границах России. К тому же альтернативный лидер — Энвер-паша, блестяще начавший карьеру вождя колониальных народов в походе на Индию, стал опасным и бескомпромиссным врагом большевизма в Средней Азии.
Мустафа Кемаль, отличаясь редкой трезвостью и расчетливостью, был готов на шага демагогического характера. Вполне в стиле лидеров стран социалистической ориентации 1960-х — 1970-х гг., которые звонкой фразеологией платили за право припасть к валютнооружейной московской кормушке, он затеял создать карманную коммунистическую партию. В одной из его шифрованных телеграмм (31 октября 1920 г.) говорилось: “Нам становится все более ясным, что коммунизм широко распространяется в нашей стране. Мы знаем, что за этим стоят люди из-за рубежа, и если мы не предпримем нужные меры, то нарушится единство турецкого народа, которое так сейчас необходимо. Самым эффективным средством может служить включение наших известных и стойких соратников в процесс создания коммунистической партии под контролем государства. Таким способом можно сплачивать сторонников коммунизма под нашим началом”
[30].
Когда провалилась попытка получить официальное признание этой государственной компартии в Коминтерне и соответственно подключиться к субсидиям в миллионы долларов и фунтов стерлингов “на дело мировой революции”, Мустафа Кемаль охладел к этой идее. Охладел настолько, что санкционировал ликвидацию (28 января 1921 г.) всего руководства промосков-ской компартии…Пройдет несколько лет, и Ататюрк даст приют, а может быть, возьмет под наблюдение опального российского революционера № 2 Л.Д. Троцкого и поселит его на острове в Мраморном море, где одно время (до 1915 г.) жил, работал репортером и разрабатывал планы переустройства мира на социалистический лад “учитель” Ленина и Троцкого некто Парвус (И.Л. Гельфанд).
Кажется, этим интерес Мустафы Кемаля к коммунистам исчерпывался. Со Сталиным они взаимных симпатий не испытывали и друг другу не доверяли. Особенно в вопросе о Босфоре…
В упоминавшемся выше письме в Советскую Россию от 26 апреля 1920 г. Мустафа Кемаль недвусмысленно брал на себя обязанности бойца с гидрой контрреволюции. При условии военной помощи.
“Мы, — писал он, — принимаем на себя обязательство соединить всю нашу работу и все наши военные операции с российскими большевиками, имеющими целью борьбу с империалистическими правительствами и освобождение всех угнетенных из-под их власти. Для того, чтобы. изгнать империалистические силы, которые занимают нашу территорию,, и чтобы укрепить нашу внутреннюю силу для продолжения общей борьбы против империализма, мы просим Советскую Россию в виде первой помощи дать нам пять миллионов турецких лир золотом, оружие и боевые припасы в количестве, которое следует выяснить при переговорах, и кроме того, некоторые военно-технические средства и санитарный материал, а также продовольствие для наших войск…” (Письмо впервые было опубликовано на русском языке в журнале “Международная жизнь”. 1963. № 11. С. 148).
Фактическое предложение военного союза было в Москве принято с удовлетворением.
Это был четвертый и пока последний военный союз между двумя народами (1799 г., 1805 г., 1833 г.). В первых двух случаях русско-турецкий союз спасал султанский трон от Наполеона Бонапарта; в 1833 г. — от мятежного подданного султана Мухаммеда Али Египетского.
Подписанный в Москве 16 марта 1921 г. договор был и для России чрезвычайно важным политическим и военным актом. В зоне мирового геополитического напряжения, т. е. в зоне Черноморских проливов Советская Россия обрела первого военного союзника. Оказывая помощь Анкаре, Москва демонстрировала врагу — Антанте — свои военные и финансовые возможности. Миру — уверенность в единении сил борьбы с империализмом.
Грузинские порты Батуми и Поти закреплялись за Советами, Баку — тоже. Кемалисты очищали территорию Армении, но получали Карс и Ардаган.
Когда исследователи справедливо высоко оценивали договоры 1921 г., обычно опускалась ст. VI, согласно которой все ранее заключенные русско-турецкие договоры аннулировались. Следовательно, и те, что регулировали границы, режим Босфора и Дарданелл и т. д. с 1774 г. по 1918 г. А ведь это были международно признанные договоры — Кючук-Кайнарджийский, Ясский, Бухарестский, Адрианопольский, Парижский, Сан-Сгефанский и др. (Подробнее о них — в моих книгах. См. Библиографию).
Поскольку это был договор новых формационных структур, возникших на руинах Российской и Османской империй, к тому же заключенный в сверхзапутанное время складывания в мире принципиально другой, нежели это было до 1914 г., системы международных отношений, он заслуживает особого внимания.
Не будем забывать, что он не известен широкому читателю. А между тем договор и сегодня регулирует отношения России с 60-миллионным динамично развивающимся соседним государством.
Кроме того, очевидны новые постсоветские реалии — создание ряда независимых государств из числа советских республик (Украина, Армения, Грузия, Азербайджан). Тогда, в 1921–1922 гг., они подписали договоры с Турцией на основе Московского договора. Это был, во-первых, Карсский договор от 13 октября 1921 г. — единый со всеми тремя закавказскими республиками и полностью аутентичный Московскому. 2 января 1922 г. Советская Украина, которую формально представлял победитель белого движения на Юге М. Фрунзе, подписала Анкарский договор о дружбе и братстве.
Все они — действующие.
Все они — бессрочные.
