Я замолчала, переводя дух и думая о том, что и предыдущих девиц мог выманивать перед похищением этот загадочный субъект, втираясь в их души.
– Да, милая, у меня тоже такое подозрение, что он все это делал умышленно, а когда девушка начинала ему верить безоговорочно, забирал туда, откуда нам теперь надо вытянуть и этих дур, если еще живы, и профессора с его помощником. Расс прав в своих подозрениях, Совет Темных Магов не покинул эти места, просто лучше замаскировался, но ему по-прежнему нужны жертвы.
Меня передернуло от отвращения:
– Думаешь, хоть кто-то еще жив? – с сомнением поинтересовалась у мужа.
– Есть такое предположение. Насчет девиц, это я уж крутой оптимист, как ты любишь выражаться, но есть вероятность, что любопытная, и потому попавшая в переделку, парочка профессор – помощник, могут еще быть живы. Читай, солнце мое, – нежно добавил он, – у нас не так много времени, а мы еще и приблизительных координат не знаем, где искать эту заразу.
Я вздохнула, поерзала спиной о грудь мужа, вызвав у него судорожный всхлип, а затем резко развернулась и заглянула в глаза мужу:
– Мы здесь одни, когда вернется Расс не известно, но никто не мешает нам поставить щит и…
Продолжать не надо было. Дневники сходу улетели в кусты, а мы были полностью поглощены друг другом, покрывая жадными поцелуями тела, всхлипывая от переполняющих эмоций и ощущений. Это было подобно фейерверку. Мощно, фонтанирующе эмоциально и офигительно прекрасно и нежно. Таким был мой дракон, умеющий подарить такие минуты интимной близости, что потом не виделись другие мужчины ни в каком качестве, был только один он, на века… на всю вечность, отмеренную нам. С моих ресниц слетели слезинки, когда прошептала «Люблю» на его оглушающую, ошеломляющую, щемящую нежность и чувственность, безбрежные ласки и такое сильное чувство. Несколько минут приходили в себя, возвращая дыхание, не то что одно на двоих, но собственное. Одевались спокойно, неторопливо, зная, что если пространство подернется дымкой перехода, мы успеем закрыться и принять подобащий вид.
– Н-да, почитали, – со смешком резюмировала я, пока Найт заправлял штанины в сапоги.
Он тоже усмехнулся, но затем посерьезнел и ответил:
– С нашей не в меру активной жизнью, нашу с тобой близость в постели можно перечислить по пальцам одной руки, а мы, заметь, семейная пара со всеми вытекающими. Вот что за жизнь такая? – и он покачал недовольно головой.
– Ладно, теперь дочитываем дневник этой экзальтированной нимфоманки и займемся поисками Расса, – добавила я, – не нравится мне что-то, как он задерживается.
Достала из кустов завалившуюся тетрадь и продолжила чтение:
– «13 день Зимы. В палатку вернулась перед самым рассветом и легла на свое место около Ларта, он только завозился во сне, подтянул меня к себе, словно плюшевую игрушку, и продолжил сладко сопеть, а я все перебирала детали ночного приключения. Проснулся он около шести утра и поцеловал меня, нежно обнимая и вновь требуя близости. Я не спорила, легко поддаваясь его желанию, но в объятиях я уже представляла другого. И странно, я совсем не чувствовала себя неправильной и развратной. Все казалось вполне естесственным. Поцеловав на прощанье, Лартарэль ушел в свою палатку, чтобы скрыть от профессора перемену в наших отношениях. День примечательным не был. Девушку из соседнего лагеря так и не нашли. Ребята были хмурыми и большую часть времени просто наблюдали за нами, сидя на берегу моря. К артефакту мы так и не подобрались. А вечером, после ужина, когда профессор закончил с подведением итогов, Ларт вновь появился в моей палатке. И когда взошла звезда Путника, а удовлетворенный лорд мирно спал, я вышла из палатки и пошла в лес, влекомая зовом. В глубине моего сознания звучал голос, который звал в жаркие объятия любимого. Дроу ждал меня там же. «Привет» сказала я ему. «Привет» усмехнулся он в ответ. Я набралась смелости и спросила его имя. «Ты можешь звать меня Рант. Этого досаточно» А дальше все повторилось. Только в этот раз я успела поймать момент, когда он отправил заклинание усыпления мне в лицо. Вновь проснулась на зеленом мху одна. И только вмятина рядом, напоминавшая изгиб мужского тела, говорила о том, что мне не приснилось, и все со мной было на самом деле». Удивительное приключение! – я немного помолчала, затем фыркнула, – вот точно нимфоманка! Одного мужика ей на ночь не хватало.
– Не суди ее строго, Ри, глупышка была под ментальным воздействием. Вот представь себе, ты несколько лет влюблена в идеал мужчины, ты видишь его каждый день, мечтаешь получить глоток его внимания, поймать вожделенный взгляд любимых глаз, услышать одно слово в ответ, и не важно, каким оно будет, хоть «Подвинься», но тебе лично сказанное. А потом этот образчик красоты приглашает тебя в экспедицию, где ты живешь рядом с ним, каждое утро он уже только тебе улыбается, общается с тобой, а ты счастлива только от того, что это божество снизошло до тебя. И вдруг ты пересекаешься взглядом с другим мужчиной, и все, весь твой мир рухнул, и уже этот для тебя становится божеством…
– Так не бывает, – заспорила я. – Если любишь по-настоящему, другие перестают для тебя существовать, как варианты партнерства.
– Верно, Ри, и взрослый мужчина, лет на сто старший своей поклонницы, безнадежно в него влюбленной, и видящий это немое обожание, тоже сообразил, что так не бывает. И, может, тоже заметил несоответствие между внешним видом темного эльфа и бриллиантом в его волосах. И его это насторожило. Он решил более не тянуть и войти в палатку влюбленной в него дурочки, чтобы с ней не случилось беды. Я слышал немного о нем, весьма загадочный и напрочь непонятный тип, который один раз избежал брака по расчету, который попытался заключить его хитромудрый папаша, а после решил жить по своему усмотрению. Он талантливый артефактор, как и наш новый знакомый, Эйворд. Кто знает, что чувствовал он к Деваларии на самом деле, Древняя Богиня порой составляет весьма странные пары. И он не захотел терять возлюбленную, потому и решился войти к ней. Но ментальный зов нашего дроу оказался сильнее, пересилил даже влюбленность девушки. Силен, мерзавец, оказался.
– Да-а-а, с этой точки зрения я не смотрела, – честно призналась мужу. – «14 день Зимы ознаменовался криками. Истошно вопил мужской голос. Ларт мигом пробудился, натянул штаны и рубашку и помчался в сторону соседнего лагеря. Вернулся через некоторое время с плохой новостью, пропала вторая девушка. В соседнем лагере остались только парни. Профессор потерял ощущение артефакта, потому вновь пригласил копателей из деревни. Те побурчали, но вернулись. К моей радости среди них был и Рант. Он подмигнул мне так, чтобы не видел ревнивый Ларт. Великий ученый опять почувствовал артефакт и с еще большим энтузиазмом принялся копать. В обед появилась Леарна, дочь старосты, и сообщила, что Его величество, в связи с пропавшими девицами, велел прикрыть раскопки и вернуться домой до окончания расследования. Но профессор был категоричен. Он с полчаса ругался с Лартом, плюясь в того и выкрикивая оскорбления, но категорически отказываясь вернуться. Тогда Ларт попытался увещевать меня, и я уже было дрогнула, потому как он заговорил о том, что мы по возвращении в столицу объявим о нашей помолвке. Но кинула взгляд в сторону Ранта, работающего в одних холщовых штанах и босиком, сердце забилось намного быстрее и решение было принято мигом. «Я вернусь с профессором, когда он найдет свой артефакт. А ты, если хочешь, можешь возвращаться сам». На миг стало больно от того, как Ларт отшатнулся от меня, словно я ему дала пощечину, но, кинув быстрый взгляд на улыбающегося Ранта, я выбросила все это из головы. Раскопки продолжились. Вечером, после отбоя, попыталась объяснить Ларту, что ему уместней было бы ночевать в свое палатке, однако он был категоричен. Отказался меня слушать, сообщил, что намерен со своей невестой проводить как можно больше времени. Примечательно, что он даже не спросил, хочу ли я за него замуж, просто поставил перед фактом. Решила пока не заморачиваться, все решу потом, по возвращении».
