Онлайн книга «Я буду сверху»
– Раз уж вы такие самостоятельные, до города сами доберетесь. – Не сомневайся, – пропела я, надела сапожки, сдернула пальто с вешалки, и, ухватив Милку за локоть, покинула дом со скоростью света. Злость придавала мне сил, поэтому до шоссе мы добрались в считанные минуты – я бодро шагала, мысленно ругаясь, а Милка болталась где-то сзади, цепляясь за мою руку. – Лара, куда мы идем? – взмолилась сестрица. – Я больше не могу. Ты же знаешь, спорт – не мое призвание. Я и по лестнице на второй этаж с трудом взбираюсь… – А это очень плохо, – едко прокомментировала я. – С этого дня начинаем тренироваться. Мое заявление повергло Милку в ужас, и она с придыханием спросила: – Ты что, хочешь, чтобы мы шли до города пешком? Я пас. Я закатила глаза, пробормотав что-то на счет человеческой слабости и малодушия, и уже внятно ответила: – Сейчас попутку поймаем. Милка успокоилась и послушно засеменила рядом. Мы и впрямь быстро поймали попутку и доехали до города, сразу же направившись в отделение полиции. Признаться честно, туда меня привел вовсе не гражданский долг, а любопытство. Я хотела узнать, поняли ли господа оперативники, что убитый – вовсе не Рамов, а его двойник. В кабинет к капитану Рогозину мы попали, переговорив с дежурным. Усталый мужчина лет сорока недовольно осмотрел нас, задал ряд вопросов, велел написать объяснительную и отпустил с миром, не ответив ни на один мой вопрос. Как бы мы не старались, изображая убитых горем, нам с Милкой не удалось узнать ровным счетом ничего. В коридоре я, кипя от злости, осведомилась у сестрицы: – Слушай, у тебя знакомых в полиции нет? А то такими темпами мы ничего не узнаем. Милка подумала и отрицательно закачала головой, сказав: – Нет. А вот у тебя есть. – В смысле? – не поняла я. – Помнишь Лешку Рябчикова? Я нахмурилась – имя и фамилия были мне смутно знакомыми, а потом память воскресила тот ужасный день, когда я приняла решение бросить Стаса. И холодный, отдающий металлом голос его отца, диктующий мне указания. Именно с Лешей Рябчиковым я демонстративно целовалась на следующий день после расставания со Стасом. Пожалуй, то его выражение лица – боль, потрясение и брезгливость вперемешку с гневом мне не забыть никогда. А Лешку я позабыла быстро, без всяких сожалений прервав с ним все контакты через три дня. – Помню, – вздохнула я. – И что? – Так он в полиции работает. – Превосходно, – проворчала я. – И что ты предлагаешь? Милка пожала плечами и уставилась на меня, предлагая мне самой решить, что делать. Я подумала, для вида изобразив бурную умственную деятельность, и буркнула: – И как его найти? – Пойдем, у дежурного спросим, – подкинула идею сестрица. Мы спустились на первый этаж, узнали, в каком кабинете сидит Рябчиков, и направились в правое крыло. Постучав в дверь, я приоткрыла створку и просунула внутрь свой нос. Милка напирала сзади, навалившись на меня всем весом. – Здравствуйте. Можно? – По какому вопросу? – неприязненно осведомился полный мужчина со внушительными залысинами, в котором я с трудом опознала Лешку Рябчикова. Вернее, теперь уже он смело мог именоваться не Лешкой, а Алексеем Петровичем. – По личному, – ответила я и ввалилась в кабинет. За мной внутрь просочилась Милка. – Не узнал? Мужчина подслеповато прищурился, разглядывая нас, а потом по-бабьи ахнул: – Лара! Ты? – Я. – С ума сойти можно, а я и не узнал тебя сразу, – охая и ахая, Алексей тяжело поднялся из-за стола – мешал выпирающий из пиджака живот. – Вообще не изменилась! – Да будет тебе. Вот, мимо проходила, решила зайти, узнать, как дела. – Да как они могут быть? – беззаботно отозвался Алексей. – Женился в прошлом году, ребеночка завели. Все как у людей. А ты как? Замужем? Я тактично проглотила замечание о том, что заводят домашних животных, а не детей, и непринужденно ответила: – Не замужем, детей нет. Но на жизнь не жалуюсь. – Да успеешь еще, – «успокоил» меня Рябчиков, и нахмурился: – Подожди, ты сказала, мимо проходила? И что же тебя привело в наше отделение? Усевшись на стул, я кратко пересказала события того дня, когда мы нашли Рамова. Лешка крякнул, почесал затылок и заметил: – Да, ну и дела. Я так понимаю, тебе интересно, как дело движется? – Хотелось бы знать, – сдержанно кивнула я. – Вот Милка, – я нашарила рукой плечо сестры и подтолкнула ее вперед, – очень переживает. Ночами не спит, все о погибшем думает. Милка, которая ночью спала, как убитая, вытаращила глаза и согласно поддакнула. Лешка понимающе закивал и осторожно, косясь на Милку, начал рассказывать: – Дело простое. Самоубийца ваш, то есть гражданин Рамов, скончался еще ночью, в промежутке между двенадцатью и двенадцатью тридцатью ночи. Признаков насильственной смерти не обнаружено. Употребил снотворное, в крови найдено солидное количество алкоголя. Родных у погибшего не оказалось, труп опознали работники фирмы. По словам Елены Казаровой, в последнее время Рамов часто жаловался на жизнь, говорил о том, что ему все надоело и он хочет «избавиться от всего». Вот и… Алексей замолчал. – Леночка? – ахнула Милка. – Это она так сказала? Я ткнула Милку локтем вбок, и расплылась в улыбке: – Спасибо, Леш. А то мы мучились – вдруг, если бы раньше приехали, то успели спасти. – Нет, – Рябчиков мотнул подбородком, – он еще ночью таблеток нажрался. Часов в одиннадцать, я думаю. А в полночь уже все. – Ладно, мы пойдем, – поспешила я откланяться. – Миле, кажется, плохо. Сестрица и впрямь выглядела бледновато, возмущенно хлопая ресницами и что-то бормоча. Попрощавшись с Рябчиковым, мы вышли на улицу и пешком направились в сторону Милкиной работы. – Что думаешь? – Думаю, что Леночка сошла с ума, – кипя от возмущения, причитала Милка. – С чего ей такое говорить? Это же бред. – А вдруг правда? И твой Рамов такое говорил? – Ни за что, – категорично отрезала Милка. – Ты его просто не знаешь. Не такой он человек, чтобы счеты с жизнью сводить. Да и потом, мы за пару недель до этого разошлись, но у него все было в порядке. Никаких склонностей к суициду. – Тогда надо Леночку навестить, – решила я. – Очевидно, что в полиции не знают о том, что Рамов – не Рамов. Пусть пока так и остается. Рассказать всегда успеем… Тут я задумалась о том, что в полиции также не знают об убийстве. Для них Рамов – самоубийца, но моя интуиция вопила обратное. Пользуясь тем, что Милка тоже о чем-то задумалась, я позвонила Агапу. |