— Я могу превращаться в волка? — наивно спрашивает меня мужчина.
— Нет. Ты никогда этого не сможешь.
Он не понимает серьезности моих слов. Страшной правды, которую я от него скрывала. Даже ему, моему врагу, я не решалась причинить ужасную боль такой истиной. Но она тоже мучила меня, сводя с ума не меньше, чем его.
— Издеваешься?
Таррум мне не верит, не готов признать, что один из его дальних предков, принадлежал к волкам и передал ему это страстное желание быть со стаей, но кровь людей, изрядно оказавшаяся в его жилах, перечеркнула навсегда возможность это осуществить. Хуже нет такой жизни…
— Ли-и-я… — искушая, тянет он мое имя.
Я не ухожу — сбегаю от него, не давая оказаться со мной рядом и не предоставляя возможности задать новый коварный вопрос. Мне самой на них тяжело отвечать, а молчание — хуже горчащей правды.
Я хочу вырваться на волю, но сейчас, чтобы сдерживаться, мне не нужен даже его поводок: я и так знаю, что снаружи коршунами кружат инквизиторы, желая отыскать сбежавшую пленницу и того, кто пошел против их воли, освободив ее. Я не хочу снова попасть фасциям в лапы. Хватит! Достаточно насиделась в их подземельях.
Ночь и дальше, во снах остается тревожной. Мне снится моя стая и то, что сделали с ней игры людей. Гадать не нужно, чтобы понять: красноглазые волки теперь хозяйничают на моих землях. А я уже давно не даану, просто волчица, посаженная на цепь.
Утро бьет меня ярким светом. Меня будят солнечные лучи, и я с неохотой разлепляю глаза. Умываюсь, стирая с себя сон, и выхожу в коридор. Там я замираю, услышав голос Асии:
— Ларре, — обращается она к норту.
Я не удивляюсь тому, что она тоже здесь. Лени до дрожи любит своих жену и ни за что не оставил бы ее у инквизиторов. Если бы она еще отвечала ему с взаимностью…
Они не успевают заметить меня, и я возвращаюсь за угол.
— Оставь, Асия. Не хочу ничего с тобой обсуждать.
— Мне есть, что сказать тебе.
— Не нужно…
— Выслушай меня, — прерывает Таррума нари Бидриж. — Я знаю, что они будут искать нас всех. Эти люди не умеют прощать или забывать тех, кто способен их провести. Но это все неважно, Ларре. Я прошу тебя, умоляю: убирайся. Хватай своего зверя и несись со всех ног прочь. Я еще могу выкарабкаться, если твоя тень не будет все омрачать.
— Боишься за свою жизнь? — уязвленный, мужчина задает ей вопрос.
— Да, — с удивившим меня вызовом произносит жена Лени. — Боюсь. А кто нет? Да, я признаю это.
— И мой друг тебе тоже нужен лишь для этого.
— Намекаешь на то, что я использую Лени? — она хищно улыбается. — Для разнообразия неплохо иногда и женщинам воспользоваться мужским доверием.
— О, ты, дорогая, сделала это с лихвой.
— Перестань, Таррум, — пресекает Асия его неуместную иронию, вызывая у меня какое-то странное уважение своей уверенностью и силой. — Не говори мне о своей дружбе. Какая разница, что сделала я? Подумай о себе. Хорош же ты, соблазнив жену лучшего друга.
— Не строй из себя невинность. Не получается, — шипит на нее норт.
— Глупости! Кому больше поверит Лени? А, Ларре? Хочешь узнать? — угрожает женщина. — Уходи! Убирайся из Арканы. Не заставляй меня причинять тебе зло.
Мужчина, пленивший меня, горько смеется.
— Ты уже вторая, кто просит меня об этом.
Он уходит в противоположную от меня сторону, так и озвучив женщине своего решения, но нари не трогается с места.
— Нехорошо подслушивать, Лия, — усмехнувшись, говорит она, догадавшись о моем присутствии.
— А я манерам не обучена, — бросаю ей, выходя из своего укрытия.
— Не удивлена, — признает она. — Знаешь, мы ведь на одной стороне.
— Боишься, что снова нападу?
— Нет, — с тоской отвечает женщина. — Тогда я так хотела умереть… Твой удар был почти освобождением, избавлением от безвольной жизни и службы у фасциев. Но теперь мне придется бороться. Я буду такой жалкой, если отступлю.
Ее мысли почти отражают мои. Несмотря на пережитое, Асия не выглядит сломленной. Усталая, но не утратившая надежды. У нее есть, чему поучиться.
— В твоих интересах тоже покинуть Аркану.
«А лучше империю», — домысливаю ее совет я.
— Что инквизиторы знают о норте? — сама не понимаю почему, спрашиваю у нее.
— Немного. Сама можешь догадаться.
Мы молчим, и я решаюсь озвучить то, что она и сама знает в глубине души, хотя и не может себе в этом признаться:
— Асия… Тебе некуда бежать. Здесь, в Кобрине, тебя будет разыскивать инквизиция, а за ее пределами найдутся ведьмы, желающие тебе отомстить. Служба у карателей имеет свои последствия.
— Не беспокойся, волчица. Я помню, что обречена на смерть с самого рождения, как только открыла впервые глаза. Иногда я смотрю на тебя и завидую. Так просто: надеть шкуру и кинуться от всего прочь. Как счастлива была бы я, умей обращаться. Ты не первый зверь, которого я повстречала. Ваша стая… О такой семье можно только мечтать. Выберись на волю, Лия. Раз не я, то хоть ты. Больше я мешать не буду. Наоборот, прошу: сделай это ради нас двоих.
Тоска в ее голосе трогает даже меня.
— Я обещаю не подвести.
* * *
Несмотря на недовольство, вызванное словами Асии Бидриж, тем же днем Таррум затевает со мной непростой разговор.
— Завтра же мы уедем. В стене Арканы есть брешь, которой пользуются контрабандисты.
— В каменной? — скептически уточняю у него.
— Это метафора, волчица, — его глаза улыбаются. — Мы пойдем по старому туннелю.
Мое тело дрожит, но не от холода. Я вспоминаю подземелье, в котором недавно побывала.
— Фасции о нем не знают, — добавляет норт, будто читая мои мысли, но с недавних пор погружение туда, где нет солнечного света, вызывает у меня лишь панический страх.
Он задумчиво оглядывает мое тело, подмечая уже зарубцевавшиеся раны, с которых не так давно Вемиан Корри снял повязки.
