— На тебе все так быстро заживает…
— Я же волк, — напоминаю ему.
Он ничего не отвечает, думая о чем-то своем. А меня мучает вопрос, мог ли он запомнить тогда мои слова. Но я не жалею, что сказала ему. Может, ему действительно лучше знать? Хотя стая не любит выдавать свои секреты.
Звери иногда встречают своих дальних потомков, не знающих иной плоти, кроме человеческой. Мы испытываем жалость к их мукам, но все равно пытаемся закрыть на существование таких людей глаза. Волки предпочитают не рассказывать свои тайны. Тем более, такие, как я, знают, что ничего своими признаниями не способны изменить. А я нарушала это негласное правило.
Он уходит, но перед тем, как открыть перед собой дверь, вдруг замирает и, не оборачиваясь ко мне, тихо шепчет:
— Прости…
Неужели не померещилось?
Я даже не успеваю ничего сказать ему в ответ.
* * *
На мне темный плащ, скрывающий лицо и фигуру от внимания любопытных прохожих. Норт держит меня под локоть, ведя к тайному ходу, по которому мы должны выбраться из столицы. Мы смешиваемся с толпой, выходя на шумную площадь.
— Ларре, — предупреждая, зову его я.
— Знаю, — бормочет он.
Здесь инквизиторы. Мелькают их серые со светлой вышивкой мантии, ощущается неживое присутствие. Таррум тянет меня, не давая остановиться, оцепенев от присутствия врагов. Меня утешает лишь то, что фасции всегда присутствуют там, где находится много людей. Они могут быть здесь, не только из-за наших поисков. Но это не мешает им все равно почуять неладное, заметив глухие, не дающие нас опознать плащи:
— Откройте лица, — окликают нас каратели.
— Бежим! — тут же кричит мне мужчина, держащий мою руку, и мы кидаемся вперед, не медля ни минуты. Мы с трудом прорываемся сквозь толпу, противостоя препятствующему нашему движению потоку людей. Ларре не отпускает меня ни на миг и ведет прочь от инквизиторов, пытающихся нас окружить и устроить облаву.
— Быстрее!
Мы пересекаем оживленную площадь и вырываемся вперед, не сбавляя набранную скорость. Мои ноги сводит от бега по твердому камню. Мы сворачиваем за угол, пытаясь избавиться от преследования, и петляем по городу, в надежде сбить врагов со следа, но они все не отстают. В отличие от нас, инквизиторы не ведают усталости.
— Именем императора! — раздается позади.
Таррум ругается сквозь сжатые зубы.
Мы начинаем двигаться еще быстрее, но фасции тоже не снижают темп.
— Давай, Лия! — подгоняет меня мужчина.
Мы проносимся по узким улочкам Арканы, пролетаем между серых каменных зданий. Каратели безуспешно пытаются достигнуть меня и норта, но ни на миг не оставляют слежку. Нам никак не удается потерять их из виду. Преследователи все еще у нас на хвосте.
Неожиданно Ларре дергает меня в сторону, и мы оказываемся в каком-то доме.
— Я знаю здесь черный ход, — бегло поясняет Таррум.
На его и мое счастье инквизиторы, идущие по нашему следу, пользуются главным выходом, и нам удается оторвать от них. Мы бежим дальше так же быстро, не тормозя, хотя серые плащи перестают мелькать позади.
Когда мы наконец останавливаемся, я пытаюсь выровнять дыхание.
— Вы припозднились, — раздается рядом чей-то голос.
— Дарий! — узнаю его я.
— Здравствуй, волчица.
Айвинец ведет нас за собой. Мы входим в какой-то полуразрушенный неприметный барак. Он выглядит таким старым, что готов вот-вот развалиться. От стен и пола разит человеческой мочой. Всюду мелькают старые пахучие метки. Норт морщится, ощущая этот скверный резкий запах.
— До чего гладкое место!
— Так и есть, — кивает брат Ильяса. — Раньше здесь держали рабов из Ашаханы.
— Рабов? — переспрашиваю я.
— Империя только совсем недавно перестала захватывать пленников с островов и использовать их для своих нужд. Мерзкое время…
После его слов мне еще сильнее хочется покинуть Кобрин. Что за люди здесь живут, если готовы обрекать на такое жуткое существование себе подобных? Волк бы никогда не опустился до такой низости.
— Вот лаз, — показывает Дарий, с трудом отодвигая тяжелую крышку, закрывающую вход на полу.
— Сначала я, — говорит Ларре. Он смотрит вниз, на сгущающуюся темень, не дающую возможности разглядеть землю, и решительно залезает внутрь. Когда мужчина отпускает руки, я слышу, как он летит вниз и касается ногами твердой поверхности. — Порядок, — сообщает он мне, но я не спешу отправляться следом.
— Берегите себя, — прошу я книжника.
— А вам успешно добраться до родных.
— Лия! — торопит меня раздающийся во тьме голос Таррума. Больше не мешкая, я опускаюсь внутрь лаза и прыгаю вниз. Его руки ловят меня. Мы оба слышим скрежет — Дарий опускает крышку на место. Больше ни лучика солнечного света не проникает в темный туннель, мы оказываемся отрезанными от внешнего мира. Подняться назад не выйдет.
— Надеюсь, айвинец не солгал, — бормочет норт.
Я принимаю привычный для себя облик, и, полагаясь на свое звериное чутье, начинаю бежать вперед, перебирая длинными лапами, но в тот же миг на моей шее негласным напоминанием появляется неосязаемый поводок, а воздух начинает трещать от странного колдовства. Сколько же крови в тебе намешано, Ларре Таррум, раз ты способен на такие чары?
Отсутствие света не мешает ему двигаться наравне со мной. Не видя его, можно позабыть, что рядом человек, а не зверь.
— Снаружи нас ждут лошади.
Я фыркаю. Вот еще! Неужели он думает, что я сяду на какую-то кобылу?
Впереди начинает мелькать свет. Подземный ход заканчивается, и мы оставляем столицу позади. Мы выходим, и я в последний раз смотрю на Аркану — грозный и величественный город, выложенный из серого камня. Волки кличут его лунным.
— Залезай, давай, вйан тебя раздери! — ругает меня мужчина. Я только рычу в ответ. Сам он давно сидит в седле и смотрит на меня сверху. — Ладно, но если отстанешь — пеняй на себя.
Это я-то, волчица, не смогу догнать какую-то глуплю лошадь? Предназначенное для меня животное остается на привязи, а я бегу рядом с кобылой Ларре, держась поблизости. И все равно не жалею о принятом решении, несмотря на не до конца зажившие раны. Зверь под нортом заметно нервничает, тревожась из-за моего присутствия, но двигается послушано его воли.
Мы уходим на юго-запад, минуя сумрачные пустоши и серые луга с пожухлой после осени растительностью, и достигаем приграничья с его редкими голыми лесами. Как только показываются первые полосы из них, мы останавливаемся и делаем привал.
— Может, примешь другой облик? — устало просит Ларре, но я не обращаю на его призыв внимания, оставаясь в волчьей шкуре.
