Книга Объятия смерти, страница 43 – Нора Робертс

Рорк издал громогласный ковбойский клич, и Ева недовольно посмотрела на него. Животные не вы­зывали у нее особого доверия.

– У этого типа процветающий бизнес в Далла­се, – продолжала она, слегка умиротворенная жуж­жанием вертолета, кружившего над ближайшим полем. – Но он предпочитает жить здесь. В этом есть что-то ненормальное!

Засмеявшись, Рорк поднес к губам руку Евы.

– В мире есть разные люди.

– Да, и большинство из них чокнутые. Господи, неужели это коровы? Разве они такие большие? По-моему, это неестественно.

– Только подумай, дорогая, сколько из них мо­жет получиться стейков.

– Даже подумать страшно! Ты уверен, что мы едем правильно? Тут же ничего нет!

– Разве ты не видишь несколько домов?

– Вижу, но я думала, что в них живут коровы. – Ева представила себе коровью жизнь в этих приземис­тых домиках – как они смотрят телевизор, прини­мают гостей, занимаются любовью в огромных кро­ватях с пологом, – и содрогнулась. – Боже, какой кошмар! Ненавижу деревню!

Рорк посмотрел на щиток с картой. На нем были джинсы, тенниска и черные очки, но даже сейчас он выглядел горожанином. «И очень богатым горожа­нином», – подумала Ева.

– Мы будем на месте через несколько минут, – сказал он. – Впереди островок цивилизации.

– Где? – Рискнув оторвать взгляд от коров, Ева посмотрела через ветровое стекло и увидела на гори­зонте город. Настоящий город с большими домами, заправочными станциями, магазинами, ресторана­ми. На душе у нее полегчало. – Слава богу!

– Но мы не поедем через него. Мы повернем здесь.

Рорк свернул на узкую боковую дорогу, которая, по мнению Евы, шла слишком близко к плоским, покрытым травой полям.

– Эти изгороди не кажутся особенно крепки­ми, – заметила она.

– Коровам за нами не угнаться.

Ева судорожно глотнула.

– По-твоему, это очень забавно?

Ее немного успокаивало лишь то, что на дороге попадались другие автомобили – грузовики, трей­леры и джипы. Вскоре начали появляться строения, но пока еще не фермерские дома, а конюшни, амба­ры и зернохранилища. Вместе с пасущимися коро­вами они казались Еве изображенными на картине.

– Что делает этот парень? – осведомилась она, приподнявшись на сиденье.

– По-моему, едет верхом на лошади.

– Вижу. Но зачем?

– Понятия не имею. Возможно, ему это нравится.

– Вот видишь? – Ева хлопнула Рорка по пле­чу. – Здесь все чокнутые!

Она облегченно вздохнула при виде фермерско­го дома. Он был одноэтажным, но расползшимся вширь. Некоторые его секции были выкрашены в белый цвет, другие казались собранными из булыж­ников, а третьи – целиком стеклянными. Ева содрогнулась, представив, как здесь коротают долгие вечера, глядя на бескрайние поля с пасущимися на них животными.

В маленьких загонах стояли лошади, но Еву не­сколько успокоило присутствие людей – пусть даже в ковбойских шляпах. Стало еще легче, когда она увидела вертолетную площадку и несколько машин, которые не смогла опознать. Очевидно, они предна­значались для сельских работ.

Автомобиль подъехал к каменным колоннам, увенчанным фигурами вставших на дыбы лошадей.

– Паркер знает о нашем приезде и не в восторге от него, – начала Ева. – Он настроен враждебно и не склонен к сотрудничеству. Но ему понятно, что я могу усложнить его жизнь, копаясь в прошлом и на­травив на него местных копов. Он не хочет, чтобы соседи обо всем узнали, и, надеюсь, будет стараться сдерживаться, чувствуя себя на своей территории более уверенно.

– И как долго ты позволишь ему это чувствовать?

– Посмотрим.

Ева вышла из машины – и едва не задохнулась от жары. Палящий зной совсем не походил на нью-йоркское лето. Она ощущала запах травы и чего-то еще, куда менее приятного. Очевидно, это был запах навоза.

– Что это за кудахтанье? – спросила Ева у Рорка.

– Я не уверен, но думаю, что это куры.

– Господи, я теперь, наверное, больше никогда не смогу посмотреть на яичницу!

Рорк молча шел по дорожке рядом с Евой. Он достаточно хорошо знал свою жену, чтобы пони­мать: сосредоточенность на местном колорите по­могает ей отвлечься от тревог и страхов. Она еще не готова к поездке в Даллас и к тому, что ее там ожи­дает.

Над дверями высотой в десять футов красова­лись покрытые белой краской рога какого-то жи­вотного. Покуда Ева звонила в дверь, Рорк размыш­лял о характере человека, наслаждавшегося подоб­ными украшениями.

Через несколько секунд дверь открылась, и пе­ред ними предстало воплощение старого американ­ского Запада. Мужчина был смуглым, высоким, как гора, и широким, как река. На нем были грязные са­поги с острыми носами, жесткие темно-фиолетовые джинсы и рубашка в выцветшую красно-белую клет­ку. Тусклые седеющие волосы были зачесаны назад, а хмурое багровое лицо пересекали морщины.

– Вы копы из Нью-Йорка? – заговорил он го­лосом, напоминающим тарахтение гравия в глубо­ком ведре.

– Лейтенант Даллас. – Ева показала значок. – А это мой помощник…

– Я вас знаю. – Мужчина указал на Рорка толстым, как сарделька, пальцем. – Вы Рорк, а никакой не коп.

– Верно, – признал Рорк. – Зато я женат на копе.

– Да. – Мужчина хмуро посмотрел на Еву. – Теперь я узнаю и вас. – Казалось, он с трудом сдер­живается, чтобы не плюнуть. – Меня зовут Джейк Т. Паркер, и я не обязан с вами разговаривать. Кста­ти, мои адвокаты советовали мне этого не делать.

– Сейчас закон действительно не обязывает вас говорить со мной, мистер Паркер. Но все может из­мениться, и тогда адвокаты посоветуют вам совсем другое.

Паркер подцепил широкими пальцами петли на джинсах, и покрытый царапинами ремень громко скрипнул.

– Чтобы этого добиться, вам понадобится много времени.

– Боюсь, что так, сэр. А вы задумывались о том, скольких еще людей может за это время убить Джулианна?

– Я уже больше двенадцати лет не имею с ней ничего общего. Здесь я обрел покой и не желаю, что­бы нью-йоркский коп, да еще женщина, являлся сюда и кидал мне грязь в лицо.

– Я здесь не для того, чтобы кидать грязь, мис­тер Паркер. Не для того, чтобы судить вас. Я при­ехала получить сведения, которые могут помочь мне остановить Джулианну. Она вполне способна за­брать еще несколько жизней. Думаю, одна из них может оказаться вашей.

– Грош цена тому, что вы думаете. Эта девушка для меня всего лишь призрак, а я для нее – и того меньше.

Ева достала из сумки фотографии.

– Это Уолтер Петтибоун и Генри Мутон. Они тоже для нее ничего не значили. У них были семьи, мистер Паркер. У них были жизни. Она уничтожила все.