– Вы просто психи! – говорит страж, которого удерживаю я.
– Если вы дадите нам уйти, ваши товарищи не пострадают! – кричит Вергилий. Не могу даже сосчитать, сколько арбалетов на нас нацелено. До боли закусываю губу. Спасения не будет, я сама все испортила!
– Твоего ресурса не хватит! – подает голос кто-то из стражей и целится в Вергилия.
– Ты не узнаешь об уровне девчонки, пока я не пущу ему кровь! – препирается Вергилий.
– Я перережу ему горло, если вы попробуете нас остановить! – говорю я, еще сильнее вдавливая лезвие в горло стража. Мне совсем не хочется его убивать, но, если мне не оставят выбора, рука не дрогнет.
– У нее нет настройки, она может! – подтверждает мои слова страж-заложник, дрожа всем телом. Арбалеты разом опускаются. Мы движемся в сторону улицы.
– Вергилий, ты знаешь, что делать дальше? – тихо спрашиваю я.
– Да, – коротко отвечает тот, и из его горла вырывается свист. Я не вижу сейчас его лица, но понимаю, что ему плохо. Мой заложник издает тихий смешок, и моя ярость мгновенно вырывается наружу. Я с такой злостью тяну на себя его заломленную назад руку, что он вскрикивает. Мы двигаемся очень медленно. Темнота становится все плотнее. У меня затекает рука и немеют пальцы. Если страж почувствует это, то может воспользоваться моей слабостью.
Так мы идем вниз по улице. Пройдя мотель, в котором мы провели ночь, Вергилий неожиданно толкает стража вперед, и тот падает. Следую его примеру. Он бежит, и я несусь следом. Мы сворачиваем налево, проносимся мимо двухэтажных домов, минуем пустырь и оказываемся возле небольшого лаза, прикрытого тяжелой крышкой. Догадываюсь, что это, и не могу удержать от гримасы.
– Он ведет в депо, – говорит Вергилий, проникая внутрь. – Несколько минут неудобств, и мы поедем как короли.
Обреченно вздыхаю и спускаюсь следом за ним.
Глава 10
Мы лежим на полу вагона и смотрим в потолок. Я так устала, что в голове нет ни одной мысли. Вергилий тяжело дышит, и я даю ему очередную порцию питания, хотя по расписанию не должна. Он плохо выглядит, и я не знаю, как мы доберемся до дома Адели. Придется тащить его на себе. Закрываю глаза и стараюсь выровнять дыхание. Я все еще не верю, что мы выжили после моей выходки. Вот уж не думала, что наступит такой день и я буду брать заложников! Как только я оказалась здесь, вся моя жизнь перевернулась, словно я, подобно Алисе, попала в зазеркалье. А если мое предположение, что я проводник подтвердится, то это значит…
Что я ничего не знаю о своей семье. Неужели у моих родителей были тайны от нас с Алисой? Я вдруг понимаю, что они никогда не говорили о своем детстве. Об учебе, о том, как встретились, о друзьях, с которыми общались, но о детстве – никогда.
– Еще никогда моя жизнь не стоила так дорого, – вытягивая ноги, говорит Вергилий. – Что заставило Маллори так расщедриться? Что ты ему пообещала?
– Ничего, – отвечаю я и вспоминаю, как он поцеловал меня. Поезд останавливается, и двери открываются, но никто не заходит. Мы по-прежнему вдвоем, и меня это очень радует. – Как думаешь, мы можем переманить его на свою сторону и сделать союзником?
– У меня была такая идея, но Рик счел ее слишком опасной.
– Нам больше нечего терять, – вздыхаю я.
– А тогда еще была надежда, поэтому…
– Когда ты узнал, что ты проводник? Тебе родители сказали? – спрашиваю я, повернув голову в сторону Вергилия.
– Мне было пять, когда отец сообщил мне, что я еду в особую школу. Мол, я такой талантливый, что мне нужны другие знания, чем обычным детям. О, сколько разных мыслей роились в моей детской башке! Честно, я мечтал, как буду спасать мир и стану героем! – Вергилий издает смешок и тут же заходится в кашле. – О том, кто я, мне стало известно в семь лет. Это было так фантастично, так завораживало… А потом была жесткая школа на выживание. Несмотря на то, что каждого из нас ценили на вес золота, три мальчика из группы не справились и погибли. Это отбило у меня желание становиться героем, потому что смерть – это больно. Отец подбадривал, что он тоже прошел через все это, и значит, я тоже со всем справлюсь. И он оказался прав, я справился.
– А может проводник жить и не знать, кто он такой?
– Нет. Даже если так вышло, что он не знает, то к нему придут и скажут. Все проводники и их дети учтены. Их связи проверяются, чтобы, не дай Бог, не потерять того, у кого есть такие данные. Сбежать невозможно, – с уверенностью произносит Вергилий.
– Точно? – вспоминая свою метку на бедре, спрашиваю я.
– Можешь поверить специалисту – абсолютно точно. Были те, кто хотел избежать своей участи, но находили всех, – говорит Вергилий. – И им приходилось гораздо сложнее, все-таки некоторые вещи проще проживать в детском возрасте, как ветрянку.
– Их как-то наказывали?
– Да. Особенно взрослых. К детям, кто не достиг восемнадцати, претензий не было, но и особого доверия тоже. Но здесь поправимо. Заслужить уважение попроще. Впрочем, если человеку больше пятидесяти пяти, на задание его все равно никто посылать не станет. Сидишь в архиве или учишь других. Полностью все равно никто тебя не отпустит, так и будешь всю жизнь принадлежать организации.
– А как же личная жизнь?
– Сложно. Продолжение рода – в обязательном порядке. Если, конечно, позволяет здоровье. Потому что сейчас проводников стало мало как никогда. Многие роды истребили в средневековье, – говорит Вергилий.
– Эта метка… у тебя на животе. Что она значит? – спрашиваю я и поднимаюсь на ноги. Сейчас наша остановка и пора выходить.
– Что я проводник, и это мое родовое отличие от других людей, – отвечает Вергилий. Устало встает на ноги и, пошатываясь, идет к дверям. – Я родился с этим знаком так же, как и мои родители.
– А чем они сейчас занимаются?
– Отец так и не вернулся с задания, а мама…– обрывает себя Вергилий и отворачивается. Поезд останавливается. Мы выходим из вагона и бредем в сторону дома Маллори.
В окнах Маллори нет света. Вот-вот наступит Тьма, а его еще нет дома. Или сегодня он опять развлекает короля? От этого предположения мне становится нехорошо, не хочу, чтобы ему было больно.
– Ты понимаешь, что мы можем стать ужином кхендр? – говорит Вергилий, когда мы направляемся к лесу.
– Мы в любом месте можем стать покойниками, – возражаю я и, закрыв глаза, вспоминаю, как выглядит дом Адели. Земля снова качается меня у под ногами, я будто попадаю на другой слой реальности. Рассказываю Вергилию об Адели и тот с недоверием смотрит на меня. Мол, ты сошла с ума и не заметила?
– Сколько раз здесь был, никогда никакого дома не видел, – ворчит Вергилий. – А я тут неплохо ориентируюсь.
– Те, у кого есть настройка, не видят его. Да и саму Адель ты тоже вряд ли увидишь, – вздыхая, говорю я. – Так что у тебя может возникнуть ощущение, что я болтаю сама с собой, но это не так.
