Глава 17
Проходя через портал между мирами, ожидаю испытать что-то необычное, но мне лишь слегка покалывает кожу. Свет сменяется чернотой, а потом следует яркая вспышка, от которой слезятся глаза. Проморгавшись, вижу, что мы стоим посреди поля. День близится к закату. Небо теплое, без облаков. Пахнет скошенной травой и солнцем. Пройдя сто метров, впереди различаю Федоровские конюшни. Тело тут же наливается свинцом, и я не могу шевельнуться.
– Эй, ты чего? – заметив мое состояние, небрежно спрашивает Вергилий.
– Меня здесь хотели убить, – говорю я, не сводя глаз с конюшен.
Рик следит за моим взглядом и, прищурившись, рассматривает покосившееся от времени здания.
– Не похоже на жилые помещения, – говорит он.
– Они давно заброшены. Несчастливое место, – коротко бросаю я. Спотыкаюсь и, обхватив себя руками, иду вперед. Подойдя к двери, замираю. Парни подходят следом и встают у меня за спиной.
Мы молча осматриваем конюшню. Ничего подозрительного. Просто заброшенное помещение с кучей пыли и ржавых крюков. Рассказываю о том, что здесь висело тело убитой девушки и вижу, как кривится Рик. То ли ему страшно, то ли брезгливо. Мы еще раз обходим все, заглянув в каждый угол. Никаких потайных ходов, скрытых лазеек. Ничего такого, что бы подтвердило коварство Юрия. Поверит ли мне отец, раз у меня нет ни одной улики? Юрий умен, да и опыт в заметании следов у него большой. А что можно сделать без доказательств?
Выбираемся обратно, когда уже начинает темнеть. Молча идем в сторону шоссе. Одеты мы, конечно, странно, но не настолько, чтобы выглядеть подозрительно. Если, конечно, не считать отрубленной головы Вайта, которую тащит Вергилий. Если нас вдруг остановит полиция, то веселья не избежать.
– Интересно, какой скачок во времени мы прошли, – задумчиво говорит Рик, оглядываясь.
– В смысле? – растеряно хлопаю глазами я.
– Ну, когда проводник идет в другой мир, делают привязку, – говорит Вергилий. – Потому что время везде течет по-разному и сюда можно вернуться через сто лет, когда о тебе уже никто не помнит. Это никому не надо. Поэтому при официальном путешествии привязывают к дате и из этой реальности теряется день-два, максимум месяц. Но учитывая, что мы сделали это самовольно…
– Может быть неприятный сюрприз, – хмурится Рик.
От этой новости я холодею.
– Дан, что ты собираешься делать? – спрашивает меня Вергилий.
– Поговорю с отцом, – рассеяно отвечаю я.
– Тебя не было черт знает сколько времени, и ты хочешь припереться к нему просто так? – вскидывает брови Вергилий.
– Предлагаешь подбрасывать под дверь анонимки?
– Я думаю, нужно оценить нынешнюю ситуацию, – говорит Рик. – Кто-то из нас встретится с твоим отцом и узнает, как идет следствие. Тебе с ним пока видеться не стоит. Юрий не должен узнать о том, что ты жива.
– Да, но мне некуда пойти…
– Не проблема. Остановимся у моего знакомого, – откидывая челку со лба, говорит Рик. – Вергилий, я завтра же отвезу тебя в штаб. Ты знаешь, что я не могу поступить иначе.
– Штаб? – переспрашиваю я.
– Рядом с порталом всегда находится офис нашей организации, – поясняет Рик. – Это местная власть. Есть еще центральный, но мы пока будем разбираться здесь.
– Не думаю, что я так легко отделаюсь. Скорее всего, меня будут судить в Нью-Йорке, – вздыхает Вергилий.
– Я буду выступать в защите. Мы справимся, – говорит Рик.
Вергилий кивает и молчит. Я по привычке сжимаю в кармане плаща нож. Мне нужно принять самое сложное решение в своей жизни.
До города нас подвозит пожилой мужчина в драной шляпе. Его «Жигули» выглядят так, словно пережили зомби-апокалипсис и несколько раз горели. Сажусь на заднее сиденье: ощущение, словно я плюхнулась на асфальт. Жестко и шершаво, даже сквозь такую плотную юбку, как у меня. Рядом со мной садится Вергилий. Придвигается ко мне так близко, что я чувствую жар его тела. Его близость раздражает, и я стараюсь отодвинуться. Я не могу простить ему ложь о ключах. В этот момент машина подпрыгивает, и я ударяюсь виском о дверцу.
– Черт!
– Неужели боль лучше, чем я? – тихо произносит Вергилий. Бросаю на него сердитый взгляд. – Ты меня никогда не простишь?
– А ты что-то делаешь для того, чтобы я простила? – шепотом откликаюсь я и тру пальцами ушибленный висок.
– Вы уже решили, за кого будете голосовать? – шепелявя, спрашивает водитель.
– Нет пока, – отвечает Рик. – А вы?
– Ну мне вот Юрий Дергачев нравится, – бодро говорит водитель, и кажется, в меня впивается улей пчел. – Деловой мужик, в прошлом успешный адвокат, теперь вот в политику подался. Жена у него хорошенькая, да и горя он тоже немало хлебнул.
– Горя? – эхом переспрашиваю я.
– Жена у него погибла во время пожара вместе со старшей дочерью, – отвечает водитель. Вергилий внимательно наблюдает за мной. – Жуткое дело. Правда, он быстро женился второй раз. Мне показалось, это некрасиво. А так хороший мужик. Буду голосовать за него. Толковым будет губернатором.
Мне становится тяжело дышать, перед глазами все переворачивается. Юрий метит в губернаторы! О, если бы только люди знали, кто он на самом деле! Сама того не желая, вцепляюсь в руку Вергилия. Тот накрывает ее своей.
– А вы актеры, да? – спрашивает водитель, обратив внимание на то, как мы одеты. – Съемки идут поблизости?
– Да, – отвечает Вергилий и расслаблено улыбается. – Про путешествие во времени.
– То-то я смотрю лица знакомые! – просияв от того, что везет знаменитостей, говорит водитель.
Квартира приятеля Рика находится на другом конце города от больницы, где я работала. От этого наблюдения сразу вспоминаю о Лене. Как у него дела? Как быстро он нашел мне замену? Ожидаю, что от этих мыслей станет больно, но мне все равно. Чувствую себя опустошенной и неимоверно уставшей.
Рик достает из-за тайника под обшивкой двери ключ и вставляет его в замок. Раздается щелчок, и в нос ударяет запах пыли и мусора. Похоже, здесь давно никого не было.
– Кажется, твой дружбан живет на работе, – едко замечает Вергилий.
– Не спеши с выводами! Может быть, в ванной мы найдем его труп, – говорю я.
– Я говорил, что мне нравится твое чувство юмора? – скалится Вергилий.
Рик идет на кухню и, включив кран, наполняет чайник. Здесь две комнаты, одна просторная гостиная, вторая поменьше – здесь стоит большая кровать и комод, над которым висит зеркало. Ванная очень маленькая. Шаг влево, шаг вправо – стена. Никаких личных вещей, по которым можно прикинуть, кто владелец и чем занимается. Лаконичное и безликое помещение.
Долго умываюсь холодной водой. Как же я скучала по этому простому ритуалу! Поднимаю голову и смотрю на свое отражение. Лицо осунулось и похудело, под глазами пролегли черные тени. Искусанные губы высохли и шелушатся. Я бы сейчас не отказалась от масла для губ и хорошей маски для лица. А еще ванны с ароматной пеной и маникюра. Промокаю лицо бумажным полотенцем и выхожу. От терпкого запаха кофе желудок тут же сводит узлом, и я понимаю, как сильно голодна.
