Онлайн книга «Побочные эффекты»
|
Мономах устало опустился в свое кресло и вытянул под столом затекшие ноги: он устал, а ведь до конца рабочего дня еще так далеко! Он не привык трудиться в авральном режиме. Его клиника хоть и находилась в списке учреждений, оказывающих экстренную медицинскую помощь, на самом деле занималась этим нечасто: для таких вещей существует, к примеру, больница МЧС. Однако сегодня на пересечении Северного и Есенина произошла авария. Участок этот неспокойный, и на нем часто случаются дорожные происшествия, но в этот раз какой-то ненормальный за рулем новенького внедорожника «Тесла» (Мономах видел такие только на картинках в Интернете) на огромной скорости въехал в автобусную остановку, зацепив по пути машину, перевозившую то ли паломников каких-то, то ли сектантов… Это ж надо – пересесть в «экологичный» электромобиль, чтобы угробить троих и покалечить добрую дюжину людей – любитель природы, так его растак! Мономах уже провел две экстренные операции – слава богу, удачно, и позволил себе сделать перерыв. Больше всего сегодня достанется нейрохирургам… В дверь деликатно поскреблись. Мономах безошибочно узнал «почерк» Алины Руденко, самой лучшей медсестрички во вверенном ему отделении ТОН (травматолого-ортопедическо-нейрохирургическом): только она не стучала, а тихонько царапала дверь, словно кошка. – Входи! – крикнул он, подавив вздох: надежда на отдых рушилась. – Владимир Всеволодович, в приемном такая катавасия творится! – выпалила Алина, войдя. Ее невысокая, аккуратная фигурка в безупречно чистом белом халате и личико, обрамленное светлыми кудряшками, всегда наполняли Мономаха ощущением покоя и какой-то «домашности», но в данный момент медсестра выглядела взъерошенной и даже, пожалуй, испуганной. – Что там творится? – проворчал он, недоумевая, с какой стати его должно интересовать происходящее в приемном отделении – в конце концов, Эдуард Бабич, его заведующий, сам во всем разберется! – Там люди, они такие странные… – Странные? – Ну, они в черных балахонах, с большими крестами, тетки в темные платки по самые брови замотаны! Все ясно, сектанты! И надо же было им оказаться в той машине – как будто без них проблем мало! – Они размахивают крестами, грозят казнями египетскими, пререкаются с персоналом, – продолжала девушка. – Владимир Всеволодович, может, полицию вызвать? – Это еще зачем? – рассеянно поинтересовался он. – Так они на медсестер кидаются, хватают их за руки и пытаются прорваться в реанимацию! – Ну, это у них не получится: наверняка Нелидова мобилизовала охрану! – Нелидовой нет на месте! – Как это? – Она на совещании в комитете. Бабич не справляется! – А начмед чем занят? – Не знаю… Владимир Всеволодович, может, вы… – Ладно, – крякнул он, поднимаясь из старого, порядком продавленного, но такого удобного кресла, успевшего за годы работы принять форму его тела – причина, по которой Мономах отказывался покупать новое, хотя оно и заложено в смету. – Пошли! В приемном отделении и впрямь царила невероятная сумятица. Пациенты жались к стенкам, стараясь держаться подальше от шумной толпы в темных одеяниях, заполонившей небольшое помещение. Быстрым взглядом окинув странное сборище, Мономах сразу и безошибочно определил предводителя «митинга», вещавшего: – Нехристи, креста на вас нету, ей-богу! Покайтесь во грехах или же сгорите в геенне огненной! Произнося эти бессвязные реплики, высокий, грузный мужик, чем-то до боли напомнивший Мономаху Гришку Распутина, театрально закатывал глаза и грозно тряс густой окладистой бородой. Рядом с ним Мономах не без труда разглядел зава приемным Бабича, тщетно пытавшегося утихомирить буяна, и старшую медсестру Галину Нестерову, то и дело вырывающую локти из цепких рук сектантов. – Товарищи, прекратите немедленно! – на пределе голосовых связок кричала она, пытаясь перекрыть непрекращающийся гомон и стенания. – Господа… люди-и-и! В этот момент Бабич оглянулся, шаря беспомощным взглядом по лицам в поисках помощи, и зацепился за Мономаха. – Владимир Всеволодович, ради всего святого, сделайте что-нибудь! Интересное дело, «сделайте» – а сам-то чем занят?! – Чего им надо-то? – спросил Мономах, помимо воли заинтересовавшись происходящим. – Нам надобно пройти к рабу божьему Михаилу! – пробасил «Распутин». – Увидев своих братьев и сестер, он сразу встанет на ноги! – Ну да, как же иначе-то! – сквозь зубы процедил Мономах. – Владимир Всеволодович, их очень много! – по-детски дергая его за рукав, прошелестела Алина. Мономах и сам это видел. Несмотря на то, что он сомневался в готовности этих людей применить физическую силу, само присутствие такого большого количества непонятных, одетых в черное личностей его нервировало и определенно пугало пациентов. Наверное, именно так чувствует себя белый человек, случайно оказавшийся в Гарлеме, в окружении чернокожих, не любящих чужаков! Только вот парадокс в том, что он, Мономах, у себя дома, в больнице, где проработал около двадцати лет, где ему знаком всякий угол и каждый таракан! – Вы родственник? – обратился Мономах к «Распутину». – Все мы здесь… – По паспорту? – Вот, – кто-то выпихнул вперед женщину лет пятидесяти в черном платке, надвинутом так низко, что он закрывал брови. – Она – его мать! Скажи, Серафима! Серафима кивнула, не поднимая глаз. Мономах попытался встретиться с ней взглядом, но напрасно: женщина упрямо смотрела в пол. Он понял, что она скажет все, что потребует предводитель «банды». – Кто такой этот… раб божий Михаил? – тихо он спросил у Алины. – Молодой парень, Владимир Всеволодович. Тяжелая черепно-мозговая, перелом позвоночника… Да вы ж его оперируете через полчаса! – Я? Он в сознании? – В том-то и дело, что нет, а они вот говорят, что никакая операция ему не требуется, и что он и так выздоровеет! – Значит, согласие подписать не может… Сколько лет вашему сыну? – поинтересовался Мономах у матери. – Двадцать… двадцать три. – То есть он совершеннолетний! – И что? – с вызовом выпятил грудь «Распутин». – А ваш раб божий женат али как? – А как же, женат, конечно! – А жена его где? Вопрос, казалось, привел собравшихся в замешательство. Они начали переглядываться, женщины тыкали друг друга в бок локтями, но никто не решался заговорить первым. – Жена Михаила отступила от веры! – высказался, наконец, все тот же «Распутин». – Не по пути им, значит! |