Онлайн книга «Горькое лекарство»
|
– Убили! Убили! – раздался скрипучий, как старый мельничный жернов, бесполый голос. Вздрогнув от неожиданности, Мономах обернулся и встретился взглядом с Капитаном, своим траурным какаду. Взгляд черных, как агаты, и круглых, как бусины, глаз попугая казался непроницаемым, но Мономаху вдруг стало не по себе: каким-то странным образом Капитан, казалось, понял каждое слово, сказанное им и адвокатом в этой комнате, и то ли осуждал, то ли жалел хозяина. Магия продолжалась всего минуту, после чего какаду встряхнулся и, оттопырив крыло, принялся сосредоточенно чистить перья. * * * Белкин здорово уморился, рассекая по Пудости на своих двоих – сопровождающего с машиной пришлось отпустить, так как нельзя было отвлекать опера от его собственных дел. Белкину удалось опросить соседей Галины Носовой, которые в один голос утверждали, что жила она тихо, мужчин в дом не водила и была человеком добрым и отзывчивым. Никаких подозрительных знакомств или врагов из местных она не имела. Суркова просила об одном: либо подтвердить, либо опровергнуть версию о том, что девушку убил маньяк, и Белкин приходил к выводу, что именно эта версия кажется самой подходящей. Оставалось еще проверить коллег Носовой – вдруг в больнице у нее найдутся недоброжелатели? В ожидании электрички обратно в Питер, до которой оставалось минут сорок, Белкин зашел в небольшое здание вокзала и обнаружил там кафе. Ну, не то чтобы кафе – всего один небольшой прилавок рядом с кассой да пара столиков, один из которых оккупировала группа подростков с рюкзаками. Второй оказался свободен. Меню кафешки разнообразием не отличалось, поэтому Белкин купил четыре пирожка, с капустой и с картофелем, пластиковый стаканчик дешевого растворимого кофе и уселся на неудобный пластиковый стул. – Ты, что ль, из Следственного Комитета? – раздался хриплый голос справа. Обернувшись, молодой опер увидел невысокого плотного мужчину в потрепанной униформе, поверх которой был наброшен оранжевый жилет, и красной фуражке, лихо сдвинутой на одно ухо. – Ну, я, – ответил парень, с подозрением разглядывая работника станции. – Из-за Галки уже второй следователь из города прикатил? – А вы почему интересуетесь? – спросил Белкин. – Знали ее? – Знал. Хорошая девка была, добрая. Таких сейчас мало… – Добрая? – переспросил опер, хотя ничего нового незнакомец не сказал: практически все опрошенные характеризовали покойную положительно. – Жене моей почти за бесплатно капельницу ставила, да и мне уколы… Жаль девку! Я как знал, что надо за ней пойти, но не мог место оставить – я ж дежурный по станции… – Погодите-погодите! – прервал мужчину Белкин, почуяв, что напал-таки на след, причем совершенно случайно! – Почему вы сказали, что должны были за ней пойти? Вы видели Галину в день гибели? – В вечер гибели, да. Но я же не знал тогда, что… – Все понятно, вы мне лучше расскажите, почему так подумали, хорошо? – Да понимаешь… предчувствие, что ли? – развел руками дежурный. – Предчувствие – без всякой причины, на пустом месте? – Да нет, не на пустом. Белкин едва сдерживался, чтобы не схватить мужика за плечи и не встряхнуть как следует, чтобы не пришлось вытягивать из него каждое слово раскаленными клещами, но внезапно тот продолжил: – Я вон там стоял, – он указал за окно, туда, где начиналась платформа. – Видел, как Галка сошла с электрички. Она каждый день приезжала в это время, и я привык видеть, как она спускается в середине платформы и идет по тропинке через лесок домой. – В тот вечер все было как обычно? – Я особо не следил, но видел, как Галка сошла по лестнице. Единственное, через пару минут за ней двинул какой-то парень. – Знакомый? – Честно сказать, я со своего места лица-то в сумерках не разглядел. Помню, что одет он был в темную кожаную куртку и синие джинсы. Сейчас темнеет позднее, но все-таки ночи еще не белые, а на платформе горит свет, поэтому то, что происходит внизу, видно не очень хорошо. Кстати, я не заметил, как он сошел с электрички! – неожиданно пробормотал дежурный. – Это странно… – Получается, вы не видели, как он шел по платформе? – Не видел. – Он мог ждать Галину с обратной стороны? – А ведь мог, точно! Я не наблюдал за Галкой неотрывно, а когда снова взглянул, то заметил этого парня. – А почему вы решили, что он шел за Галиной – может, просто той же дорогой? – Может, и просто, да только ведь Галку-то убили! Хоть я лица мужика и не разглядел, но точно знаю, что не из нашенских он, не из «пудовских». – Откуда такая уверенность? – удивился Белкин. – Да ты что, я ж каждый божий день тут! Всех вижу, знаю, кто в какую сторону пойдет, в какое время и с кем, любого со спины опознаю – если, конечно, свой. А того мужика я не узнал! – Ясно. Что еще можете рассказать о том человеке и вообще о том вечере? – Да я все рассказал! – А вы видели, как он обратно возвращался? – Нет. Тогда я подумал, что он, видать, к кому-то в гости приехал и остался на ночь. А теперь, выходит, я убийцу видел, да? И позволил ему Галку… – Не стоит делать преждевременных выводов! – перебил дежурного Белкин. – Вполне может оказаться, что тот человек – не преступник, а убийца поджидал Галину ближе к месту, где она погибла. Вы не могли предположить плохого, поэтому не нужно себя винить – в любом случае, вы сами сказали, что не имели права покидать пост! Но думал молодой опер иначе. Он полагал, что дежурный по станции и в самом деле видел убийцу. Если ему верить, то этот человек не местный и не сошел с поезда вместе с Носовой, а значит, он приехал на личном автотранспорте. Тогда ему пришлось оставить машину где-то поблизости… Остается вопрос: поджидал ли он именно Галину, или ему было все равно, на кого нападать, а она просто попалась на пути – припозднившаяся молодая женщина, одиноко бредущая по пустынной тропинке через лес? * * * Мономах ждал, наблюдая, как Севан Мейроян изучает снимки Марии Далмановой и выписки из ее истории болезни. Его красивое лицо было сосредоточенно и напряжено. – Интересно, как скупы специалисты этого «Светоча» на слова! – пробормотал он наконец. – Такое впечатление, что ей гланды вырезали! – Согласен, – кивнул Мономах. – Бабушка девушки говорит, что едва сумела выцарапать у тамошних специалистов документы, они упорно отказывались их выдавать! – Немудрено – тут сам черт ногу сломит! Надо бы пациентку у нас обследовать… – Обследуем, не вопрос. Вы только скажите, согласились бы со мной оперировать? – С вами, Владимир Всеволодович, я не испугался бы оперировать даже президента! – улыбнулся Севан. – Вы правы: если все так, как я здесь вижу и как говорите вы, можно попытаться поставить девчонку на ноги: грешно, что она в таком молодом возрасте вынуждена влачить жалкое существование в инвалидном кресле! Но после операции ей понадобится серьезная реабилитация. И, скорее всего, не в России! |