Онлайн книга «Негатив. Том II»
Касатон Стройнович покачал головой. — Легко сказать — вычистить! А полномочия? — Полномочия есть у комендатуры. — Предлагаешь доносы писать? — хмыкнул Касатон. — Так нас стукачами заклеймят и бойкот объявят, на этом всё и кончится, не начавшись. Это всё полумеры! Надо поставить вопрос об организации студенческого самоуправления! — И поставим! — согласился с этим предложением Мельник. — Но это дело небыстрое, а промедление недопустимо! Надо действовать! И тут понялась со своего места Инга. — Нет нужды действовать публично и официально! — предложила она временное решение проблемы. — Среди нас есть сотрудник комендатуры ОНКОР, который может взять донесение собранных нами сведений до компетентных органов на себя! Отмалчиваться не стал, поднялся и заявил: — Буду рад помочь, обращайтесь. Источник информации раскрывать не стану, сошлюсь на оперативные разработки. На этом свою речь и завершил. Когда уже расходились, Карл даже поинтересовался: — Ты чего сегодня такой квёлый? — Не выспался, — сознался я, сунув портфель подмышку. — На тренировку придёшь вечером? — Не, может, со следующей недели на два занятия перейду. Бывай! И мы разошлись. В понедельник немало озадачила Милена. — Пётр, прошу тебя повлиять на Льва! — заявила она, когда я устроился рядом с товарищем на заднем сиденье автомобиля. — Вчера вместо сеанса психотерапии он отправился в боксёрскую секцию! Лев фыркнул и отвернулся к окну. Барышня поджала губы. — Эрнест Карлович прекрасный специалист, но он не волшебник и может помочь лишь тем, кто согласен принять помощь! А твоё поведение — неконструктивно! — Я — не псих! — отрезал Лев. — И не нуждаюсь в помощи! Милена поджала губы. — Эрнест Карлович не работает, как ты выразился, с психами, он специализируется на психологической реабилитации операторов с повышенной эмоциональностью и эмпатической чувствительностью! — Да мне один час в зале дал большего, чем все его сеансы! — вспылил Лев. — Курс психологической реабилитации входит в программу твоего развития! — Так замените его на сават! Я заподозрил, что моё присутствие тоже просчитано кем-то и внесено в программу в качестве некоего стабилизирующего фактора. Что же до опеки, то за Львом присматривала отнюдь не одна только Милена. Пока обкатывал на практике задания по развитию наблюдательности и выявлению слежки, успел приметить несколько человек, которые поблизости от моего товарища оказывались на регулярной основе. Юлия Сергеевна по поводу своей бездарности сокрушалась, а вон как оператора первого витка опекают! Странно это всё. Странно и непонятно. И потому я в спор вмешиваться не стал, сидел и молчал. Сами разберутся, не маленькие. У меня своих проблем хоть отбавляй. По окончании занятий отправился на процедуры и после очередного резонанса приходил в себя, будто не секунду транса прибавил, а битый час работал со штангой. Чуть не надорвался. Но усталость усталостью, а зайти на кафедру кадровых ресурсов всё же пришлось. Альберт Павлович недовольно поморщился, но счёт из ресторана в качестве подтверждения оперативных расходов принял. — Просил же — не шиковать! — проворчал он, пересчитывая сданные мной деньги. — И близко не шиковал, — возразил я. — Могли бы и заранее предупредить, тогда вообще не стал бы ничего заказывать. — Каждый знает ровно столько, сколько ему знать положено, — наставительно заметил куратор, отпер сейф и выложил на стол стопку бумажных папок. — Это информация по некоторым неформальным объединениям студентов, которые вызывают у нас опасение. Их члены с тобой откровенничать не станут, а вот их недоброжелатели — запросто. Появится конкретика, докладывай незамедлительно. А то, если начистоту, воспитательная работа среди учащихся провалена. Первоначальный отсев нареканий не вызывает, а дальше ситуацию пускают на самотёк. Не в моих принципах критиковать коллег, но тут надо брать ситуацию под контроль. — Вы о налётах? — В том числе. Работай! Словечко это за последнее время уже успело мне опостылеть, и тот факт, что проторчал у Альберта Павловича до половины третьего, настроения отнюдь не улучшил, скорее уж — наоборот. Пришлось на обратном пути в комендатуру на ходу перекусывать пирожками. Там — новый сюрприз: когда заскочил в комнату переодеться, Василь складывал вещи в лежавший на кровати чемодан. — Ты чего это? — опешил я. — Съезжаешь? Отдельную квартиру выделили? — Петя! — мой сосед ухватил меня за плечи и закружил по комнате, умудряясь при этом ещё и подпрыгивать. — Меня стажёром в опергруппу взяли! Едем в Зимск ограбление расследовать! — Ну, зашибись! Рад за тебя, конечно, а мне теперь кого в напарники поставят? Василь озадаченно пожал плечами, словно эта мысль прежде ему в голову не приходила вовсе. — Не знаю, не спрашивал, — признался он и предположил. — Может, Бондаря? Машка тоже едет, а его не взяли. Машу Медник зачислили стажёром в опергруппу? Мне даже захотелось узнать, что у неё за покровитель такой, если это назначение сумел организовать. Хотя, если разобраться, образумить и натаскать заносчивую красотку было ещё даже сложнее, нежели обеспечить подобным трамплином для карьерного роста. А натаскали её — будь здоров, чего не отнять, того не отнять. — Варька расстроится, — заметил я, переодеваясь в форму. Василь попытался изобразить сожаление, но это получилось у него не лучшим образом. — Ага, — печально протянул он, но сразу махнул рукой. — Да это ненадолго! Она, вон, на Кордоне две недели проторчала — и ничего! — Удачи! — сказал я напоследок сослуживцу и отправился в оружейную комнату, дальше — за мотоциклом. В напарники мне и в самом деле назначили Максима Бондаря. Точнее — не в напарники, а в будущие командиры. — Месяц ещё покатаюсь с вами, а как аттестуют, в самостоятельное плавание отправитесь, — сообщил старшина Ревень перед построением дежурной смены и закурил. — Скорей бы уж! Доплата за шефство всей этой нервотрёпки и близко не покрывает. — А кто за стрелка будет? — поинтересовался я. — Варя? — Карина, — подсказал Бондарь. — Чёрненькая такая, спортивная. Я кивнул, сообразив, что речь идёт о подружке Марины. Тут к контрольно-пропускному пункту прошествовал счастливый до невозможности Василь. Поставил чемодан под козырёк, отошёл к прохаживавшемуся туда-сюда лейтенанту Зимнику, стараниями которого, наверняка, в опергруппу и попал. Подошло ещё несколько офицеров в штатском, затем появилась Маша, чемодан которой нёс хмурый Барчук. |