Онлайн книга «Негатив. Том II»
Я понимающе кивнул, припомнив, как меня самого до крайности раздосадовал вердикт медсестры «без особенностей». — Было там ещё кое-какое ментальное воздействие, но с тех пор минуло уже два месяца, все те крючочки давно в подсознании укоренились, никакой эмпат-психолог в ходе психиатрической экспертизы ничего не найдёт, — просветил меня куратор. — Только я и подумать не мог, что Феликс слетит с катушек! Рассчитывал самое большее на прилюдное нарушение общественного порядка и оскорбление действием. Ты бы в стороне не остался, а где драка, там задержание и протокол. Но ситуация вышла из-под контроля… — Уж вышла, так вышла! — поддакнул я. — А меня нельзя было в курс дела ввести? — Из тебя лицедей, как из полена деревянный мальчик. Ещё строгать и строгать. Нужна была естественность, а никак не потуги на оную! Заявление это нисколько не обидело, только плечами и пожал. — Нас вчера чуть не прикончили так-то. — Издержки профессии, — спокойно заметил Альберт Павлович. — Главный прокол совсем в другом. Досье на Феликса Стребинского собирали в ноябре — начале декабря, тогда его крёстного отца в расчёт попросту не приняли. Проклятье! Да никому и в голову не пришло так глубоко копнуть! И когда на излёте года случилось назначение нового обер-полицмейстера, эту связь тоже, разумеется, не отследили. Не в моих принципах перекладывать ответственность на других, но всему виной именно этот прокол! — Крёстный отец и крёстный отец, — пожал я плечами. — Что это меняет? — Всё, — коротко ответил куратор. — Это меняет решительно всё. Институту и корпусу до зарезу нужны хорошие отношения с полицейским управлением Новинска, а теперь не удивлюсь, если до перестрелок дело дойдёт. Мы в тупике. Сдать назад и просто закрыть дело против Стребинского нельзя — не ровен час, обер-полицмейстер возомнит о себе невесть что и начнёт действовать с позиции силы. А доведём задуманное до конца и наживём злейшего врага. — А если договориться с ним по-хорошему? — предложил я. — Как ты себе это представляешь? Обер-полицмейстер не из тех, на кого можно давить. Предложим ему посодействовать смягчению наказания крестнику в обмен на некие уступки, точно сочтёт, что ему выкручивают руки, и упрётся рогом. Нет, Петя! Минимизировать урон мы можем единственным способом: сохранив всё в тайне. Ясно? Больше это походило на «прикрыть задницу», но я кивнул, поскольку попутно прикрывался и мой собственный зад. — Никто не должен узнать о том, что конфликт был спровоцирован нами, — заявил Альберт Павлович. — Расписки и счета из ресторана я сжёг, недостачу покрою за счёт собственных средств. Вале языком трепать резона нет, а Городец пообещал твои отчёты изъять и уничтожить. Я немного даже покраснел при этих словах, ладно хоть пребывавший в задумчивости куратор этого не заметил. — И очень прошу тебя, — продолжил он, — хорошенько подумай: не сболтнул ли кому лишнего. — Точно не сболтнул, — заявил я со всей уверенностью, вытащил отложенные отдельно деньги, предназначавшиеся на оплату посиделок в «Гранд-отеле», и протянул банкноты собеседнику. — Но вам ведь кто-то шепнул, где Стребинский гулять будет. Так? — Не так! — отрезал Альберт Павлович, без пересчёта сунув мятые купюры в карман. — Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы предсказать, где именно соберётся Феликс отмечать день рождения. — А-а-а! — понятливо протянул я. — Ну, тогда всё чисто должно быть. — Чисто! — поморщился Альберт Павлович. — Нам бы всё на тормозах спустить, да уже никак. Нувориши и чинуши, которых перепугали до полусмерти, рвут и мечут. Там ещё, как на грех, владелец «Новинского времени» ужинал, а за ним водится своих борзописцев на врагов науськивать. Тебя, к гадалке не ходи, расспросить попытаются, поэтому держи язык за зубами. Никому о происшествии ни полслова. Ответ у тебя на все вопросы должен быть один: «без комментариев». Понял? — Так точно! — Валю на Кордон отправим, у неё как раз срок командировки подходит. Тебя бы тоже туда услать от греха подальше, но это может подозрения вызвать. Поэтому держи ухо востро. Учти, самый простой способ развалить дело — это дискредитировать ключевых свидетелей. Возможны провокации. По спине пробежали мурашки, но голос прозвучал уверенно. — Ясно! — С дежурств тебя до выяснения всех обстоятельств дела сняли, поработаешь пока на вахте. — А курсы как же? — забеспокоился я. Альберт Павлович глянул на часы и предупредил: — В половине третьего подойди к воротам. Отсюда машина в учебный центр корпуса пойдёт, подвезут. И да — завтра едешь на Кордон. Я недовольно поморщился. — Зачем ещё? — Чтобы по городу бесконтрольно не шастал! — отрезал куратор. — Думаешь, мы в бирюльки играем? Пора уже повзрослеть! — Мог бы просто в библиотеке посидеть… — Брось! Так и так время очередной подстройки подходит. Поставим тебя старшим группы у операторов девятого витка зимнего призыва — ещё и червонец командировочных обломится. — Ну, если так… — Так, Петя. Именно так и никак иначе. Всё, иди! — А вы как же? — Напрямик пройду, — махнул Альберт Павлович куда-то вглубь коридора. На этом и распрощались. До половины третьего успел и пообедать, и в библиотеке посидеть. Увы, голова была занята нелёгкими раздумьями, и вместо штудирования конспектов и учебников в читальном зале я занимался написанием пространного послания домой. Приукрасил успехи, а вот о проблемах не стал упоминать вовсе не из требований секретности, причиной тому было банальное благоразумие. Вот к чему мне родных расстраивать? Ни к чему это. Когда пришёл на вахту за плащом, Николай подозвал и предупредил: — Тут тобой интересовались. — Кто ещё? — напрягся я. Вахтёр неопределённо пожал плечами. — Представился газетчиком. Вроде, о каком-то происшествии расспросить хотел. — А! Из «Новинского времени», поди? — Точно. — Если ещё заглянет, скажи, что я уехал. Меня коллеги подбросить должны. Николай пообещал так и сделать, а я поспешил к служебным воротам. Там уже стоял патрульный вездеход, рядом курил водитель. — Привет! — обратился я к нему. — Мне сказали, в учебный центр можете подкинуть. Дядька кивнул. — Только через комендатуру, — предупредил он, затянувшись. — Устроит? — Годится, — сказал я, поскольку ничего иного мне попросту не оставалось. На территорию комендатуры вездеход заезжать не стал, высадил отработавшую своё в институте утреннюю смену у контрольно-пропускного пункта и покатил в учебный центр, поэтому обошлось без опоздания. Пусть и нёсся от стоянки служебного транспорта рысцой, не только успел заскочить в аудиторию до прихода заведующего, но и тетрадь с письменными принадлежностями из портфеля достать. |