Онлайн книга «Негатив. Том II»
— Твоя репутация — твои проблемы, — высказался я, но как оказалось с этим заявлением поторопился. — Моя репутация тебя не волнует, — с нажимом завершила фразу барышня. — Знаю и так! Всё дело в моей маме! — У неё больное сердце? — с усмешкой предположил я и вновь не угадал. — У неё отвратительный характер и умение доводить до белого каления отца! Даже думать не хочу, какой разразится скандал! Я вздохнул. Не могу сказать, будто так уж беспокоила возможная огласка — к чёрту эти пережитки буржуазного ханжества! — но момент был самым неподходящим, вот и не ушёл, вот и решил прояснить ситуацию. — Ладно, и как же о нас узнали? — Какая теперь разница — как? — вспылила Юля. — У человека работа такая — всё знать! — Говори уже прямо! Я не сумел скрыть раздражение, и какое-то время мы сверлили друг друга злыми взглядами, а потом Юлия Сергеевна сдалась и сказала: — За безопасность учащихся нашего общества отвечает Леонтий Горский. Только что имела с ним не самую приятную беседу. Он хочет с тобой встретиться. Меня аж передёрнуло. — А луну с неба он не хочет? — выдал я, попытавшись спрятать за ёрничеством замешательство и даже страх. Юля вцепилась в мою руку, как в спасительный круг. — Послушай! Он обещал обо всём забыть, если только ты с ним встретишься. Никаких обязательств. Понимаешь? Просто выслушай его предложение! — Предложение касательно чего? Юлия Сергеевна даже фыркнула от возмущения. — Касательно Феликса, конечно! У меня засосало под ложечкой. — Ты это знаешь наверняка? — Нет, но на выходных только и разговоров было что о вашей стычке в «Гранд-отеле». Как тебя туда вообще занесло, скажи на милость? — Случайно, — отмахнулся я и уточнил: — Так, говоришь, просто встретиться? — Да. Просто выслушай его. О большем не прошу. — Ты ведь понимаешь, что останешься у него на крючке? Барышня нервно передёрнула плечиками. — Плевать! Стоило бы послать куда подальше и дворяночку, и этого всезнающего господина Горского, но сходу ответить категорическим отказом помешало воспитание, а потом вспомнилось желание Альберта Павловича спустить дело против Стребинского на тормозах, и я крепко задумался о том, как поступить. Прямо сейчас с куратором было не связаться при всём желании, требовалось проявить инициативу и принять решение самостоятельно. Рискнуть или умыть руки — воистину вопрос на миллион! — Ты ведь не бросишь меня в беде? — с надеждой спросила Юля. Я тяжко вздохнул. — Для меня встреча с этим Горским может выйти боком. С какой стати так рисковать? Что я получу взамен? Юлия Сергеевна со свистом втянула в себя воздух и с некоторым даже восхищением, как показалось, выдохнула: — Ну ты и подлец! Меня эти слова нисколько не задели, я положил ладонь на девичье бедро и улыбнулся. — Ну так что? — Хорошо! — закатила Юля глаза. — В следующий раз я тебя отблагодарю. Я рассмеялся. — Ну уж нет! Брать с дам такого рода плату попросту пошло! Я выше этого! Ответ привёл барышню в замешательство, она уставилась на меня во все глаза. — И что тогда? Не деньги же! Моя ладонь сместилась с бедра на талию, и я намекнул: — Уверен, ты что-нибудь придумаешь. И не когда-нибудь потом, а прямо сейчас. В лицо Юлии Сергеевны враз вернулись краски, щёки и вовсе заалели безо всяких румян. Она вскочила с диванчика и выпалила: — Это шантаж! — Во-первых, не прошу от тебя ничего такого, чего ты не проделывала по собственной инициативе, — заметил я, поднимаясь следом. — А, во-вторых, только не ври, будто никогда не воображала себя жертвой шантажа! С твоими-то фантазиями о матросах! Юля хмыкнула и смерила меня оценивающим взглядом, но стоило только шагнуть к ней, порывисто отвернулась. Что, впрочем, нисколько не помешало мне перейти от слов к делу. Скорее даже наоборот — всё до предела упростило. Уже позже, когда Юлия Сергеевна сидела за столом, а не полулежала, навалившись на него грудью, она покачала головой и тяжко вздохнула. — Связалась же на свою голову! — Связалась и связалась. Чего теперь стенать? Но вот так сразу раскрасневшаяся барышня не угомонилась. — Не будь ты абсолютом, даже разговаривать бы с тобой не стала! — заявила она. — А как же революционные матросы? — напомнил я. Юля отломила кусочек медовика ложкой и отправила его в рот, прожевала и сказала, как отрезала: — Перебилась бы! Рюмку коньяка мы благополучно расплескали, пришлось разливать по чашкам пустой чай. Я сделал длинный глоток терпкого напитка и заметил: — Сдаётся мне, ты лукавишь, дорогая. Есть такие препараты для подавления способностей… Барышню аж передёрнуло. — Гадость! — произнесла она с нескрываемым отвращением. — Один раз попробовала — так тошно стало, чуть руки на себя не наложила. Натурально в безвольный кусок мяса превратилась, будто оглохла и ослепла разом. Ну уж нет, Петя, чем так — лучше постриг принять! Я прожевал кусочек торта и посоветовал: — Учись приглушать чувствительность. Юлия Сергеевна фыркнула рассерженной кошкой. — Легко сказать — учись! Можно подумать, есть отработанные методики! — Есть, — подтвердил я и добавил: — Отработанные. — Да ну тебя! — отмахнулась Юля. — Не трави душу. Чтоб ты знал, все практики направлены именно на развитие способностей. Знаю, о чём говорю. Я в обществе всех на уши поставила, никто ничего толком посоветовать не смог. И в институте тоже только руками разводят и об особенностях инициации на первом витке толкуют. Придётся вам, Юлия Сергеевна, теперь как-то с этим жить. И ладно бы ещё ментально-нейтральные операторы чаще встречались, так нет же — редкость несусветная, взгляд не на ком остановить. Кто-то женат, кто-то моральный урод, кто-то одним своим видом отвращение вызывает. И как тут личную жизнь устраивать, скажи? — Я моральный урод или отвращение вызываю? — Кобель ты, вот ты кто! Одно только на уме! Я при этих словах чуть чаем не подавился, прочистил горло и заметил: — Можно подумать, других твой внутренний мир интересует! — Представь себе! — подтвердила Юля, достала пудреницу с зеркальцем и принялась приводить в порядок макияж. — Они хотя бы притворяются. Цветы дарят, комплименты делают… |