Книга Двор Чудес, страница 45 – Виктор Диксен

– Тебя больше нет, Тристан. – Я задыхалась, ребра мои сжались до предела. – Ты… ты мертв.

Тишину пронзило эхо: звук упавших на мостовую шпаги и котомки. Мои конечности были сжаты так, что я перестала их чувствовать. Механическое сердце убийцы стучало быстрее, словно адская машина, в то время как мое живое постепенно замедлялось.

В голове всплыла картинка четвертого аркана – препятствие с ухмыляющимся скелетом. Запретное Таро вновь говорило правду: мое будущее никогда не сбудется, и я не попаду во Двор Чудес, потому что Смерть стоит на моем пути.

Все скоро закончится. Здесь и сейчас, в этом грязном переулке.

Прости меня, Полин: твой бунт был напрасным…

Прости меня, Бастьян: твоя ласка не отомстит за тебя…

Прости, мама: я не оправдала надежд, которые ты возлагала…

«Свобода или смерть, Жанна, – нежный голос матери мягко прозвучал в моей голове. – Смерть или свобода».

Над плечом убийцы, среди неподвижных созвездий, на полной скорости пролетела падающая звезда. Свободная искорка посреди мертвого неба – маленькая и пугливая, как и я. Последний толчок, последний шанс: для меня еще есть возможность вырваться на свободу!

Я сжалась, уменьшаясь, совсем как ласка. Сложила плечи, чтобы выскользнуть из-под моей накидки. Измученное тело упало на землю, оставив пустой плащ в руках привидения. Вскочив на ноги, я схватила котомку и бросилась бежать со всех ног по городскому лабиринту.

– Откройте! – орала я, надрываясь.

Мои крики повисли в пустой ночи.

Позади меня под шагами Тристана хрустел лед и дрожала земля: он тоже бежал! Я ударялась об углы домов не в состоянии четко разглядеть дорогу в темноте. Двери, на которые я обрушивала стертые кулаки, оставались наглухо закрытыми.

– Кто-нибудь, откройте, пожалуйста! Я – оруженосец Короля!

В груди горел пожар, когда я внезапно очутилась на узкой набережной, залитой лунным светом. В месте, где неровный берег Сены уходил в воды, такие же черные, как воды Стикса ^[40].

Взглядом поискала ближайший мост: ужасно далеко. Ветка в полумраке в нескольких сотнях метров от пропасти отрезала мне путь к спасению. Позади раздавались тяжелые шаги Тристана, усиленные десятикратным эхом, как будто на моем хвосте внезапно появилась армия привидений.

Опьяненная страхом, я развернулась, лихорадочно нащупывая в котомке пистолет. Пальцы неистово дрожали, а безголовое тело напирало прямо на меня!

Я вдруг заметила, что силуэт не один: четыре черные фигуры прорезали ночь. Я слышала не эхо, а стук их сапог.

В тот самый момент, когда Тристану оставалось всего несколько метров до меня, четыре человека в масках приблизились к нему и достали кинжалы. Их клинки ударили привидение в спину, раня не больше, чем я. Безголовая фигура отступила под напором четверых, сапоги заскользили по ледяной набережной… к самому краю. Лишенное головы тело не могло кричать. Оно лишь покачнулось и громко плюхнулось в бездну ледяных вод. Послышался треск корки льда. Река унесла прочь тело, беззвучно поглотив.

Сердце мое бешено билось. Я повернулась к таинственным спасителям, чтобы сказать:

– Спасибо, от всей души…

Но не успела закончить фразу, как мне на голову надели мешок и чем-то тяжелым ударили по затылку.

МУЧИТЕЛЬНАЯ ПУЛЬСИРУЮЩАЯ МИГРЕНЬ РАЗБУДИЛА МЕНЯ.

На этот раз причина не в черной желчи: я прекрасно помнила неожиданный удар по затылку.

Постепенно привыкнув к темноте, я огляделась: один-единственный фонарь тускло освещал маленькую комнатку без окон. Захотелось помассировать ноющую шею, но руки оказались связанными.

Я – пленница.

Даме Чудес удалось похитить меня как раз в тот момент, когда я решила покинуть товарищей, чтобы приступить к самостоятельным поискам. У меня отобрали котомку, а вместе с ней и пистолет, из которого я могла бы уничтожить врага! Хуже того: и кольца с ониксом, подаренного Монфоконом, тоже не было. Я находилась во Дворе Чудес абсолютно уязвимая и безоружная.

Горькое чувство провала, более сокрушительное, чем удар, сбивший меня с ног, лишало сил для борьбы.

Неожиданно скрипнув, отворилась дверь. Я инстинктивно съежилась, сидя на соломенном тюфяке, ожидая увидеть ухмыляющегося упыря…

…Но в комнату вошел человек, одетый во все черное. Несомненно, один из агентов Дамы.

– А, ты проснулась! – произнес он с легким иностранным акцентом, который я не могла определить.

– Кто вы? Что собираетесь со мной делать? Где ваша хозяйка?

В тени дверного проема я с трудом различила черты смуглого лица со шрамом на лбу. Человек не ответил и захлопнул дверь.

Оставшись в одиночестве, я снова погрузилась в мрачные мысли. Все шло по сценарию Короля: я превосходно исполнила роль приманки, а враг послушно заглотил наживку.

Тот факт, что я оруженосец монарха, не скрыть: во-первых, я кричала об этом на улицах, когда за мной гнался призрак; во-вторых, королевский пропуск лежал в кармане котомки, которую у меня конфисковали.

Дама наверняка похвастается в новом памфлете, что похитила фаворитку Нетленного, которая когда-то спасла его от Абсолютной Смерти. Возможно, попытается использовать меня в качестве заложницы, чтобы добиться статуса вице-королевы Парижа.

Королю я тоже нужна: с помощью наших кровных уз он определит местонахождение Двора Чудес и направит сюда армию для захвата врага!

Только двумя способами я могла помешать Людовику: сбежать или умереть. Первый вариант в той ситуации, в которой я оказалась, осуществить было нереально. Оставалось второе. Стерлинг намекнул, что кровная связь с монархом, а вместе с ней и любая возможность отследить ее, будет уничтожена с моей гибелью.

Тревога разъедала душу, пока за мной не вернулся тот самый человек в черном. Он вытолкнул меня в один из темных переходов, которыми изобиловали подземелья Парижа. Запах плесени, пропитавший стены, напомнил подвалы «Гранд Экюри». Здесь, как и там, царила полная тишина. Как глубоко от поверхности я находилась? В одном метре или в ста? Определить было невозможно.

Наконец мы вошли в круглое помещение, едва ли больше моей камеры, освещенное длинными свечами в канделябрах из кованого железа. Вокруг нас стояли застывшие, как статуи, мужчины, одетые в такие же черные одежды, что и мой надзиратель.

Из всех присутствующих только один человек сидел, вернее, торжественно восседал на большом кофре, покрытом тигриной шкурой. Это была иератическая ^[41] женщина, закутанная в длинное платье из темного бархата. Лицо ее скрывала черная кружевная вуаль. Наряд можно было бы назвать вдовьим, если бы не роскошные золотые украшения на шее и запястьях.