Книга И в беде мы полюбим друг друга, страница 33 – Тьерри Коэн

– Но все это так неожиданно… так напористо… Так странно.

– А ты, как ни странно, неожиданно оказалась дурой! – продолжала ругать меня Сандрина.

– Ты считаешь, что я должна была дать ему шанс?

– Вообще-то, до этого парня мне дела нет. Единственно до кого мне есть дело – это ты! А вся эта история обнаруживает, что ты сама не знаешь, чего хочешь. Выдвигаешь одну причину, потом другую и сама за ними прячешься. А это, моя дорогая, синдром! Это совсем другая проблема! И если ты не прочистишь себе мозги, то рано или поздно станешь озлобленной ханжой, которая в своих бедах винит всех вокруг, а виновата на самом деле ты одна.

– Ну ты даешь, – пробормотала я, ошеломленная ее темпераментной речью.

– Ладно, признаю, я говорила резко, – смягчилась Сандрина. – Даже, может быть, слишком. Но я не хочу, чтобы ты все себе испортила, моя птичка. Так что обдумай все на досуге.

И я обдумывала. Все выходные. И, как всегда, в зависимости от настроения колебалась между двух крайних позиций. То я была Алисой несгибаемой, женщиной твердых принципов, и защищала свою позицию жесткими весомыми доводами, то Алисой-соглашательницей, которая вместе с Сандриной считала себя последней балдой и идиоткой.

Я без конца заглядывала в Фейсбук, проверяла свою страничку, ничего не находила, и то радовалась, то огорчалась. «Значит, все-таки отшила? Всерьез и навсегда. Это говорит о том, что все его фортели и всплеск чувств были неискренними», – утешала себя я. А может, он просто отпустил ситуацию и выжидает, а потом снова появится. Но я-то сама чего хочу в самом деле? Несгибаемая и балда отвечали на этот вопрос по-разному.

Единственным благом от моей внутренней сумятицы было то, что я и думать забыла о Фантене. Разумеется, до утра понедельника.

Само собой, что в этот понедельник я ехала в метро с опаской. А что, если Роман здесь, среди пассажиров? Может, он наблюдает за мной исподтишка? Смогу я узнать его по фотографии из Фейсбука? Нервы у меня расшалились, и я боялась: а вдруг он сейчас подойдет ко мне и попросит дать ему второй шанс? Или наоборот – (версия социофоба) – набросится на меня, упрекая в жестокости…

В общем, ехала в полубреду.

Хотела сначала внимательно вглядеться в каждого пассажира, но потом приняла безразличный независимый вид на тот случай, если он наблюдает за мной из-за какого-нибудь угла. Независимый вид – это значит, склонив голову набок, уставиться в одну точку на темном стекле вагона. (Чаще всего на мушиную какашку.) (Уверена, у меня при этом самый идиотский вид.)

Я вышла на своей станции и пошла по бесконечным коридорам, выпрямив спину и приклеив руки к бокам, как начинающая модель, которой руки и ноги кажутся лишними. Я боялась: сейчас появится Роман, окликнет меня, застанет врасплох.

Но я добралась до офиса без всяких подвохов, и… Должна сказать, я была разочарована.

А ты, оказывается, маятник, Алиса.

– Привет, Алиса!

– Как дела, Алиса?

Я вежливо ответила двум претенденткам на звание моих лучших подруг и успела юркнуть в лифт, избежав дальнейших расспросов.

Я уселась за стол, включила компьютер и сделала то, чего никогда не делала на работе, – зашла на Фейсбук.

Никаких посланий.

Я вздохнула и снова мысленно поплыла неведомо куда.

Фантен вернул меня на землю.

– Алиса! Где кофе? – крикнул он.

Я посмотрела, сколько времени, и поняла, что мечтаю уже двадцать минут.

Будь Алиса отважной Алисой, она отправила бы Фантена куда подальше, напомнив, что не обязана подавать ему эспрессо. И мое положение – не сегодня – завтра меня уволят – должно было бы придать мне отваги. Но я была той Алисой, какой была, – я сдалась уже давным-давно – и теперь, пробормотав какие-то извинения, побежала за кофе.

А когда пришла в комнату отдыха налить себе чаю, точно зная, что никого не встречу из девичьей компании, потому что было уже довольно поздно, с удивлением увидела, что они все сидят на диванчике с пустыми чашками в руках. Как только меня увидели, заулыбались во весь рот.

– А вот и наша Спящая красавица! – воскликнула Ольга.

– Ну как? Есть новости? – поинтересовалась Кандис.

Я решила не рассказывать ни о разговоре в Фейсбуке, ни о присланном завтраке. Я не была готова к язвительным замечаниям, не сомневаясь, что они тоже сочтут меня полной идиоткой.

– Да нет, ничего особенного.

Сказать просто «нет» значило бы соврать, а «ничего особенного» позволяло улизнуть, если никто не будет настаивать. Но они не оставили меня в покое.

– И что ты хочешь этим сказать? – поинтересовалась Кандис.

– Да ничего… Вообще-то он мне написал в субботу, – ответила я. (Да, я знаю, что вы скажете, и вы правы. Но возможно, вы не знаете, как трудно сдерживать обещание, если тебе от этого ничего не прибавляется? Тридцать пять лет меня принимали за пустое место, и мне хочется, чтобы меня наконец оценили по достоинству. Я считаю, что это нормально. А вы нет?)

Они страшно возбудились, сгрудились вокруг меня, ожидая дальнейших признаний. Но я не спеша заваривала себе чай. Меня забавляло их нетерпение, и мне было даже немного неловко, что от их любопытства я, как маленькая, получаю удовольствие. Хотя у меня удовольствия было меньше, чем у них, они получали то, что хотели, а я не могла признаться, насколько глубоко и всерьез взволновала меня вся эта история.

– И что же?

– Он оставил тебе письмо на площадке?

– Прислал имейл?

– Остановил на улице?

– Я вам все расскажу за обедом. Я и так опаздываю, Фантен мне этого не простит.

– Подожди, мы же хотим узнать!

– Девочки, у меня нет ни минутки!

– Ладно. Тогда обедаем вместе.

– Ок, – согласилась я и убежала, очень довольная, что сохранила за собой статус звезды.

* * *

Мы обедали все в том же ресторане, сидели за их любимым столиком, и меня засыпали вопросами. Я рассказала им все в мельчайших подробностях и по этому случаю обнаружила у себя талант рассказчицы. Их больше всего интересовало, на кого Роман похож. Я достала смартфон и показала его фото в профиль.

– Очень клевый, – одобрила Кандис.

– Красивый, романтичный, оригинальный… Ты вытащила счастливый билет, – объявила Далия.

– И что? Ты отшила такого парня? – оскорбилась Кандис.

– Понимаешь, история меня встревожила. Первая роза, ладно. Но затем букет, а потом еще и завтрак. Как тебе сказать? Для меня это слишком. Мне не понравилось, что кто-то следил за мной, добрался до моего дома. Его поведение мне не кажется нормальным. Он как будто пригласил ко мне сам себя, не спросив моего согласия.