Серовек скривился, в словах сквозило презрение:
– Они продвигаются вглубь моих земель, чувствуя себя здесь как дома.
Один из каи обратился к Анхусет и Ильдико:
– Мы нашли наших убитых на другой стороне оврага. Двое пали. Наемники сражались, пока не схватили херцега, а потом сбежали.
Плечи Ильдико поникли. Она взглянула на Серовека.
– Вы были правы.
Он кивнул.
– Сейчас Бришен ценнее для них живой, чем мертвый. Теперь нам необходимо просто выяснить, скольких придется одолеть, дабы спасти его.
– Мы схватили одного из них, – заговорил солдат, сообщивший о местонахождении логова врага. Воин кивнул, указав себе за спину, когда брови Серовека поползли вверх. – Мы отразили налет на небольшом пригорке у нашей границы. Разбойники зверски расправились с живущей там семьей крестьян, украли овец и зерно. Мы убили всех, кроме одного, и развесили тела на деревьях в качестве предупреждения.
Ильдико закрыла глаза. Столько убийств, и все ради двоих, до которых никому не должно быть дела.
Толпа расступилась, и каи вытолкал вперед оборванца, заставив того опуститься на колени перед лордом Пангионом. Воины образовали круг, точно заключая пленника в клетку. Грязный, кишащий вшами, забрызганный кровью мужчина посмотрел на Серовека, прежде чем заметил Ильдико. Похотливая чернозубая ухмылка заставила херцегеши отпрянуть.
Один из беладинов задрал разбойнику рукав выше локтя, открывая взору присутствующих сине-зеленый узор татуировки.
– Член клана Змеиных пиков, – объявил солдат.
Серовек присел перед пленником. Лорд заговорил мягко, почти дружелюбно, но от его тона у Ильдико волосы встали дыбом.
– Далеко ты забрел, чтобы разделаться с фермерами ради зерна и овец. Сколько вас прячется в пещерах?
Мужчина отвел взор.
– Не знаю я ни про какие пещеры. Мы воровали, чтобы набить брюхо.
– Значит, вы попытались сбежать с целым стадом овец и полным фургоном зерна, дабы прокормить четверых? У вас недюжинный аппетит.
– А тебе какое дело? – Вор расправил плечи и выпятил подбородок. Блеснули налитые кровью глаза. – Это всего лишь крестьяне.
Мягкий тон Серовека не изменился:
– Они были под моей защитой, а теперь мертвы. Еще раз спрашиваю. Сколько вас, крыс, прячется в пещерах?
Пленник стиснул губы, отказываясь говорить, однако в страхе плюхнулся на зад, когда Анхусет бросилась на него, сжав когти.
– Со мной он заговорит! – прорычала она на баст-каи.
Серовек остановил ее взмахом руки.
– Терпение, – ответил он на том же языке. – Здесь я – закон, который он нарушил, убивая и воруя на моей земле.
Серовек повернулся к налетчику и снова перешел на всеобщий:
– Ты забрел далеко от дома, и мне известно, что там, откуда ты родом, нет каи, так что позволь просветить тебя.
Ильдико не смогла найти в себе ни капли сочувствия к внезапно побледневшему пленнику. Холодная улыбка Серовека заморозила бы даже пламя свечи.
– Давным-давно каи охотились на людей, как на дичь. Если и дальше будешь молчать, я скормлю тебя им. Насколько я знаю, им неважно, жива или мертва еда во время трапезы.
Если бы Ильдико не привыкла к каи, прожив с ними несколько месяцев, то убежала бы в ужасе при виде стольких клыкастых ухмылок, сверкнувших после угрозы Серовека.
Мужчина заскулил. Воздух заполнил резкий запах мочи. Слова вырвались изо рта пленника так быстро и отрывисто, что Серовеку пришлось заставить его повторить сказанное несколько раз. К концу допроса они знали все: количество врагов, ищеек, в какой пещере прячут Бришена.
Серовек встал и махнул рукой. Заключенного рывком подняли на ноги. Ильдико ахнула, когда беладинский лорд атаковал с захватывающей дух скоростью. Мелькнули руки, раздался хруст кости, и мертвый разбойник упал наземь. Ильдико лишь успела сделать вдох, а Серовек одним отточенным движением сломал наемнику шею. Ильдико покачнулась и вцепилась в руку Анхусет. Голова закружилась, в ушах зашумело.
Кузина Бришена прижала ладонь к ее спине и прошептала на ухо:
– Мужайтесь, херцегеши. Бришен нуждается в вас.
Эти слова оказали магическое действие, на которое был не способен ни один чародей. Головокружение прошло, Ильдико выпрямилась. Она не хотела смотреть на распростертое у ног Серовека тело, но и в обморок падать не собиралась.
Очаровательный, веселый мужчина, которого она впервые повстречала в Верхнем Салюре и с кем танцевала в Саггаре, исчез. На его месте стоял безжалостный беладинский лорд, судья и палач любому, преступившему закон на вверенной ему земле. Серовек отпихнул мертвеца ногой.
– Отвезите тело обратно на холм и повесьте на деревьях рядом с остальными. Разденьте, если одежда не сильно испачкана – нам она понадобится.
Ильдико доверяла Серовеку, но от одной мысли, что ей придется облачиться в одежду покойника, по коже побежали мурашки.
– Что теперь будем делать?
Серовек одарил ее волчьим оскалом. Ильдико возрадовалась, что они союзники в этом конфликте.
– Поиграем в разбойников, – ответил он. – И вам даже не придется ехать верхом.
* * *
– Не слишком ли туго? – Анхусет потянула за узлы, связывающие руки Ильдико.
Та покачала головой.
– Нет. В случае необходимости я смогу быстро освободиться.
Их укрывал густой подлесок и темная тень каменистых выступов. Пока Ильдико готовилась выступить в роли столь необходимой Серовеку наживки, каи и беладины ждали в лесу.
Порванная грязная одежда. Взлохмаченные и спутанные волосы. Лицо, перепачканное грязью и засохшей кровью. Анхусет добавила мрачных деталей в образ, вырвав куски ткани на тунике Ильдико.
– Я по-прежнему против этого паршивого плана.
Ильдико пожала плечами.
– Лорд Пангион прав. Если мы хотим удостовериться, что найдем нужную пещеру, то я – лучшая приманка.
– Бришен никогда не простит, если ты умрешь, находясь под моей защитой.
Ахнусет привязала один из своих кинжалов к поясу на талии Ильдико.
Кожа каи оказалась липкой под кончиками пальцев Ильдико, а нездоровый румянец на скулах свидетельствовал о лихорадке.
– Мне кажется, он простит тебе все, ша-Анхусет, – тихо ответила она. – Кроме того, я не планирую сегодня умирать.
Кузина Бришена молча разглядывала ее несколько мгновений.
– Когда-то я считала тебя слабой. Я ошиблась. – Она закончила пристегивать кинжал. – Ты боишься?
Ильдико кивнула.
– Я в ужасе.
