– Хорошо. Значит, будешь начеку.
К ним присоединился Серовек в сопровождении одного из своих людей, переодетого в одежду убитого наемника.
– Готовы?
Ильдико судорожно выдохнула.
– Настолько, насколько это возможно.
План достаточно прост. Им нужно выманить нескольких налетчиков из пещер и убедиться, что пленник не солгал во время допроса. Доверенный человек Серовека поведет ее перед наемниками: плененную гаури, которую они так яростно искали. На этом роль Ильдико в этом спектакле заканчивалась. Беладины и каи разобьются по парам: одни будут сражаться на свету, другие во тьме. Так, прикрывая тыл друг другу, они сберегут себе жизнь. Воины ворвутся в пещеры и выйдут оттуда, как все надеялись, с живым Бришеном.
Сумерки поглотили небо, когда спотыкающаяся, плачущая Ильдико последовала за своим фальшивым похитителем, который тащил ее за канат через поляну к пещерам. Желудок сделал кульбит, и она посмотрела сквозь завесу растрепанных волос на россыпь пещер. Казалось, сотни глаз наблюдали за ними из пустых глазниц.
Она ударилась носком сапожка о камень, скрытый за пучками высокой желтой травы и упала на колени. Шедший впереди солдат замешкался.
– Ваше Высочество? – прошептал он.
– Потяни за веревку, – прошептала она в ответ. – Обзывай и кляни на чем свет стоит.
Если кто-то услышал его вопрос, с маскарадом покончено.
Солдат с силой дернул за веревку, волоча Ильдико по земле. Она вскрикнула, когда камни оцарапали обнаженную кожу на боку, а канат впился в запястья.
– Вставай, сука! – рявкнул он. – У меня нет времени возиться с тобой всю ночь.
Она с трудом поднялась на ноги, пьяно пошатываясь. Ее внимание привлекло какое-то движение. Из небольшого отверстия пещеры появились двое мужчин и осторожно приблизились. «Похититель» замахал им рукой и поднял веревку.
– Я поймал ее! – крикнул он торжествующим голосом.
В ответ раздались ликующие возгласы, и к ним побежали двое грязных бандитов.
Триумф разбойников оказался недолгим. Засада, устроенная ими ранее на каи, теперь обернулась против них. Воины каи и беладины выскочили из леса и кинулись к выходу из пещеры. Ильдико успела лишь мельком увидеть Серовека и Анхусет, когда те нырнули в темноту, прежде чем один из солдат каи подхватил ее на руки и убежал вместе с ней в лес.
На этот раз она не боролась, как с Анхусет. Ильдико ждала, освободившись от пут, в кругу напряженных, вооруженных до зубов охранников, и наблюдала за пещерой. Глаза начали слезиться, так она боялась моргнуть.
Вспышки света освещали темноту короткими заревами. Звон металла о металл смешивался с криками и воплями боли. Шум стих, и громогласно колотящееся в груди сердце пропустило удар. Тишину заполнило тихое уханье филина, завывание зверей и шорох грызунов в листьях.
В кромешной тьме луна окутала пейзаж серебряной кольчугой. Ильдико сплела пальцы и помолилась богам в надежде, что этой ночью они будут милостивы. Ее молитвы были услышаны, когда воины Серовека и Анхусет вышли из пещеры. Ильдико вскрикнула и полетела по сухой траве к военному отряду.
Анхусет вынырнула из гущи, обхватила Ильдико за талию и закружила.
– Херцег у нас, – сдержанно сообщила она.
Ильдико стиснула ей руки.
– Где он?
– Ильдико, его пытали.
Колени подогнулись, она обмякла в объятиях Анхусет. Потрясение быстро сменилось яростью.
– Я хочу его видеть. Немедленно, – сказала она.
Анхусет кивнула и повела ее сквозь поток солдат к небольшой группе, собравшейся у входа в пещеру. Серовек преградил ей обзор и путь.
– У вас крепкий желудок? – спросил он. Лорд выглядел еще более суровым, чем когда свернул налетчику шею. Кровь капала с его меча, темные глаза сверкали в лунном свете, подобно алмазам.
– Прочь с дороги, лорд Пангион, – отрезала Ильдико.
Серовек отступил в сторону. Протиснувшись мимо него, Ильдико упала на колени рядом с распростертой в траве фигурой.
Бришен тихо и неподвижно лежал перед ней. По крайней мере, она думала, что это он. Нарастающий в груди крик клокотал в горле и прорывался сквозь стиснутые зубы в нечеловеческом вопле.
Анхусет не солгала, но не описала подробностей. Прежде элегантное, царственное и возвышенное по меркам каи лицо Бришена усыпали синяки и порезы. Оно распухло до неузнаваемости и было залито кровью. Кровь запеклась на щеках черными бороздами, которые тянулись от линии волос до подбородка. Рот рассекли во множестве мест, а высокая переносица искривилась и раздулась вдвое. Правый глаз заплыл, а на том месте, где должен был находиться левый, осталось лишь запавшее веко над пустой глазницей.
Ильдико зажала рот рукой, но не стала отводить взор. Все тело Бришена покрывали синяки. Ее взгляд задержался на его руках. Они не остановились, лишив его глаза. Ильдико очертила тонкую линию на тыльной стороне ладони супруга. Смертоносные когти, способные разрубить человека от глотки до пупка, но при этом дразнившие ее кожу легчайшими прикосновениями, вырвали с мясом. Истерзанные, окровавленные ногтевые пластины украшали кончики его пальцев на обеих руках.
Ильдико погладила дрожащей ладонью воздух над его головой, боясь прикоснуться, опасаясь, что избитое, истерзанное тело превратится в прах перед ее взором. Она не знала, чего жаждет больше: разрыдаться от боли или завопить от ярости.
– Мой бедный возлюбленный, – прошептала она. – За что?
– Мы думаем, главарь сбежал. Мы убили всех, кроме полудюжины негодяев. Те уверяли, что смогут выдать заказчика, если к ним проявят милосердие. Как желаете поступить, Ваше Высочество? – промолвил Серовек за ее спиной.
Ильдико не могла отвести очей от Бришена, глядя, как медленно вздымается и опускается грудь мужа от тяжелого дыхания. От него веяло болью и кровью. Ветер поднял прядь его волос, и Ильдико поймала ее двумя пальцам. Покрытый запекшейся кровью локон прилип к коже. Ей было все равно, кто нанял чудовищ, способных сотворить такое.
– Убейте их, – бесцветным голосом произнесла она. – Убейте их всех.
* * *
По возвращении в Саггару она заперлась в комнате Бришена и не выходила оттуда четыре дня. Там она купалась, переодевалась и ела. Ильдико почти не смыкала глаз, лишь изредка ее одолевала дремота.
Целители приходили и уходили, каждый раз уверяя Ильдико, что время, отдых и регулярные дозы отвара из сока марсерета помогут Бришену пережить это испытание. От Ильдико не ускользнула ирония того, что ядовитый сок, обездвиживший Анхусет, теперь служил более милосердной цели – избавить Бришена от боли.
Он мирно спал, положив забинтованные руки на живот. Повязки также покрывали раны от стрел на плече и ногах. Ильдико часами сидела в кресле рядом с кроватью, радуясь тому, что он жив. Опухоль медленно спадала, кровь и грязь давно смыли. Правое веко дергалось во сне. Левого Ильдико не видела. Белая ткань закрывала эту сторону лица, скрывая глубокий порез, тянувшийся от нижних ресниц до верхней части скулы как свидетельство того, с какой жестокостью похитители вырезали ему глаз.
