Онлайн книга «Разбитые часы Гипербореи»
Хлопнула дверь. Это вошел Катанадзе. Анфиса была вся внимание. – Ба! Кого я вижу! Гости дорогие! – судя по голосу, Катанадзе тоже был не готов к встрече с Леонтием. Девушка подумала, что ее начальник специально не сказал ни тому, ни другому о том, что позвал их обоих. Видимо, в том был какой-то умысел. – Привет! – громко сказал Леонтий. – Вы тут одни? – задал вопрос Катанадзе. – А эта… прекрасная девушка? Анфиса подумала, что о ней вспоминают слишком много людей… – Ее нет. – Значит, мы тут в узком кругу. Как тогда… – фраза повисла в воздухе. – Да. Ты прав, – веско сказал Воркунов. – Как тогда. – Борьки нет. Молчание. – Давайте выпьем. Помянем. – Выпьем… – эхом откликнулся Воркунов. Какое-то время они молчали. – Странная смерть. В тот вечер, – нарушил молчание Катанадзе. – Ты что-то хочешь сказать? Он умер от разрыва сердца. – Да. Сердце у Борьки было неважным, – это Катанадзе. – А ты откуда знаешь? – встрепенулся Воркунов. – Говорил как-то… жаловался. – А… – Осталось нас трое, – хриплым голосом сказал Леонтий. – Что теперь с твоей экспедицией? – это Катанадзе. Анфиса услышала тяжелый вздох босса. Просто чугунный… – Не знаю. – Будешь прикрывать? – Я же говорю – не знаю. Я еще не сказал вам, что убили Германа Салаева, который отвечал за организационную часть экспедиции. – Как? – Анфисе показалось, что два возгласа – Леонтия и Катанадзе – вырвались почти одновременно. – Убили? – Да. Возможно. Это разборки по бизнесу. – Так говорят? – вопрос Катанадзе. – Предполагают. – Ясненько… – протянул Леонтий – Что-то много трупов вокруг твоей экспедиции, не находишь? Возникла долгая пауза. – Кто-то просто не хочет, чтобы она состоялась, – понизил голос Катанадзе. – Вероятно, это просто стечение обстоятельств, – возразил Воркунов. – Слишком много обстоятельств… – протянул Леонтий. – Слишком много. – Господа! – послышался звук упавшего предмета. – Разбил бокал. Но это – пустяк. Анфиса пошевелила затекшими ногами. Ничего себе пустяк! Австрийский хрусталь. Она сама покупала его в элитном магазине. – В наших руках были документы, а как мы распорядились… – Когда это было? Быльем поросло? – сказал Катанадзе. – Потом мне тогда срочно требовались деньги. Я и продал… – Я тоже был вынужден продать… – сказал Леонтий. – Вот-вот, что-то было и у Борьки… А между тем, если бы все это собрать… – Теперь уже нереально. Вскоре они разошлись. А Анфиса осторожно, поминутно прислушиваясь, спустилась вниз и уехала домой. * * * Через два дня – Валя! Не торопись. – Бабушка Олимпиада Андреевна смотрела на внука снисходительно. – Доешь свой суп и выпей компот. – Без компота можно обойтись. – А вот и нет. – Олимпиада Андреевна выглядела слегка недовольной. – Компот – это завершение обеда. Своего рода вишенка на торте. И если ты пренебрегаешь компотом, стало быть – обижаешь хозяйку. – Ишь ты! Я раньше и не догадывался об этом. Какие тонкости! Хотя у меня сейчас не обед. А скорее – ужин. По времени. – А жизнь вообще состоит из них. Из тонкостей и деталей. Сейчас они сидели за столом вдвоем в большой комнате. Сколько Валя себя помнил – ели они всегда именно там и никогда на кухне. Стол обязательно сервировали по всем правилам. Суп подавался исключительно в супнице, не в кастрюле. Все было красиво, торжественно. И главное – по-семейному. За едой они общались, шутили, строили планы… Но вот сейчас он с бабушкой один на один… Олимпиада Андреевна в свои восемьдесят два года была подтянута, курила тонкие сигареты, пользовалась помадой и духами, читала книжки на трех языках – немецком, французском и английском. И еще знала польский. Она следила за собой, могла купить модную «модельку», как она называла одежду, ходила в театры и кино. Общалась с подругами. Но главное – Олимпиада Андреевна была для Вали воплощением того, что он называл аристократизмом… – Жизнь состоит из деталей, как это ни банально, – повторила бабушка. – А как же идеи, большие мысли, философия? – Я говорю, Валечка, о повседневной жизни, о бытовой, а не о выдающихся людях, религиозных и общественных течениях. Это другое… – А вот Анфиса так не считает… – Это та Анфиса, с которой ты дружишь?.. – Она… – Почему ты снова не приведешь ее к нам? – Она не хочет, – уныло сказал Валя. – Почему? – Не знаю. – Она просто не рассматривает тебя всерьез. – Ну да, не рассматривает, – Валя отодвинул компот и строго посмотрел на бабушку. – А что, я говорил о чем-то другом? – Нет. Извини. Если я нарушила твои личные границы. Как это теперь принято говорить… – Ничего страшного, ты же моя бабушка. – Правило личных границ распространяется на всех. А на близких в особенности. Иначе будут конфликты. Чтобы не задохнуться в семейной жизни, у каждого должно быть свое пространство и собственные границы. Это я помнила твердо… – Какая ты умная. – Жизнь прожита, отсюда – опыт и ум… Значит, твоя Анфиса не хочет приходить к нам? Валя помотал головой. – А ты как к ней относишься? – Бабушка! – воскликнул Валя почти с отчаянием. Но Олимпиада Андреевна неумолимо продолжила, словно не слыша возгласа любимого внука. – Стоит ли тебе тратить на нее время, если она… – Только что ты говорила о границах. – Да. Я неправа, но я же не слепая, я вижу… Ты как с Анфисой познакомился, тебя как подменили. – Интересно, и в чем это выражается? Олимпиада Андреевна молчала, словно раздумывая, говорить ли правду. Все-таки можно «затронуть» и обидеть, даже если все, как говорится, для «блага же». – Ты стал переосмысливать свои действия и поступки, раньше тебе было все равно, как к тебе относятся и что ты делаешь. Нет, ты всегда был хорошим воспитанным мальчиком, старался думать об окружающих. Но теперь ты стал критично относиться к самому себе – это другое. Ты начал корректировать свое поведение. |