Онлайн книга «Конверт из Шанхая»
– Давай Ивана будить, – сказал дед. Я кивнула и негромко постучала в купе к Ивану Порфирьевичу. Он почти тут же выглянул, похоже, не успел еще толком уснуть. Первым делом он оглядел нас с ног до головы. Зрелище не для слабонервных дам: девушка, кутающаяся в одеяло, и ее дедушка в пижаме стоят у раскрытого окна, и ветер играет их спутанными волосами. Дедушка к тому же бледен, почти как Маша в роли привидения, да и я наверняка выгляжу не лучше. Иван Порфирьевич протянул руку к себе в купе, протянул деду одеяло, себе на плечи накинул халат. – Рассказывайте, – потребовал он мягко. – С самого начала и подробно. – Мы спать улеглись, – начал дедушка. – Но я заснуть не мог, потому что днем много спал. Это нас и спасло. Я уж и книгу отложил, лампу выключил, но сон не идет. Да еще луна отвлекала: светит сквозь занавески. Но тут луна за тучу спряталась, сделалось совершенно темно, только сквозь замочную скважину лучик пробивается. Вдруг раз, и его не стало, чем-то закрыло. Тут я и насторожился, а следом звук такой… в общем, закапало что-то. И сразу запах. Ну я дышать перестал, Дашку в охапку и в коридор. Хорошо, что защелка удобная, не тугая. В нашем прежнем купе потуже была, мог и завозиться с ней. А так вроде обошлось, только попершило в горле. Иван Порфирьевич подошел к двери, из-за которой нам так поспешно пришлось выбираться, чуть склонился, махнул ладошкой от замочной скважины к себе и чуть потянул воздух носом. – Миндалем пахнет. Вам не показалось? – Показалось! – Говорите, капало? – Вроде капало. Но не как вода. Может, как масло? – Очень похоже на синильную кислоту. Вас как? Не тошнит? Голова болит? Горечь во рту? На эти вопросы мы дружно мотали головами из стороны в сторону. – Так! Будем считать, что обошлось. Полагаю, что ваше спасение для преступника не секрет. Он должен был где-то рядом дожидаться. Вопрос, ушел ли он? И еще один вопрос, как он собирался после этого в купе заходить? – А зачем ему туда заходить? – Давайте для начала все же куда-нибудь уйдем с проходного места. Я сейчас проводника позову, а вы во все стороны поглядывайте. Проводник в полном соответствии со своими обязанностями был на своем месте и даже не спал, поэтому появился очень быстро. – Объясняю, – уверенно начал Иван Порфирьевич, на миг потерял свою уверенность, но тут же взял себя в руки. – Объясняю ситуацию. Вот на этих господ только что было совершено покушение. Через замочную скважину был влит яд, испарения которого смертельны. Полагаю, что пару часов в это купе никому заходить не стоит. Помимо вопросов, связанных с самим преступлением, есть более простые. Первый вопрос, куда нам пристроить пострадавших? Проводник, оторопевший от подобных сообщений, продолжал пялить глаза до тех пор, пока Иван Порфирьевич не повторил свой вопрос: – Любезный, давайте хоть как-то пристроим Афанасия Николаевича и его внучку. – Ох, простите. Ошалел просто. Пристроить можно. Можно в наше отделение, можно сюда, в их бывшее купе. Я там сам, как сумел, дыру к окне закрыл, почти что и не дует, – оттарабанил проводник и посмотрел на нас вопросительно. – Лучше к нам, – сказала я. – У нас же там чемоданы, мы хоть оденемся. – Прикажите открывать? – Да уж окажите любезность, – съязвил Иван Порфирьевич. – Да тут не заперто! – удивился проводник. – А вы точно запирали? – Обижаете! – Было заперто, – подтвердила я. – Я как возвращалась, по привычке сюда толкнулась – было заперто. – А ну-ка все в сторону! – скомандовал товарищ прокурора. Мы отошли на пару шагов, а он чуть приоткрыл дверь. Поскольку ничего не произошло, открыл ее шире и заглянул в купе. Присел, заглядывая под диван, потом перешагнул порог и посмотрел на багажную полку. Наконец щелкнул выключателем и позвал нас. – Пусто. Но мне следовало сразу это проверить. Совсем разум порастерял! Сам же говорил, что преступник был где-то поблизости и что он, все еще возможно, поблизости и остается. Ладно, вы тут располагайтесь, а мы с вами – как вас, кстати, по имени-отчеству? – так вот мы с вами, Игнатий Иванович, пойдем и осмотрим тамбуры и туалетные комнаты. – Может, мне с вами? – предложил дедушка. – Вам правильнее с Дашей оставаться. – Считаете, что я сама за себя постоять не смогу? – спросила я. Впервые за это время Иван Порфирьевич улыбнулся. – Боюсь преступника наедине с вами оставлять! – пошутил он и закрыл дверь с той стороны. И уже оттуда счел нужным подсказать: – Запритесь! Дед тут же повернул защелку, но Иван Порфирьевич, видимо, не успел еще отойти от дверей и сказал: – Осмотритесь тщательно. Обнаружите что постороннее, ни в коем случае не прикасайтесь. – Это он про что? – не понял дедушка. – Наверное, про бомбу, – не подумав, сказала я. К счастью, дедушка на эту версию лишь хмыкнул. Но сказал правильно: – Лучше перестраховаться, хотя про бомбу я не верю. – Мы бы и в отраву час назад не поверили. В купе, понятное дело, ничего не изменилось с нашего из него ухода. Если не считать снятых занавесок и дыры в окне, аккуратно прикрытой плотной картонкой. Но все равно из дыры изрядно насыпалось угольной сажи, что вылетает с дымом из паровозных труб. Скатерть проводник убрать не додумался, так один ее угол стал совсем черным. Ну да это дело поправимое, уберут, выстирают… – Даша, раз уж велено осмотреться, ты залезь на полку и глянь, нет ли чего за чемоданами, прежде чем я их доставать стану. – Какой умный у меня дедушка, – сказала я ласково. – Я тебе еще спасибо не сказала, что так ловко меня вытащил. Даже не испугалась! – Лезь давай, подлиза. Ну что? Пусто? – Ну как же пусто, когда здесь два чемодана и корзина? Но кроме них ничего! Который чемодан сначала спускать станем? Спустя пять минут мы переоделись. Платье стоило бы погладить, но сейчас было не до того. Иван Порфирьевич, тоже успевший одеться, ожидал нас у входа. – Так, жизнь начинает налаживаться, вот и в неглиже [33] бегать перестали, – произнес он с горькой усмешкой. – На чем мы с вами остановились? – На том, каким образом преступник собирался войти в купе, заполненное отравой, – напомнила я и сама же стала отвечать на этот вопрос. – Можно было дождаться, пока яд рассеется, затаить дыхание, войти и открыть окно. Можно было войти раньше, если закрыть рот влажной тряпкой. – Откуда ты все это знаешь? – чему-то возмутился дедушка. |