Онлайн книга «Его любимая зараза»
— А с чего ты взяла, что я могу? — беспомощно посмотрела на меня Лютеция. — Думаешь, это так легко? Взять и воткнуть отравленный кинжал в чье-то тело? — Ну, судя по тому, что со мной этот трюк проворачивали раз сто пятьдесят… Это дело наживное. В конце концов, ну не меня ты грохнуть собираешься, а Майлин. Ты спасаешь мир. И ты согласилась, помнишь? — Согласилась, — невесело хмыкнула магичка. — А у меня был выбор? — А у кого он сейчас есть? — удивилась я. — Мы все под Мореной ходим! И только ей решать, кому жить, а кому нет. Может, я снова на алтаре воскресну. Как знать. — Только на это и уповаю, — тихо вдохнула девушка, которую за то время, пока она готовилась в балу, я успела посвятить в некоторые подробности происходящего. — Иначе всё напрасно. — Ну, почему? — качнулась я с пятки на носок. — От одной пакости мы всё равно избавимся, так или иначе. Что же касается меня… Ну, считай это сопутствующим ущербом, вынужденной жертвой или что там еще говорят обычно? Можно сказать, я дань на благо цивилизации, чтобы все жили в мире и согласии. Мизерная цена, согласись? — Ты шутишь? Да после твой смерти Князь съедет с катушек! — Это еще бабушка надвое сказала, — фыркнула я. Хотя да, я была согласная, Дариану придется туго… Но что оставалось делать? Что?! Времени оставалось слишком мало, а вариантов развития событий — еще меньше. Взять в плен мое тело и силой подвести его к зеркалу, чтобы Лютеция совершила обмен? Классный вариант. Вот только в этом случае Майлин раскусит орех, и я сгнию заживо. Да, потом воскресну, а толку? Майлин к тому времени драпанет в Завесу и найдет кого-нибудь другого для тех же целей! Думаю, не все родственники Лютеции де Ателье останутся столь же преданными Темному Князю. И вскоре повторится всё как встарь: пустая банка вазелина, аптека, улица, фонарь… Не совсем в тему, но примерный смысл ясен. И сколько еще в таком случае нам придется бегать по кругу? — В любом случае, это единственный выход, — подавив болезненный вздох, я коснулась пальцами гладкого, холодного стекла. — От тебя зависит судьба Рантара, Лютеция. Не думай обо мне, о себе, и о Князе. Ты должна спасти свой мир. Это твоя ноша и твое бремя. Спрашиваю в последний раз: ты сможешь это сделать? Я могу на тебя рассчитывать? — Да, — на выдохе произнесла девушка, сжимая руки в кулаки так, что они побелели. — Я смогу. И я сделаю. Клянусь! — Отлично, — кивнула я, и в тоже время раздался стук в дверь. Я невесело мотнула головой. — Это ди Рейн. Тебе пора на бал. — Я не хочу с тобой прощаться, — неожиданно прижавшись к зеркалу, тихо произнесла Лютеция. — Не сейчас! — Почему? — вот тут я удивилась, так удивилась. — У нас, вроде, никогда нормального общения не было. Считай, я так, мелькнула в твоей жизни, как опостылевший раздражитель. Фекла Романович, которая стабильно портила тебе жизнь, помнишь? Вот и прекрати ее существование, сотри опостылевший раздражитель, так сказать. — Но ты не она. Лесь… у меня никогда в жизни не было подруг. Но в тебе я вижу близкого человека. Как я могу уничтожить это своими руками? Скажи, как? — Люц, — я аж растерялась от такой откровенности. — Я… Стук в дверь повторился вновь. На сей раз за безопасность можно было не опасаться, Сафьяна к тому времени была тайно надежно спрятана в самом дальнем чулане академии, без доступа к людям и, естественно, зеркалам. Это пришел Дрогар, нужно было уже идти не бал… И эти самые быстрые, прощальные слова, сказанные впопыхах, становились дороже всего на свете. — Береги себя, — закусив губу, тихо выдохнула я, снова прильнув к зеркалу. — Пожалуйста, Лютеция. Настоящих подруг у меня мало. И я не хочу терять никого из них. — Я сделаю всё, что от меня зависит, — нервно, но уверенно сглотнула магичка. — Но ты будешь жить, слышишь?! — Конечно, — натянуто улыбнулась я, старательно пряча внутри все бушующие эмоции. — Я тебе верю. Иди. Пора. И девушка пошла открывать, впуская внутрь комнаты праздничного одетого темного эльфа. — Дрогар, — против воли улыбнулась я. — Ты вовремя. Всё готово? — Да, — кивнул дроу, размашистым шагом приближаясь к зеркалу. — Агилар в темнице, цепи на нем едва держатся. Он в ярости. — Ну, пока еще нет, — фыркнула я. — Он в пограничном состоянии, пока еще пытается держать себя в руках. Иначе бы уже убивал всех подряд. Дрогар… твоя основная задача — сдержать его, если сорвется, и остальных. Никто не должен тронуть Лютецию, это понятно? Скажи всем, что такова была моя последняя воля. И… передай привет Алантане, что ли. Думаю, она меня поймет. — А что я должен сказать Князю? И вот тут я осеклась. А действительно, что он может ему сказать? Передать мои извинения или, быть может, раскаянье? Пустое. Никакие слова не вместят в себе то, что я чувствовала сейчас, и уж точно не донесут все мои цели и стремления. Я люблю Дариана, люблю, как никого другого! Но как это глубокое, невыразимое, нереальное чувство к кицунэ сможет описать кто-то ещё? — Ничего, — просто пожала плечами я, сдаваясь. — Это не имеет никакого смысла, ты же понимаешь. Так надо. И… я рада, что вы оба на моей стороне. Берегите друг друга, ладно? — Ты храбрая девушка, Лесинья, — молвил вдруг темный эльф, отвешивая нетрадиционный, почтительный поклон. — Я рад, что имел честь познакомиться с тобой. И этому была причина. Дрогар стал тем единственным, кто был посвящён во все наши тайны и секреты. Он нас не выдал, он встал на нашу сторону, он сразу согласился помочь и сделал всё, о чем мы его просили… Не отрицая, не осуждая, и не оспаривая. — И я рада, — вяло улыбнулась я. — Нацепи на нее личину, и идите уже. Я на вас надеюсь. На вас обоих! И дроу с Лютецией, придав последней облик Сафьяны, действительно покинули комнату, больше не размениваясь на прощальные слова. Молча, степенно и трепетно, чувствуя и осознавая всю важность возложенных на них миссии. По дороге они молчали. То ли не хотели забивать эфир, то ли от обычного волнения — не знаю. На груди магички висела большая зеркальная брошь с затейливыми лепестками, так что я могла видеть и слышать все, что происходило вокруг. Это была последняя суета. Многие спешили к началу бала, кто-то даже прихорашивался по дороге. Адепты здоровались судорожными кивками, преподаватели делали вид, что все нормально, а знать, как всегда, изображала ледяное спокойствие и важность. И чем ближе становился бальный зал, тем сильнее тряслась Лютеция. Это было явно заметно по дрожанию ее рук и всего тела в целом. Мною же, наоборот, овладело странное спокойствие. Наблюдая через отражение за передвижением нужной мне парочки, я успевала наблюдать за остальными по другим, окружающим меня зеркалам. |