— Так пей смелее. И потом, проблемы — не подходящее определение. Я же говорю, предчувствие хорошее. Львы обескуражены. Да, они зализывают раны и готовятся к прыжку, но одной наглостью нас не взять.
— Я слышал, наглецы второй день активно плотничают. И при следующем или следующих прыжках будут не только с лестницами, — лейтенант старался абстрагироваться от серьезного настроя товарища, говорил все так же расслабленно и держался непринужденно.
— Укрепления отремонтированы, машины и методы Дея доказали свою эффективность, а бойцы Гастмана под полным контролем.
— Да, у нас все прекрасно, — Брикман сделал ее заметный акцент в нужной части фразы. И развалился на низком резном карле еще вольготнее.
Капитан уловил намек. У нас — означало в Дурн-фаре. Здесь и правда был полный порядок. И они действительно могли отразить еще не один штурм. Но очень многое зависело от того, как скоро подойдут основные силы Хертсема.
— Они сбивают голубей. Поэтому вестей пока не было.
— Допустим, они подстрелили всех, посланных из Кардана, — Рональд Брикман был уверен, что серьезные дела или речи — вовсе не обязательно требуют серьезного лица. И потому совершенно невозмутимо облизывал пальцы, запачкавшиеся в пролитом вине. — Но, а Ним, Брюс? Ним в другой стороне.
— Значит у них соколы! Или вообще какое-нибудь мерзкое колдуньё. Как-то раз мне доводилось видеть подобное. Птицу, летящую высоко в небе, прикончили одним пасом руки. Только перья кружили…
— Чего только не бывает, — спокойно прокомментировал лейтенант, в очередной раз прикладываясь к вину.
Некоторое время царило молчание. Ботрайт успел опорожнить кубок. Брикман — два. Оба офицера понимали больше, чем говорили. Не потому, что пытались скрыть свои мысли. Наоборот — эти соображения были очевидны обоим.
— Даже если Гастман что-то задумал, — негромко начал капитан, — ландфрид его прижмёт. Некоторые из феодалов жадны и спесивы, но уж точно не глупы. Помощь придет, хотя бы из Фор-дрима.
— Считаешь — личные связи важнее здравого смысла? Или шкурного интереса, что фактически то же самое.
— Лорд Селби меня знает. А значит — может быть уверен, что выдвинувшись к перевалу, не встретит по пути построенных к бою лайонелитов. Он знает, что я удержу их здесь! И если возникнет необходимость — убедит остальных.
Лорд Дарен Селби был феодалом-наместником Фор-дрима. Большого, богатого города в сердце Хертсема. Он был довольно значительной, и в политическом, и в военном смысле, фигурой в графстве. И своим нынешним положением он был обязан сыну пекаря, капитану Брюсу Ботрайту. В определенной степени. Можно было не кривя душой утверждать, что именно капитан спас его город во время осады, а после искоренил разгоревшуюся было чуму. Семь лет тому назад.
— Семь лет, Брюс, — Рональд слегка понизил голос. — Ты покрыл себя славой, заслужил небывалую благодарность и спас множество жизней… Но это было давно. А у людей короткая память. Даже если их собственная жизнь значилась среди спасенного множества.
— Возможно. Но некоторые воспоминания не тускнеют…
Рональд Брикман проследил за взглядом командира. И еле заметно кивнул, как бы соглашаясь, что отдельные аспекты памяти живут дольше других.
— И это исключение только подчеркивает правило, — протянул он, горько усмехнувшись.
На потемневшей от времени, резной дубовой подставке — висел полный комплект тяжелой брони. Искусные, отливающие глубоким сероватым блеском латы. Массивные граненые наплечники, широкие наручи, пластинчатые латные перчатки… И шлем с забралом, в виде железной бороды, который капитан никогда не надевал.
— Ну, это хоть попрактичнее орденов, а? — с деланной веселостью выдавил Брюс Ботрайт.
— Более того, учитывая твой образ жизни — латы гораздо практичнее, чем те чахлые виноградники, которые тебе всучили в довесок — Рональд тепло улыбнулся, видя на лице друга тени давних событий. В основном трагичных. Но теперь вызывающих лишь легкое чувство сладкой тоски с привкусом ностальгии.
— По правде говоря, виноградники то были неплохими. Да и винодельня, что прилагалась к земле, годами уверенно приносила прибыль и радовала душу приятным, терпким и в меру сладким продуктом. Думаю, предприятие захирело из-за неумелого управления. Да-а-а… Не получился винодел из солдата. — Ботрайт покрутил в руках кубок, наблюдая за крошечным водоворотом насыщенного рубина. — Но латы и правда достойные. Подобные жесты не главное, но они показывают, что твои усилия действительно заметили.
— И довольно высоко оценили.
— Да, это так. Уж поверь, работа Боргранда не чета сегодняшним поделкам карских белоручек. Львы сейчас поголовно щеголяют в этих раздутых, сверкающих безделушках. А ведь как-то, если не изменяет память, на границе Эссефа, в случайной заварушке, я здорово промял одному дуралею нагрудник. В борьбе, просто жахнув пару раз коленом. Вот тебе и карские мастера.
Рональд понимающе кивал. С интересом рассматривая крепкие поножи и пластинчатые набедренники. Хорошо заметный треугольный выступ в колене обнажал острую грань при сгибании ноги. Такое своеобразное зубило, видимо, и было предназначено для подобных ударов. Да и ноги самого капитана были массивны и заметно развиты.
— А еще помню случай, — продолжал предаваться воспоминаниям Ботрайт, — на каменистом берегу Севенны, близ Элрина, лет пять назад. Прилетело мне копьем под левое плечо. Вон та вмятина, видишь? Да-да, эта. Оцени, насколько мала, ведь с коня меня просто как ветром сдуло. И на этом, само собой, дело то не закончилось. Пока я кое-как поднялся, по мне как минимум пара копыт ударила. Наших же. И ничего, все ребра целехоньки, всего пара синяков да царапин!
— Не дурно, — согласился Рональд, — но подняться, как я понимаю, было очень непросто. Такая красота, небось, к земле тянет, словно павшей лошадью придавило. А может тебя втроем тянули, чтобы на ноги поставить? — беззлобно подначил он.
— Чу-у-ушь! — встрепенулся капитан. — Тыж видал, как я по лестнице на стену взлетаю. Что мальчик! Оно, конечно, гномы добротно куют, основательно… тяжеловато даже. Но зато как исполнено, как продуманно все. Удобно как. Будто в маленькой крепости себя ощущаешь. Ну в смысле… В общем привыкнешь — и хоть кавалерию пёхом догоняй, хоть без лестниц на стены влазь.
Лейтенант уже не раз замечал, что когда люди чувствуют себя комфортно, срывается часть покровов, предназначенных для широкой публики. Вот и теперь капитан, за многие годы службы на высоких должностях исправивший свою простонародную манеру речи, незаметно для себя снова походил то ли на простого солдата, то ли на сына пекаря.
— Ладно кавалерию, но на стену тебе не забраться, с непокрытой головой то. — Полунасмешливо, полувопросительно проговорил Рональд, побуждая на откровенность. — Смотри… Командир ведь головой воюет, а ты ее так не бережешь.
— Ну, начнем с того, — начал Ботрайт менторским тоном, — что куда попало голову не сую. И зачастую, от командира будет больше пользы на ближайшем холме… или на крыше Воющей башни, чем в гуще сражения. А значит, сам таскай свой помятый котелок, что ты по ошибке считаешь шлемом. И к тому же… Меня несколько отталкивает эта традиционная гномья атрибутика. Не наше это все. Чужеродное.
