Оба мужчины смотрели на характерные детали гномьего шлема. Массивные широкие нащечники, выдающиеся вертикальные грани, подвижное забрало, в виде стилизованной железной бороды.
— У них вроде башка то побольше твоей, — задумчиво предположил Рональд, — так почему шлем в пору?
— Вроде? Хах! Да ты что, ни одного гнома не видел? У них же во-от такая репа! А шлем то, как и латы в целом, по меркам делали. Точно под меня. А вот…
— А вот я так ни разу в Боргранде и не был, — перебил Рональд немного тоскливо, — да и послов только издали видел. Как следует не рассмотрел.
— Ну… не последний день живем, — прокомментировал Брюс. И поспешно, чтобы не сбить настроения, — Я на Серых холмах пять раз гостил. Четыре по службе, один из интереса. Все торговые зоны осмотрел. Ты ведь знаешь, что за пределы этих зон хода нет? Конечно, знаешь. И там есть на что посмотреть, уж ты мне поверь. Там ведь со всего мира торговцев валом. На сотне языков лапочут. И чего там только нет…
Напав на обширную тему, капитан долго расписывал чудеса и диковинки гномьего города-крепости, Боргранда. Что-то восхвалял, чему-то удивлялся, о назначении чего-то просто гадал. Говорил о гномах, как об удачливых торговцах, искусных ремесленниках и непревзойденных строителях. Припомнил пару кабацких драк, в которых либо участвовал, либо был свидетелем. Вещал долго и вдохновенно. Описывал ярко и красочно. Вспоминал детально и с удовольствием.
Вставить слово лейтенанту удалось только тогда, когда рассказчик опрокидывал в себя очередной кубок, увлажняя пересохшее горло.
— Да. И правда интересно. Серьезно все у них, с размахом, — сдержанно подытожил Рональд, — и потому сложно понять… Откуда этот огонь в глазах восторженного почитателя гномов? Искренне восхищаешься, но при этом выглядишь словно охотничий пес, наблюдающий за спящим волком…
Капитан посерьезнел. Слегка нахмурился, пронзительные холодные глаза чуть прищурились.
— Сложно понять, говоришь? Очень удачное сравнение… Пес и волк. Все верно. Это естественная настороженность. Не страх. Нет. Но простой холодный расчет. Что делать, если положение изменится. Что делать, если интересы пересекутся. Естественно думать об этом заранее, Рональд. Потому как волк… по-настоящему матерый.
Ботрайт перевел дух. Недолго расхаживал по комнате, по своему обыкновению заложив руки за спину. Встретившись взглядом с Рональдом — остановился. Его суровые, глубокие черты лица немного расслабились. Будто подстраиваясь под честное, открытое лицо лейтенанта. Ощутив, что молчание товарища вовсе не неловкое или нервозное, а скорее выжидательное — капитан продолжил уже спокойнее.
— Мы хорошо представляем себе, на что способны лайонелиты, лига торгашей из Редакара и жалкая аристократия Уилфолка. Мы имеем немало информации о силах и намерениях глав Леммаса. Мы можем пытаться прогнозировать дальнейшее развитие отношений с Дахабом и Золотой долиной… Но ни мы, ни кто-либо другой не в состоянии предугадать, что в голове у гномов. Их армия не покидала стен Боргранда слишком давно. У нас есть только смутные истории, доставшиеся от прадедов и записанные лживыми жрецами. И там с равной вероятностью может быть как явная ложь, так и легкое преувеличение. Приплыв из ниоткуда они с марша покорили сильное государство. Не кривись, я помню, что не только своими силами, а в альянсе с Агрином и Леммасом. И я знаю о договоре трех владык. Пусть мне, простолюдину, не преподавали истории, но моего жалования уже давно хватает на книги. И именно поэтому я говорю, что сведения, записанные в трактатах — слишком противоречивы, чтобы вызывать хоть какое-то доверие. Но я видел их стены, Рональд. Видел, что гномы способны создать. Дурн-фар, Ним, любой город или крепость в Бирне выглядят грязными пограничными заставами, с оплывшими земляными валами и покосившимся частоколом, по сравнению с Борграндом. И пусть кто-то считает, что сейчас им интереснее торговать. Лигу создали торговцы. И что? Это мешает им воевать? Закрепившись в Серых холмах и непрестанно богатея, гномы становятся только сильнее. И пусть они придерживаются своего хваленого нейтралитета много лет. Но внезапные сокрушительные удары, нанесенные по Эпиру и Тиносу, еще помнят старики Золотой долины. Уже тогда гномы бились не за свою безопасность, а за свою торговлю.
— Насколько помню я, — неуверенно вставил Брикман, на самом деле знакомый с историей хуже друга, — их попросили о помощи. По-соседски, так сказать. Мол, коварные заговорщики узурпировали власть и все такое… Я ошибаюсь?
— В каком-то смысле нет. Я не могу утверждать, меня тогда и на свете не было. Но один мудрый человек уверял, что дело было в перебоях с поставками зерна и фактическом блокировании Железного пути. Гномам это не понравилось. Зерно Золотой долины и металлы Дахаба были им нужны. И они вмешались. А уж найти тех, кто тебя якобы позвал, с таким тугим кошельком, труда не составило.
Ботрайт жестом отказался от очередного наполненного кубка. Задумчиво потер жесткую щетину, пробивающуюся на подбородке.
— Тот враг, которого мы сдерживаем сейчас… сдерживаем до подхода объединенных сил ландфрида — лишь спесивый сосед. Всего лишь одно из неспокойных графств многострадальной Бирны. Пусть мы деремся давно, но мы деремся с братьями. По сути, не сильно отличающимися от нас. Ни численностью армий, ни богатством земель. Но сможем ли мы что-то противопоставить куда более серьезному, иноземному захватчику?
— К чему напрасно тревожиться? — В голосе Рональда и правда слышалось полное спокойствие, плавно переходящее в абсолютную безмятежность. — Несмотря на все твои предчувствия, господин капитан, нас вполне могут укокошить этой же ночью. Ну или завтра с утра. А значит, беспокоиться о возможности будущих вторжений — смысла немного. И видя, что твой кувшинчик опустел, не смею спрашивать о следующем. Да-да, все понимаю. Служба и все такое. Ну, так значит вернемся к нашей маленькой, добрососедской войне с братьями бирнийцами…
Роналд Брикман поднялся, сладко потянулся, одернул стеганую куртку.
— Язва, — глухо проворчал Ботрайт, — вечно передергиваешь. Ну ладно, топай. В три часа тебе менять Дея. И на, пожуй. Не позорься перед бойцами.
Он протянул лейтенанту пару тусклых, подсушенных стеблей.
— Ну да, как же. А то ведь заподозрят, что я простой смертный, люблю вино и женщин.
Для порядка слегка возмутился Рональд. Но стебли взял. Кивнул гостеприимному командиру и прикрыл за собой дверь.
— О, Брикман пошел. Вразвалочку так, расслабленно. Никак от капитана чешет.
— Отойди оттуда, Сэм. — В тоне Джастина слышалось легкое осуждение. — Увидит, что пялишься.
— Да ничего я не пялюсь, — тем не менее, Сэм отошел от узкой бойницы и тяжело опустился на кровать, — просто смотрю. Подмечаю.
— Что ты там подмечаешь? — Спросил неразборчиво Райт, жуя огурец.
— Лютое спокойствие командования. Знай себе пьет, да шляется по ночам. И плевать ему на всех львов вместе взятых. Нет. Я, конечно, не осуждаю, — по тону и мине Сэма было ясно — осуждает, — просто завидую немного. Кому хоть под палящим солнцем, хоть под ледяным дождем — стой на стене да терпи. А кому-то вон — сам капитан друг-приятель. Сиди себе, да виноград брагой запивай…
