Онлайн книга «Большая книга ужасов – 86»
|
Я села на досках, отобрала у Сашки чашку и глотнула кипятка. Чёрт-те что! Иваныч понял: – Сходи-ка, Саш, купи воспитательнице кофейку… – Нет! Нельзя детьми рисковать! Пришли – сидите смирно. В туалет – до ближайшей кафешки под моим конвоем. И чтоб ни звука! Я нашаривала на полу туфли: купить кофейку и правда хорошая идея. Может, мозги на место встанут и придумаю, как быть дальше. – Ляль, ты чего? – Страшно. Кое-как я обулась, схватила рюкзак и вышла на воздух. Уже вечерело – не смеркалось, а так, садилось солнце, в воздухе чувствовался вечер. На площади, обычно такой людной в это время, не было ни души, даже вечный торговец матрёшками куда-то делся. На его месте стоял пустой каркас прилавка, как скелет. Две жирные дворняги дербанили какой-то бумажный пакет то ли с беляшом, то ли… И ни души больше! Я сунулась в ближайшую кафешку и упёрлась в табличку «Закрыто». Ладно, она тут не одна… Цокая каблуками на всю безлюдную площадь, я прошлась вдоль домов. Все первые этажи заняты магазинами, кафешками… Закрыто, закрыто, закрыто… Ну да: все боятся! Это что ж теперь будет-то? В чебуречной на углу два таджика спешно сворачивали торговлю. Увидев меня, вздрогнули, будто привидение пришло: – Закрыто-закрыто! – Мне только кофе… Один кивнул на автомат с кофе и напитками-шоколадками, другой сунул мне тарелку с остывшим чебуреком – «За счёт заведения»: наверное, у меня был очень жалкий вид. Я взяла кофе, холодный чай для Иваныча и всяких там шоколадок детям. Шоколадки и бутылку с чаем распихала по карманам: удобная вещь треники. Только Петрович задержан. Интересно, того, первого, выпустили? И могут ли прийти за мной, ведь я тоже там была… Идти по пустой улице одной было почему-то страшно. Хотя белый день и за этими окнами куча народу, который пялится на дуру в трениках и на шпильках, идущую в закат… В сортир… Невесело. Всю дорогу я таращилась в небо – не темнеет ли: если бы хоть тучка прошла, я, наверное, сошла бы с ума. Но нет, небо было чистым. * * * Издалека послышался рёв мотора, я даже не сразу узнала этот звук: на пешеходной площади стояла такая тишина, я и забыла, что рядом дорога. Впереди показалось синее пятно кузова: седанчик с грохотом въехал на площадь, просвистел мимо меня, я успела метнуться в сторону, и вовремя: заднее стекло опустилось, высунулась рука то ли с камнем, то ли с бутылкой, зазвенело стекло… Витрина огромного магазина осыпалась как в кино буквально в паре шагов от меня. Кто-то из машины что-то выкрикнул и уехал прочь, оставив меня среди стёкол. Начинается! Я прибавила шагу, соображая, что именно начинается. Когда люди боятся, они и не такое способны выкинуть: думаю, разбитая витрина – это ещё цветочки. Будто читая мои мысли, из дворов вышли двое парней и, не обращая на меня внимания, принялись расписывать красками опустевший ларёк с матрёшками. Первым порывом было рявкнуть, но я струсила. Иду и иду. Иваныч и дети ждут холодного чебурека. Меня. Кофе, пока я добрела, успел остыть, по дороге встретила ещё парочку с баллончиками краски и одного с ломиком – знать не хочу, куда он идёт. Не хочу, не хочу… Парень тюкнул витрину продуктового магазина, объяснил мне: «Мать за молоком послала, а всё закрыто» – и исчез за выбитым стеклом двери. Дурак, доставка же есть! Дурак, тут же сигнализация! – Никто не приедет! – крикнул он, отвечая на незаданный вопрос. – Все заняты неуловимым маньяком! – Да нет никакого маньяка… – Я вошла в дом-сортир – плевать, что подумает парень, грабивший магазин, – и стала выкладывать из карманов всё, что удалось добыть: – Не протянем мы здесь, ребята. Магазины закрыты, мародёры проснулись. – Доставка же есть! – удивилась Сашка. – И не такое переживали, – отмахнулся Иваныч. * * * – Ещё одна жертва неизвестного явления найдена в районе Ухово. На этот раз женщина… – Выключите, Валерий Иваныч! – Ещё несколько часов назад мне казалось, что следующее подобное объявление по радио сведёт меня с ума. А сколько их уже было-то! Старик выключил своё радио, но легче мне не стало. Хороши мы тут, спрятались! Нашли местечко! А вокруг… – Прямо как в «Поезде скелетов», – неожиданно выдал Толик. – Поезд убийц, – поправила Сашка. – «Если смотреть на наш город с крыши самой высокой новостройки и представить рыболовный крючок, жало которого начинается на Купеческой улице, а цевьё тянется через Ежиный лес и дальше, далеко за пределы города, то вот это и будет маршрут поезда убийц». Только ерунда это всё, Толик. Сказки. Да и убийцы-то не мошкара, они по-другому должны действовать. Правда, Ляля Евгеньевна? – Я-то что… Не смешно, Саша! Тут такое, а ты… И вообще, спать пора! Спать я, конечно, не хотела, но время на телефоне приближалось к отбою в лагере. Мне хотелось действовать по уставу, чтобы ещё хоть что-то было как надо и под контролем… Я сгребла сумки и кресло в один угол и стала стелить на полу спальник для Сашки и Толика. У меня в сумке одеяла есть… – А я работал на железной дороге. – Иваныч растянулся на своей лежанке. Я не видела его лица в темноте, но почему-то казалось, что он мечтательно смотрит в потолок. – И видели тот поезд? – спросил Толик. Всё-таки третьеклашку трудно напугать. Тут такое настоящее, а он про скелетов… – Вот уж не знаю, тот или нет… Однажды утром был сильный туман. В книгах пишут «как молоко», я думал, это так, фигура речи, а нет – реально как молоко, ног не видно. Да какой ног: состав у меня тогда стоял, я и его-то нашёл не сразу. А когда нашёл… – …полезли скелеты? – спросил Толик, и Сашка на него цыкнула. – Иду я, значит, вдоль состава, вытянул руку и пальцами скольжу по грязному борту, потому что в тумане ни черта не видно. Иду, иду… И главное, помню, что там двадцать вагонов, прекрасно помню, иду считаю: двадцать три, двадцать четыре… – Ну, обсчитались, с кем не бывает. – На двадцать седьмом палец поцарапал. Ничего страшного, но ржавой железкой всё-таки. Сунул палец в рот, долго отплёвывался потом – грязища, масло… И вот плюю в туман и слышу шипение. Думаю, всё, крыша поехала. А потом смотрю: вагона больше и нет. Вместо него – ржавый скелет металла. Это об него я порезался. И вроде ничего особенного – но кто будет цеплять такое к составу? Делаю шаг, чтобы рассмотреть как следует – и тут что-то мне под ноги метнулось… Не разглядел, что там, вроде собака. По штанине задело, вжик – и вперёд меня. – И? – Я не знал, что собаки могу так орать! – Орать?! – ошалело спросил Толик. – Орать, по-другому не назову. Это был не скулёж – это был крик, почти как у человека. – А вы? – А я секунды три стоял как истукан, а потом побежал в обратную сторону. Собака меня спасла. Бегу-бегу, на моих ногах не очень-то побегаешь, а я бегу, что делать! Туман рассеивается, а я и не замечаю, не до того. Когда к паровозу подбежал, уже светло и ясно стало, и машинист надо мной ржёт. «Чего, – спрашивает, – привидение, что ли, увидел?» А я ничего сказать не могу – одышка, сердце в глотке колотится. Оборачиваюсь – состав как состав. Как был. Без всяких там ржавых скелетов. И вагонов вроде столько же, сколько было… И тумана больше нет, вот что! Только рука у меня вся в масле, в грязи и кровит… |