Онлайн книга «Вереск на камнях»
— Я поставлю Олю на ноги, — сказала твёрдо. Та пробормотала: — Ты не была уверена сегодня днём. — Теперь уверена, — ответила я ей. — Духи нашептали. — Духи… — прошелестел её голос. Я везла Олю домой, а она молчала. Силки бежала рядом с колёсами коляски, а Лютик увязался за нами просто потому, что. И я молчала — думала. Олю было не жалко. Почему жалеть человека, который уже чем-то увлёкся и хочет свернуть если не горы, то холмики? — Ты пообещала, — услышала я перед самым домом Ильи Андреевича. Пообещала? Ну да. Но… — А ты пообещала больше не третировать прислугу и заняться делом! — весело ответила я Оле. — Выполнять будешь? — Буду, — буркнула она. — Тогда всё тип-топ. Я позвонила в видеофон, и дверь открылась почти сразу же — как будто нас ждали с нетерпением. И точно, на крыльце уже стояла Анна Михайловна и смотрела на меня с ясно написанным на лице торжеством. Ну, типа мы боролись, и она победила. Я только наморщила лоб, но ничем другим не выразила своё недоумение. Перевела коляску Оли в гусеничный режим и позволила ей подняться по лестнице, правда, для этого пришлось повернуть «вездеход» задом. Силки настороженно нюхала воздух, а Лютик возбудился и принялся лаять: — Само! Само бежит, как лошадь! Я шикнула на щенка, и он заткнулся, лёг на травку. А Анна Михайловна всплеснула руками: — Что это? Что за зоопарк? Уберите немедленно собак на улицу! — Лютик, брысь! Жди меня на улице, — сказала я. Силки тявкнула: — А я? — А ты теперь будешь жить в этом доме, — спокойно объяснила я собачке. Анна Михайловна подозрительно нахмурилась: — А чего это ты решаешь, кто тут будет жить? Я сейчас Илье Андреевичу позвоню! — Это моя собака, — вступила в разговор Оля. Экономка с удивлением уставилась на въехавшую по ступенькам на крыльцо девушку. А та подняла голову и повторила: — Этом теперь моя собака, и она будет жить здесь. Силки, пошли! — и взяла зубами свой джойстик, поехала в дом. Щенок прошмыгнул мимо ног экономки вслед за коляской, а Анна Михайловна прищурилась уже на меня: — Илье Андреевичу это не понравится. А вот в ваших услугах мы больше не нуждаемся. Тут уж и я встала в позу: — С чего это вдруг? Анна Михайловна улыбнулась сладенько. Так сладко, что я ощутила, как на меня надвигается призрак диабета. Она сказала милым голосом: — Илья Андреевич приглашал профессиональную сиделку, и та приехала раньше, чем говорила. Так что вы можете идти, девушка. — Вы можете думать, что хотите, но нанимали меня не вы, Анна Михайловна, — вежливо ответила я, показав экономке в улыбке все свои прекрасно начищенные (нет) тридцать два зуба. — Поэтому я всё же дождусь Илью Андреевича, с вашего позволения. Экономка скривилась, будто её зубы внезапно заболели. А я прошествовала мимо неё в дом следом за Олей. Сиделка сидела (тавтология, ага) в гостиной на диванчике, сжимая на коленках свой саквояж. Рядом стоял чемодан на колёсиках. Оля смотрела на неё странным взглядом — словно заранее ненавидела эту тётку средних лет, не толстую, не круглую, но такую… мощненькую. Явно профессионал — у сиделки должны быть хорошие мышцы рук, ног и спины, чтобы переворачивать и поднимать инвалида. На лицо, кстати, оказалась приятной женщиной. Я улыбнулась ей, сказала: — Здравствуйте. — Добрый день, — отозвалась она. — Меня зовут Ирина. Мне сказали, что больная лежачая, а вы, оказывается, вовсю гуляете! — Так и надо, правда же! — сказала я с воодушевлением. — Оля, поехали в комнату? А вы, Ирина, приступайте к работе. — Но со мной ещё не подписали контракт! — Подпишут, — уверенно ответила я. — Правда, Оля? Она повернула голову и посмотрела на меня вопросительно. Я подняла брови: мол, ты решаешь, детка. И детка кивнула: — Да, подпишут. Я хочу лечь. Анна Михайловна хмыкнула за моей спиной: — А вы наглая, кроме того, что одеваетесь ужасно. Я обернулась к ней и смерила взглядом колобкоподобную фигуру, сказала: — Вы не жена хозяина, а всего лишь экономка. Поэтому держитесь за своё место, зная, что Оля важнее для Ильи Андреевича, чем вы. Анна Михайловна не нашла, что сказать. Просто задохнулась, и мне на миг показалось, что сейчас её хватит удар. А я подняла голову так высоко, как только смогла, и пошла следом за Олей и Ириной в комнату. Силки, лежавшая на ковре до этого, поспешила за мной. Я сказала собаке: — Твоя хозяйка Оля, ты должна слушаться её. И ещё: все свои дела — пописать, покакать — всё неси наружу, на травку! В доме ни-ни! — Так тут везде двери, — пригорюнилась Силки. — Я же не умею открывать! — А ты хитренько. Ты беги к любому человеку, который ходит, и тыкайся ему в ногу — умильненько, поскуливай, делай, как нормальная собака. Бежишь к закрытой двери, скребёшь пол лапкой, возвращаешься к человеку! Я тебя уверяю — любой в этом доме сразу же подорвётся тебе открывать! — А та большая — нет! Она злая. — Не злая, — рассмеялась я. — Просто она считает себя важной. Ты к ней не ходи, тут ещё другая женщина есть. — Ла-адно, — протянула Силки. — Моя хозяйка мне нравится. Жалко, что она не может со мной побегать! — Сможет. Я пообещала это и вздохнула. Да, мне надо думать над тем, как лечить Олю. Допустим, я могу попробовать стимулировать рост нервных волокон в спинном мозге. Допустим, у меня это даже получится. Допустим, нервы срастутся. Но никто не может гарантировать, что они срастутся правильно! Мне очень нужны пособия по неврологии. Правильно. Надо позвонить Илье и заказать. В комнате Олю уже профессионально сняли с коляски и уложили в кровать. Девушка была возбуждена. Сказала мне, когда я вошла: — Представляешь, Ирина умеет профессионально снимать цветы! — Отлично, — улыбнулась я. — Оля, у тебя есть телефон? — Есть, — удивилась она. — Вон, на столе лежит. — Можно позвонить? — Конечно. Оля посмотрела мне в глаза и вдруг улыбнулась так открыто, так живо, что у меня слёзы на глазах выступили. Разительная перемена в полдня! И всего-то надо было вывезти человека на прогулку и поговорить искренне! Я взяла со столика айфон и попыталась разблокировать экран. Оля подсказала: — Мой день рождения: седьмого июня две тыщи третьего года. — Спасибо. Набрав шесть цифр на экране, я получила доступ к набору номера. Оля повела подбородком и спросила: |