– Ага, так их называют обычные ундины, – подтвердил Эрван, пряча блокнот.
Надо же, у всех темные маги – просто темные. А в Ламаре им еще и название придумали.
– А что потом? После ведьмы? – Я вытянула руку, дотронулась до прозрачной пленки.
– После ведьмы остался только корабль, который бороздит океан по проложенному курсу. Очевидно, это был последний курс перед тем как пират решил поверить слухам и вмешаться в дела супруги.
– Супруги? Он еще и женат на ней был?
– Да, они были женаты. Естественно, он видел в ней морскую нимфу и не желал замечать, что она вовсю использует темную магию.
– Но потом поверил?
– Пришлось. Их интересы схлестнулись. Он напал на корабль одного вороватого купца, а она отбила его атаку именно темными заклинаниями. После такого удара в лоб от правды спрятаться не вышло. Он пытался ее вразумить. Зря. Опасные свидетели долго не живут.
– Она его убила?
– Да. И исчезла.
– Легенда о Леди мне нравится больше, – пробормотала я. – Там хотя бы Леди спасла своего неверного мужа.
– Старые легенды редко заканчиваются хорошо. Поэтому жизнь куда интересней, – усмехнулся Эрван. – Ну что, пойдем дальше?
– Пойдем, – кивнула я.
В небе грохнуло. Дождь прекратился, словно перекрыли небесную плотину. Эрван щелкнул пальцами, купол исчез. Шелли тут же пролетела до конца косы, сиганула в мокрые кусты и куда-то унеслась. Мимоза отрастила уши побольше и подставила их выглянувшему солнцу.
Лезть в заросли не хотелось совершенно. Но Эрван уже врубался в зеленую листву, раздвигал ветки. Пришлось забираться следом. Платье и волосы моментально вымокли. Утешало только одно: рядом маг воды, высушит.
Неподалеку тихо треснуло, я отчетливо ощутила тьму где-то слева. Только открыла рот, собираясь окликнуть Эрвана, как он сам обернулся, приложив палец к губам. И тут на меня из кустов вылетела скелето-белка, подпрыгнула, и под мой удивленный вопль защелкнула свои челюсти на браслете.
– Не смей! – закричала я.
Она же мне его испортит! Испортит память о дедушке!
Я замахала рукой, пытаясь стряхнуть наглый скелет. Кости застучали о кости. Эрван отпрянул в сторону.
А эта якобы соня только челюсти сильнее стиснула.
– Ах ты, сухофрукт кусачий! – Я изловчилась и вцепилась в ее хвост.
Скелет струной натянулся между моими руками, но добычу не отпустил. Узоры на пальцах засияли зеленью. Мимозный заяц бодро сиганул в сторону и скрылся в кустах. Эрван откатился за дерево. Трава вокруг меня взвилась к небу зеленой стеной, развернулась и опутала скелет, превратив его в плотный кокон. Только тогда упрямое создание разжало челюсти. И начало грызть кокон.
Ага, разбежалась!
Трава обернулась вокруг кокона еще несколько раз, превратив его в большой шар. Внутри возмущенно пощелкивала белка… соня… скелет.
– Кто-нибудь выжил? – донеслось насмешливое из-за травяной стены.
– Все!
Я заставила остальную траву вернуться в нормальное состояние, задумчиво покосилась на щелкающий шар, не зная, что с ним делать.
– Соня? – Глаза Эрвана воодушевленно блеснули.
Я кивнула.
Он вручил мне свернутый плед, закатал рукава повыше и придвинулся вплотную к травяному шару.
– Я, наконец, понял, что меня смущало в этой химере… – Эрван просунул руки между толстыми стеблями и, копошась внутри, продолжал: – Это не химера… Это обретыш.
– Что? – нахмурилась я.
Впервые слышу.
– Частица души темного мага, привязанная к предмету и имеющая собственную форму, – выдал Эрван.
Мудро. Но ничего же не понятно. Придется по порядку.
– Темные что, могут душу на части делить?
– Ради великой цели чего только не сделаешь, – усмехнулся Эрван, осторожно вытаскивая руки сжатыми кулаками вверх. – Траву убери.
Быстро вернув стеблям нормальную форму, я озадаченно спросила:
– Что за цель такая, что свою душу не жалко?
– Бессмертие. Желание понятное, а вот воплощение не особо удачное. – Он огляделся и уселся на траву, скрестив ноги. – Во все времена находились те, кто хотел бы жить вечно. И ради этого были согласны на что угодно. В том числе отделить часть души, привязать ее к памятному предмету, придать форму – облик зверька, чаще маленького, безобидного и всем знакомого.
Ага, видимо, чтобы внимания не привлекал особо…
– И даже добавить скелет, чтобы зверек мог нормально двигаться.
Но ведь…
– А зачем? Ну создаст этот маг такую вот соню. – Я в недоумении показала на руки Эрвана. – Или даже несколько, если души не жалко. Неужели кому-то охота скакать по полям и джунглям стаей мышей? Странное какое-то бессмертие!
– Согласен, выглядит странно. Но расчет был несколько иной, – кивнул Эрван, осторожно высыпав на траву две кучки костей.
Зачем я ему белку отдала? Жалко ведь хвостатую. Хоть она и частица души темного мага, у которого с головой было не все в порядке.
– Скажи… – Эрван склонился над добычей. – Почему появляются призраки?
– Незаконченные дела или…
– Или люди, к которым они привязаны эмоциями, – подхватил Эрван, внимательно рассматривая кости. – А где гарантия, что к моменту отбытия в темные туманы эти дела останутся? Или что внезапно накроет бурей чувств?
– Да уж, какие гарантии. Не все же поголовно становятся призраками.
– Именно. Вот темные и попытались искусственно создать такую гарантию – обретышей. Посчитали, что часть души, спаянная с эмоционально значимым предметом, послужит привязкой к нашему миру. К живым. Вечной привязкой, в отличие от дел и чувств.
– Вечной, если обретыша не уничтожат.
– Ну… обретышей часто путают с призраками животных, а они обычно никому не мешают, – пояснил Эрван, что-то выискивая в горке костей.
Да, призраков животных никто не трогает. Злобных среди них нет, потому что сильная привязанность – единственная причина их появления.
– Ну ладно. – Я потерла лоб, пытаясь уложить в голове все, что только что узнала. – Допустим, сделал себе темный обретыша, потом гарантированно стал привидением, и откушенная часть его души носится по лесам какой-нибудь соней или сидит лягушкой в болоте. А дальше что? Представления на руинах устраивать? До икоты жильцов какого-нибудь особняка пугать?
– Нет, – усмехнулся Эрван. – Планировалось, что такой призрак притянет обратно, как ты говоришь, откушенную часть, сольется с ней и станет свободным. Никаких ограничений, условий. Ни тебе привязки к месту, ни к человеку, ни дела, закончив которое, ты отправляешься на перерождение.
