На дверной ручке я снова обнаружила дикую розу, теперь уже белую. Похоже, Морган оборвал все заросли в округе! Высадив ее к остальным, я с чистой душой затолкала нераспечатанную записку Моргана ему под дверь.
Только вошла в комнату, как снаружи постучали.
– Хло, опять?! – сердито пробурчала с кровати Сью. – Ты меня с ума сведешь!
– Не ворчи, – парировала я. – Скоро завтрак, давай, поднимайся!
Слово «поднимайся» подействовало на Сью самым странным образом. Едва оно прозвучало, как на кровати мгновенно свился одеяльный кокон, и из его глубин раздалось сладкое сопение.
Я приоткрыла дверь и выглянула в образовавшуюся узкую щель.
Прямо перед моим носом покачивался куст! Большой такой куст с корнями, обернутыми в белую бумагу и кокетливо перевязанными ленточкой. Над зелеными листьями гроздьями висели мелкие бутоны. Чудесные крохотные радужные бутоны, так похожие на розы. Вот только это были не розы!
Сдернув записку с очередного презента упрямого Моргана, я подхватила выкорчеванный где-то куст радужной камелии и со всех ног помчалась с ним к своей импровизированной клумбе.
Этот редкий вид камелий отличался крайне низкой приживаемостью, требовал практически мгновенной пересадки. Стоило чуть замешкаться, и он превращался в жухлый веник, который даже альве не удалось бы откачать.
Ну, Морган!
Упав на колени, я плюхнула его подарок рядом с розами, не разворачивая бумаги. Направила на куст магию и укоренила так, чтобы ни один ураган его не выдернул.
Камелия расправила листья, распушилась, а я облегченно вздохнула. И сразу почувствовала зверское желание найти Моргана и вручить ему справочник по местной флоре.
Но справочника у меня не было, а Морган нашелся сам. Он с независимым видом рысил следом за шумно втягивающим воздух Вимфре. Завершала процессию лопата.
– Шевели лапами, копатель! – рычал Вимфре. – Может, еще успеешь вернуть редкий вид обратно!
– Это была не ваша карамелия! – упрямо выдвинув подбородок, огрызнулся Морган.
– Камелия! – рявкнул Вимфре. – А провонял ты именно моею!
Троица добежала до клумбы и остановилась.
– Камелия. – Я показала на куст.
– Вижу, – усмехнулся Вимфре.
– Здесь ей лучше, – выкрутился Морган. – Ветра нет. И вообще, климат более подходящий.
– Да что ты говоришь! – Вимфре развернулся к нему. – Ну раз лучше, там в зарослях еще пять кустов растут. Бери и пересаживай! В подходящий климат, – покосился на меня весело подмигнул: – И без помощи дам, будь добр.
– Я не могу их выкопать, они редкие! – выдал внезапно прозревший Морган.
Я подавилась смехом. Морган обзавелся совестью? Ради этого стоило скакать с кустом наперевес!
– Редкие? Неужели? – страшно удивился Вимфре.
– Меня оштрафуют!
А нет, не обзавелся.
– Штраф за пересадку я заплачу, а вот если не успеешь вовремя зарыть, пусть твой батюшка за твою медлительность раскошеливается. – Вимфре достал из кармана халата перо, отпустил, и оно весело подпорхнуло к Моргану. Протаранило моментально выставленный щит и начало разрисовывать физиономию. – И пошел! До конца дня чтобы все пересадил, ботаник!
– Без земли они выдерживают не больше десяти минут, – невинно подсказала я.
Морган скрипнул зубами, зыркнул на меня, схватил лопату и ринулся в кусты.
– А ты чего стоишь? Иди завтракай, – усмехнулся Вимфре.
Я развернулась и послушно потопала в сторону кухни, блаженно улыбаясь.
Теперь-то Морган точно больше не будет таскать мне розы!
Глава 14
Как же я ошибалась! Переселение камелий «в более подходящий климат», когда Морган носился с кустами быстрее своей лопаты, не пошло ему впрок.
И за следующий месяц я высадила кучу роз и отправила обратно кучу записок. Клумба моя расползлась в обе стороны и теперь почти опоясывала хижину. Встреч с Морганом на улице и в столовой удавалось избегать благодаря Эрвану и Айло, ну а на раскопе ему было уже не до меня.
Там буйствовал Бричен. Любой шаг в сторону рассматривался как побег, любой взгляд не на лопату – как «рассеянность, неприличная для настоящего ученого». Кто бы говорил про рассеянность, ага. Меня Бричен вообще гонял из палатки в палатку, постоянно заглядывал, проверяя, на месте ли я и чем занимаюсь. В общем, после случая с Тревором он, похоже, совсем озверел.
Кстати, Тревор, очнувшись, не помнил ровным счетом ничего. Поэтому охотник повез его к знакомому менталисту, чтобы тот попробовал восстановить явно стертую память.
Сам же охотник намеревался вернуться, чтобы найти того, кто балуется темными заклинаниями, и разобраться со случаями странной одержимости, которые, как выяснилось, и раньше частенько возникали по всему королевству ундин, а в последнее время переросли в настоящую эпидемию. И очаг ее находился на островах.
Возможно, и дальше никому бы не пришло в голову связать эти случаи, ведь семьи традиционно тащили всех одержимых к магам. Придя в себя, неправильные одержимые ничего не помнили, бормотали, словно заведенные: «Найти… найти…» А потом погибали. Маги все списывали на темное заклинание, примененное самим пострадавшим, и охотников не привлекали.
Так что Тревору вдвойне повезло. Во-первых, он остался жив. А во-вторых, попал не к магу, который точно отправил бы его в тюрьму, а к охотнику.
После отлета Тревора Нел развил бурную деятельность, затеял собственное расследование. Но, увы. Обыскать комнату не вышло, она была опечатана, а девица оказалась вообще ни при чем. Самозваному сыщику удалось лишь выпытать, что свидание с Тревором она отменила, дабы встретиться с «этой протухшей устрицей, этим трусливым крабом» Морганом.
Раскопки тем временем шли своим чередом, о «темном студенте» немного поговорили и забыли. Все, кроме нас.
Сдав очередное задание вечно придирающемуся Бричену, я бежала на ужин, а потом на пляж. К Эрвану. Мы усаживались на топляк, обкладывались справочниками и пытались разгадать мои руны.
Их на самом деле оказалось не двенадцать, а всего шесть, поделенных пополам. Это нам удалось выяснить, втянув в обсуждение Вимфре, который очень кстати прогуливался вдоль берега. Правда, после пары таких «втягиваний» он больше не появлялся. Видимо, предпочел прогуливаться где-то в другом месте.
– Шесть – уже хорошо. Шесть – не двенадцать, – мужественно сказала я. – Осталось собрать половинки. Понять бы только, какая из них с какой соединяется?
Покрутив так и этак, мы наконец получили шесть пар рун.
– Смотри, вот это… – Эрван ткнул пальцем сначала в одну из них, потом в другую. – Тот самый приказ, о котором я тебе рассказывал. Что-то вроде «замереть» на древнем языке фейри.
