Семья…
Я тихо хлюпнула носом, взяла на руки Шелли, уткнулась в теплую шерстку.
– Шу-у-у? – донеслось едва слышное из небольшого горшка на столе.
– Мимочка? – Я обернулась к Эрвану.
– Да, укоренилась и растет. Скоро опять сможешь сделать из нее мышь или крокодила.
– Фу?
Из-под стола выглядывали четыре глаза. Два синих фонарика и два круглых, блестящих, черных.
Глаштин и соня. Оба предатели. И оба вынужденно.
– Бедные! – Я бросилась их обнимать, едва не приложившись лбом о столешницу.
Сразу трое в руки не помещались. Пришлось гладить, что попалось. Зверье тут же вырвалось и расселось причесываться. Глаштин сердито фыркал, поправляя гриву вывернутым копытом.
А я заглянула в горшок, осторожно потрогала пару крохотных перистых листочков.
– Отец так говорил о моих волосах… – Я покосилась на Эрвана. – Словно считает, что я их покрасила…
– Но он же не знает, кто ты. Потом сама скажешь. Если захочешь.
– Как там твои? – спохватилась я.
– Затискали, успокоились, наверное, спят… – отчитался Эрван. – Все, кроме отца. Тот сбежал, захватив мою карту. Решил прогуляться по достопримечательностям.
– Надеюсь, достопримечательности его не съедят?
– Вряд ли. А вот штрафов за уничтожение исчезающих видов нашему семейству выпишут много! – усмехнулся Эрван. Притянул меня к себе, коснулся губами виска и шепнул: – Ты не забыла, что мы едем к моим после практики? Практика кончилась.
Ага. Досрочно! Остатки группы Вимфре сегодня утром отправил домой. Кстати…
– А сколько мы были в туманах? – Я снова погладила мимозу.
– Три дня.
Правильно мой живот посчитал.
– У меня опять нет наставника.
– Наставники – дело наживное. Зато какая тема диплома! – невозмутимо отозвался Эрван.
Развернул меня к себе и поцеловал. А потом еще раз…
– Спокойной ночи, – севшим голосом сказал он. – Пусть тебе приснится новый наставник!
– Тогда это будет очередной кошмар. – Я покосилась на браслет, где были только бусины и никакой книги. – Пусть лучше ничего не снится!
– Пусть так и будет.
И он снова меня поцеловал.
Последний поцелуй был лишним. Несмотря на трое суток, проведенных в темных туманах, уснуть удалось лишь после пробежки к океану и небольшого заплыва. Зато спал как убитый.
Вскочив с первыми лучами солнца, Эрван бодро вышел из дома, устроился под деревом со стопкой бумаг и занялся сочинительством.
Маги требовали отчет о случившемся. И он обещал им подробный рассказ от своего лица и лица своей девушки.
Своей девушки… Как приятно это звучит…
Так, о чем он? Ах да. Вряд ли Хлоя обидится, если он возьмет на себя нудное описание событий. Ей останется только прочесть и подписать.
Сегодня она улетает. А экспедиция Эрвана закончится через три недели. Если удастся надавить на непосредственное начальство, то через неделю. В конце концов, это самое непосредственное начальство кое-что задолжало ему за уничтоженную книгу пирата. Главное, отловить его в джунглях, где оно осматривает достопримечательности.
А потом он сделает все, чтобы одна милая альвочка сказала что-то получше, чем «я рада».
Кстати… Зачем терять неделю? Расстояние никогда не было для него проблемой.
Глава 20
Едва Эрван ушел, я свалилась в кровать и моментально уснула.
И в первый раз с тех пор, как приехала на острова, мне ничего не снилось.
Ни-че-го! Абсолютно!
Какое счастье!
Встала довольно поздно, но успела до завтрака привести себя в порядок и собрать вещи. В сумке не хватало лишь пакетиков с семенами. Но пора избавляться от этой привычки! Я зачарованная, и темному магу лучше ко мне не подходить.
После завтрака я сбегала к отцу. Двойняшки тут же повисли на мне двумя грушами. Собственно, именно они уговорили меня поехать не в Висстоун, а к ним.
Ну как уговорили…
В ответ на мое «я потом обязательно приеду» они дружно выдали: «Потом ты опять потеряешься». И следом разразилась такая истерика, что даже мачеха перепугалась. Но стоило сказать: «Я еду с вами», – как все моментально стихло. У-у-у, маленькие шантажисты!
После обеда Эрван проводил меня до колесницы, подал горшок с мимозой, почесал сидящую на моем плече Шелли. Пообещал присматривать за глаштином и соней: живность у нас добровольно поделилась сама. Поцеловал кончики моих пальцев, потом просто поцеловал.
– Хороший парень, – выдал отец, когда я уселась в колесницу.
Я кивнула. Разговор снова не клеился.
Перелет я нагло проспала, несмотря на восторженный визг двойняшек, которым до безобразия понравилась бешеная скорость колесницы.
Делвин домчал нас до Берьяна к закату.
У крыльца большого светлого дома отца как раз загорелись фонари. К колеснице тут же подскочили слуги, сонную малышню унесли. Отец унесся самостоятельно, пробурчав что-то вроде «всем спокойной ночи». Алисия проводила меня в комнату, ту самую, в которой я жила, когда приезжала раньше. Уютную, милую, но так и не ставшую моей. Проворочавшись в постели пару часов, я уснула.
Мне снился Вимфре в волчьем облике. Скаля зубы на нашего ректора, он рычал: «Где моя надбавка? Что значит, на мне бюджет закончился? Сейчас вы у меня закончитесь!»
Разбудила меня Шелли. Она настойчиво тыкалась пятачком в щеку, пока я не проснулась. Заметив, что я открыла глаза. Шелли хрюкнула и забегала вокруг второй подушки, на которой что-то поблескивало и белело. Приподнявшись на локте, я увидела тонкий браслет, сделанный в форме усыпанного цветами вьюна, и небольшой лист бумаги с аккуратно выведенным: «Для новых воспоминаний».
Подписи не было, но она и не требовалась.
Эрван…
Проведя кончиками пальцев по украшению, я улыбнулась. Надо же, он запомнил, что в день нашей фееричной встречи стену оплетал именно вьюн! Сняв с руки подарок дедушки, я любовно погладила его и надела браслет Эрвана. Для новых воспоминаний. И первое из них – встреча с неправильным призраком.
Едва успела привести себя в порядок, как в дверь постучали, приглашая на завтрак.
И покатился первый день «в семье».
Но то ли я повзрослела, то ли что-то изменилось в самой атмосфере – особой напряженности, как раньше, я не чувствовала.
После обеда Алисия вытащила всю семью в парк. Малышня с визгом носилась впереди, поочередно принося всяких жуков, червяков, красивые камушки. Следом шли мы с Алисией, болтая о моей практике, об островах, о джунглях. Замыкал процессию отец. Он молча шагал с видом мученика, которого ведут на плаху. Но шагал же.
