Онлайн книга «Паучиха. Личное дело майора Самоваровой»
— А как же мы? — изменился в лице Петя. «Как же людям необходима сказка… Взрослые, битые-перебитые жизнью циничные дядьки и тетьки, давно вырастившие собственных детей, готовы задвигать свои важные дела, льстить и пресмыкаться передо мной только потому, что им хочется играться в тайную ложу!». — А что «мы»? Буду вас в цивильной клинике принимать. — А наш орден? — пожух лицом Петя и стал похож на здоровенного, одутловато-морщинистого мальчишку, которого без объяснений в самом разгаре вдруг выкинули из шумной игры. — Петь… Я чудовищно устала прятаться! — Инфанта сделала из бумажной салфетки самолетик. — Я готова помогать людям — за хорошую, разумеется, плату, — но делать это официально. В моей жизни кое-что изменилось. Она не сводила немигающего взгляда со складки на его переносице. «Ясно… Ебаря нашла… Да еще залететь от него небось хочет…» — набычился мент. — Ебаря нашла, залететь не хочу! — заглянув в его бесцветные, навыкате глаза, улыбнулась Инфанта. Петя отвел взгляд и одним махом осушил оставшийся в бокале коньяк. Повисла неприятная пауза. Петя о чем-то думал. — Даже с твоей биографией? — нехорошо скривив лицо, наконец спросил он. — Не поняла… А что с моей биографией? — как можно более непринужденно спросила Инфанта, ощущая, как по телу пробежал холодок. — Да все с ней прекрасно! Не считая того, что ты живешь по поддельному паспорту. Держа удар, она изо всех сил старалась не выдавать волнения. — Я просто поменяла паспорт, с что с того? У Заплечного тогда работала, у него были проблемы…Я занималась бухгалтерией, и меня проще было стереть, чем с аудиторами разбираться! — уверенно лгала она. Он криво усмехнулся: — Неужели ты думаешь, что прошаренный мент станет тесно связываться с человеком, на которого не собрал самое подробное досье? Ты работала у него уборщицей, разве нет? «И личной шлюхой» — добавил он про себя. — Петь, давай не будем детский сад устраивать, а? По документам — уборщицей. На деле я занималась его финансами. И если тебе так интересно, да, я с ним спала. А как можно иначе с вами, хозяевами мира? — На последней фразе она смягчила голос и посмотрела на него задумчивым, с поволокой, взглядом. Наживка была проглочена моментально. Петя расправился в плечах и, не зная, куда деть руки, сначала пригладил на потном круглом лбу жидкие волосенки, а затем вдавил кнопку вызова официанта. — Милая, ну извини… ты меня просто убила… Мы с тобой так тщательно отбирали в орден людей… А теперь, выходит, вся конструкция развалится? — Петюня, что за ерунда! Я буду рядом. И остальные все так же будут помогать друг другу. Для этого не обязательно иметь общаг и встречаться в ресторанах. — Кстати, про общаг. Как ты считаешь, что с ним следует сделать? — Разделить между нами шестерыми, — к большому удивлению Пети великодушно ответила Инфанта. — Попробуем, королевна! — Глаза его жадно и радостно блеснули. — Давай пооперативней. Свяжись с Максимом. Пусть возьмет его на встречу ордена. Там я сама им все объясню. — Договорушки… — вновь померк Петя. — Но потом-то ничего не будет! Люди — скоты, им нужна организация. Попади кто из нас в беду — такую сумму быстро не соберешь, а взаимопомощь станет не пунктом в уставе — ненужным обременением. Каждый станет ссылаться на свои проблемы. — Тебе денег мало? — улыбнулась Инфанта. — Хватает! — крякнул Петя. — Дело-то не в общаке, — поморщился он. — С тобой мы — сила. Все же работало, как часы. Про орден шепчутся в самых крутых кабинетах, попасть к тебе мечтают многие. Ты — загадка, тайна, покрытая мраком… Ну, это я так, для красного словца! Без твоего дара, харизмы и моих организаторских способностей мы на хер не нужны друг другу. Петя был абсолютно прав. В ней шла борьба между истинным, впервые в жизни появившимся желанием глупого сердца и проклятым разумом, упорно твердящим, что без них она стремительно превратится в обслуживающий персонал с туманной табличкой на дверях «остеопат» или «сексолог». Без них она — лицо без специальности, а для «избранных» специальность не важна. Без них у нее не будет власти. Отменяя устоявшиеся правила игры, она лишала себя многих возможностей. Зато без них у нее был шанс начать с чистого листа. Орден отнимал у нее много энергии и заставлял постоянно лгать. Теперь уже не только себе, но и Дане. — Давай так: ты перенесешь сбор на начало декабря, я отдохну и, вернувшись из отпуска, приму окончательное решение, — дала задний ход Инфанта. — Так ты в отпуск собралась? — В его голосе послышались нотки ревности. — Представь себе… Ты когда был в отпуске последний раз? Подполковник задумался. Вид у него сделался такой, будто она его спросила, когда он в последний раз онанировал. — В июне… В Турцию с женой и дочкой ездил. — А я — никогда. — Что, никогда в Турции не была? — В отпуске. Он странно поглядел на нее, ей показалось, в его глазах промелькнула тень сочувствия. Но лезть в его голову ей больше не хотелось. — Ну да… Жизнь-то у тебя была непростая, — многозначительно изрек он. — Дорогой мой! — Инфанта резко встала и наклонилась к нему через стол. — Даже не думай, что, собрав на меня свое сраное досье, ты можешь мной манипулировать! — промурлыкала она и потерла шею, чуть приоткрыв рот. — Богиня, о чем ты?! — занервничав от ее близости, Петя машинально вжался в стул. — Работа у меня такая. У меня и на Макса, и на Виолетку, и на деканшу эту унылую все есть… Привычка, видишь ли… Считай, профессиональная деформация… — А на жену? — присев обратно на стул, беззлобно усмехнулась Инфанта. — И на жену… В ее голове вдруг заиграли слова забытой песни о «парнях — соседях по подъезду», которую часто напевала одна воспитательница — молоденькая, густо разукрашенная, после педагогического техникума попавшая к ним девица с агрессивной тоской в глазах. Дерзкая с начальством и грубоватая с детьми, она была для нее, семилетней соплячки, кумиром. Чуть не каждым своим жестом выражая протест, девица так естественно и неизбывно отражала настроения общества. Шел восемьдесят седьмой год… В кабинет вошел знакомый астеничный официант с подносом. Выгрузив очередную порцию коньяка для подполковника, вопросительно поглядел на Инфанту. — Мне — ничего, свободен! — отмахнулась она. — Короче, я понял! — Петя схватился за бокал и одним махом осушил его до дна. — Э, счет принеси, любезный! — промокнув губы несвежей салфеткой, гаркнул он вслед доходяге. |