Книга Женские убеждения, страница 31 – Мег Вулицер

Замечательно! Моя ассистентка Иффат Хан свяжется с вами утром.

С приязнью,

Фейт.

Грир на это ответила:

Через три дня она поехала на автобусе в Нью-Йорк. На сей раз встреча состоялась в самом центре города, в небоскребе из зеркального стекла под названием Строд-Билдинг. В лобби Грир изготовили пропуск, сделав для этого жуткую фотографию – вместо носа пятачок. Хуже того, фотографию поместили на бейдж, а потом отправили Грир к турникету, который распялил челюсти, чтобы ее проглотить; потом лифт вознес ее на двадцать шестой этаж и выпустил в пространство настолько безликое, белое и бескрайнее, что она так и не поняла: то ли здесь еще идет ремонт, то ли все так и задумано. Ей это место напоминало космическую станцию – пустая территория со сложной геометрией отдельных кабинок где-то вдалеке, все белое, никакого названия конторы над стойкой приема – Грир не понимала, где оказалась.

– У меня встреча с Фейт Фрэнк, – пояснила она дежурной с приятной, но тщательно приглушенной важностью.

Девушка кивнула, что-то проговорила в микрофон, прикрепленный к наушникам, и через минуту вошла еще одна девушка – элегантная, сдержанная, с сережкой в носу, размером с семечко.

– Я Иффат Хан, – представилась вторая девушка. – Ассистентка Фейт. Очень рада знакомству. Идемте со мной. У Фейт посетители.

Грир зашагала за ней по белому коридору, который речным притоком вливался в большой белый кабинет. За длинным белым столом, сделанном из старой двери – напоминание о некоем здании, в котором в давние времена проходили тайные собрания суфражисток, – сидела Фейт Фрэнк, а еще в кабинете было несколько женщин разного возраста и двое мужчин, кто-то из них сидел, кто-то стоял.

Фейт поднялась Грир навстречу. Сразу стало видно, что с той встречи в Райланде она постарела на несколько лет, причем вблизи перемены были особенно заметны, однако держалась она хорошо. Фейт не утратила гонора, гламура, остроумия, четких скул, обаяния, величия – и все это было просто захватывающе. Фейт представила Грир остальным, но та едва расслышала имена, тем более что остальные скоро встали и вышли, а следовательно, не имели особого значения. Если ее возьмут на работу, она быстренько всех выучит.

– Вам удалось поспать с тех пор, как я вам написала? – осведомилась Фейт.

– Да, а вам?

– Маловато, признаться.

– Ну тогда хорошо, что я вам это привезла, – сказала Грир.

Она засунула руку в сумку и театральным жестом вытащила сковородочку, которую купила в универмаге рядом с домом родителей и специально прихватила на случай, если окажется уместно подарить ее Фейт – случая могло и не представится. Однако Грир решила рискнуть. Фейт явно удивилась, потом улыбнулась. У них неожиданно появилась общая шутка.

– Ух ты, здорово, – сказала Фейт. – Очень смешно. – Как будет не заснуть, обязательно постучу себя по голове. И делая это, Грир, каждый раз буду думать про вас. – Она отложила сковородку на боковой столик и добавила: – Давайте к делу, пока никто не пришел с чем-нибудь срочным.

Они сели рядом на белый диван с видом на небоскребы, на рабочий день. Невозможно было смотреть на город сверху, не вспомнив про 11 сентября, даже сейчас, девять лет спустя. Любой взгляд с высоты как бы требовал краткого благоговейного молчания. Дымили трубы, мигали огни; по улицам сновали машины. Краткое затишье перестало казаться мучительным. Момент серьезности, родившийся из страшной катастрофы, но более с ней не сопряженный.

Фейт отпила чая из стоявшей перед ней кружки. Рядом стояли жестяные баночки с улуном, эрл-греем и жасмином. Лежало на боку закрытое чайное ситечко, спитые чаинки торчали сквозь дырочки, точно волоски из ноздрей старика.

– После того, как закрылся «Блумер», – начала Фейт, – я была как в тумане, возможно, даже в легкой депрессии. Уехала к себе в загородный дом, чтобы немного очухаться. И тут мне позвонил давний приятель. Знакомы мы не первый десяток лет, но пошли в жизни разными путями – и это еще мягко сказано. Его зовут Эммет Шрейдер, венчурный капиталист. – Она помедлила. – Вам знакомо это имя?

Грир кивнула, хотя и без особой уверенности; она примерно представляла себе, кто такой Эммет Шрейдер, как когда-то представляла себе, кто такая Фейт Фрэнк – слишком примерно, было очень жаль, что нельзя забить этого венчурного капиталиста-миллиардера в Гугл прямо сейчас, как она когда-то поступила с Фейт, – тогда удалось бы показать себя на собеседовании знающим человеком.

– Он сказал, что хочет сделать мне деловое предложение, – продолжала Фейт. – Сперва я подумала, что он купит «Блумер» и вдохнет в него новую жизнь – и журнал еще побарахтается. Но он сказал: нет, прости, речь не об этом. В сегодняшнем мире «Блумер» никому не нужен.

– Даже в качестве сайта? – спросила Грир. – В смысле, если немного поменять подход. Прошу прощения, – поспешно прибавила она. – Мне это просто приходило в голову.

Фейт покачала головой.

– Нет. Он сказал, что все эти годы восхищался тем, как и с каким упорством мы трудились, но у него планы помасштабнее. Сказал мне, что хочет пойти другим путем, чтобы донести до людей идеалы феминизма. Суть вот в чем, – продолжала Фейт. – Его фирма поддерживает один женский фонд. Наша задача, в общих чертах, состоит в том, чтобы связывать спикеров со слушателями. Будем освещать самые животрепещущие для женщин вопросы. Проводить встречи, круглые столы, конференции. Он выделяет под это значительные средства. – Она помедлила. – Знаю, нас станут критиковать. Шрейдер он и есть Шрейдер.

– Прошу прощения?

– Ну, – сказала Фейт, – уж какой есть, такой есть. Не всегда он использовал свои деньги на добрые дела. Финансировал несколько довольно сомнительных предприятий. Можете об этом почитать. Я почитала. Меня это не обрадовало, но, с другой стороны, порой он распоряжался деньгами совершенно героически, а кроме того, искренне хочет, чтобы наша затея удалась. Разумеется, критиковать нас будут не только за это. Есть еще я.

Грир хотела спросить: неужели кто-то решится критиковать вас? При этом она знала, кто: видела в блогах и, конечно же, в комментариях в «Фем-фаталь».

– Я делаю то, что в моих силах, – пояснила Фейт. – Делаю это ради женщин. С тем, как я это делаю, согласны далеко не все. Женщины, живущие на виду, неизбежно подвергаются критике. Тот феминизм, который я проповедую, – это только одна из его разновидностей. Есть и другие, что прекрасно. Существуют энергичные молодые радикалки, которые занимаются всем сразу. Я им только аплодирую. У них – своя миссия. Нужно как можно больше женщин-борцов. Я еще в молодости усвоила со слов блистательной Глории Стайнем, что мир достаточно велик, в нем хватит места для самых разных феминисток – пусть каждая выбирает свое направление борьбы за равенство. Видит Бог, несправедливость безгранична, но я намерена использовать все имеющиеся в моем распоряжении ресурсы на то, чтобы вести борьбу известными мне способами.