Книга Все рассказы об отце Брауне, страница 227. Автор книги Гилберт Кийт Честертон

— О таинственном исчезновении убийцы, — отвечал сыщик. — Как только людей вновь пустили на пирс и меня освободили из заточения, я кинулся к воротам узнать, кто вышел из них после открытия. Не буду утомлять вас подробностями. Важно, что это большие железные ворота, и, пока они заперты, невозможно выбраться с пирса или проникнуть на пирс. Сторожа не видели никого, хоть отдаленно похожего по описанию на убийцу, а внешность у него довольно примечательная. Даже если он сменил платье, ему не удалось бы скрыть огромный рост или избавиться от фамильного носа. Доплыть до берега он не мог, поскольку в ту ночь были большие волны. И видя лицо этого демона даже не один, а шесть раз, я не поверю, что он просто утопился в миг своего торжества.

— Я вполне вас понимаю, — заметил отец Браун. — Кроме того, такой поступок противоречил бы его угрозам извлечь из убийства разнообразные выгоды. Осталось прояснить еще одно обстоятельство: как насчет балок под пирсом? Пирсы часто держатся на ажурных металлических конструкциях, по которым ловкий человек может пролезть, как обезьяна по деревьям.

— Да, об этом я подумал, — откликнулся частный сыщик, — но, увы, пирс построен довольно необычно. Он очень длинный; фермы опираются на столбы, разнесенные так далеко, что с одной на другую не перебраться.

— Я упомянул это лишь потому, — задумчиво произнес отец Браун, — что здесь есть один странный проповедник, который часто забирается на ближайшую ферму. Как я понимаю, в прилив он ловит там рыбу. Очень необычный рыбак.

— Что вы имеете в виду?

— Понимаете… — очень медленно проговорил отец Браун, теребя пуговицу и рассеянно глядя на зеленые волны в последних лучах заката. — Понимаете, я пробовал заговорить с ним по-дружески… по-дружески и не слишком шутливо, что он, как в древности, совмещает проповедь с рыбной ловлей. Мне казалось, сравнение с ловцами живых душ напрашивалось само собой, но этот человек запрыгнул обратно на свой железный насест и крикнул оттуда хрипло: «Что ж, по крайней мере, я вылавливаю мертвые тела».

— О Боже! — воскликнул Магглтон, тараща глаза.

— Да, — сказал священник. — Меня тоже удивил такой ответ на полушутливое замечание незнакомца, который прыгает на пляже с детьми.

Сыщик некоторое время смотрел на него пристально, потом воскликнул:

— Вы же не думаете, что он как-то связан с трагедией?

— Я думаю, — ответил отец Браун, — что он может пролить на нее свет.

— Я уже ничего не понимаю, — признался сыщик, — и не верю, что кто-нибудь способен пролить свет на эту загадку. Она как хаос бурных волн в кромешной тьме, тех волн, в которые… в которые он упал. Полнейшая бессмыслица: рослый человек исчезает, как мыльный пузырь, и никто… — Он внезапно оборвал свою речь и уставился на священника, который по-прежнему теребил пуговицу и глядел на прибой. — Почему вы так смотрите? Уж не хотите ли сказать, что видите в этой истории какой-то смысл?

— Лучше бы ей оставаться бессмыслицей, — тихо произнес отец Браун. — Однако если вы спрашиваете, то да, я вижу в ней определенный смысл.

Наступила долгая тишина, затем Магглтон внезапно заторопился.

— Сюда направляется секретарь покойного, — сказал он. — Не буду вас больше задерживать. Пойду поговорю с вашим безумным рыбаком.

— Post hoc propter hoc? ^[165] — с улыбкой спросил священник.

— Я не нравлюсь секретарю, и секретарь не нравится мне, — с порывистой искренностью ответил сыщик. — Он задает множество вопросов, которые ни к чему не ведут, кроме ссоры. Может, он обижен, что мистер Брюс обратился ко мне, а не удовольствовался помощью своего красавчика-секретаря. До встречи.

И Магглтон побрел по песку к странному проповеднику — тот уже забрался на свой насест и в зеленых сумерках походил на исполинскую медузу, которая колышет в море ядовитыми щупальцами.

Секретарь издалека выделялся в пляжной толпе безупречной строгостью цилиндра и фрака. Отец Браун, не собиравшийся искать правых и виноватых в ссоре между сыщиком и секретарем, невольно почувствовал себя на стороне Магглтона. Мистер Антони Тейлор, секретарь, обладал исключительно презентабельной внешностью. В его правильных чертах сквозили ум и твердость характера. Он был белокож, губы сжимал плотнее, чем большинство людей, темные волосы расчесывал на прямой пробор. Единственное, что могло оправдать легкую иррациональную неприязнь к нему, в описании может представиться странным, но тем не менее у отца Брауна возникло чувство, что секретарь разговаривает ноздрями. Плотно сжатый рот подчеркивал их необычную подвижность, будто мистер Тейлор постоянно принюхивался по-собачьи. Речь его, трескучая и быстрая, как пулеметная очередь, была под стать нервному лицу, хотя совсем не шла к рафинированному облику.

— Полагаю, никаких трупов волнами на берег не вынесло, — начал секретарь без предисловий.

— Ни о чем таком не сообщали, — ответил отец Браун.

— Никаких трупов великанов-убийц в красных шарфах, — продолжал мистер Тейлор.

— Никаких, — согласился отец Браун.

Некоторое время губы секретаря не двигались, однако его ноздри трепетали презрением, которое вполне можно было назвать красноречивым. Когда он вновь заговорил, то заметил коротко:

— Вот идет инспектор. Наверняка его люди прочесали всю Англию в поисках шарфа.

Инспектор Гринстед, седой и смуглый, с бородкой клинышком, обратился к отцу Брауну куда уважительнее, чем секретарь:

— Вам будет интересно узнать, сэр, что мы не обнаружили никаких следов человека, который ускользнул с пирса согласно показаниям очевидцев.

— Вернее, не ускользал оттуда согласно показаниям очевидцев, поскольку единственные очевидцы, сторожа, его не видели, — заметил секретарь.

— Мы обзвонили все участки, следим за всеми дорогами, — продолжал инспектор. — Ему практически невозможно было сбежать из Англии. Такое впечатление, что его нигде нет.

— Его никогда нигде не было, — трескуче выпалил секретарь.

Инспектор глянул на него непонимающе, однако лицо отца Брауна просветлело, и он поинтересовался беспечно:

— Вы хотите сказать, что этот человек — миф? Или, вернее, ложь?

— Вы наконец-то додумались, — произнес секретарь, втягивая воздух трепетными ноздрями.

— Эта мысль пришла мне первой, — откликнулся отец Браун. — Разумеется, так должен был подумать всякий, услышав ничем не подкрепленную историю о странном убийце на одиноком пирсе. Проще говоря, вы утверждаете, что Магглтон не слышал, как застрелили миллионера. Возможно, вы хотите сказать, что Магглтон сам его и убил.

— Магглтон, на мой взгляд, довольно темная личность, — объявил секретарь. — О том, что произошло на пирсе, мы знаем лишь с его слов — из неправдоподобной сказочки про исчезнувшего великана. Получается, что он сам признает себя глупцом и разиней, который не уберег клиента.