Онлайн книга «Все имена птиц. Хроники неизвестных времен»
– Сейчас, – сказал я, положил камень на стол и стал рыться в карманах куртки. Телефон, оказывается, был в наружном кармане сумки. Не помню, чтобы я его туда клал. – Я нашел прадедушку, – сказал Сметанкин, – того, который в Тибет. – Отлично. – Искал и нашел. Все как вы сказали. – Отлично, – повторил я, – давайте завтра, а? В одиннадцать вас устроит? – А пораньше нельзя? – раздраженно спросил Сметанкин. Ему не терпелось показать прадедушку. – Хорошо, – сказал я покорно, – в десять. Надо будет поставить будильник. – Извините, – сказал я Леониду Ильичу, – это по работе. – Я вижу, – он покосился на камень, – я вам не помешал? В руках у него был пластиковый пакет в полосочку, в такие паковали продукты в мини-маркете за углом. – Нет, – сказал я, – нет, что вы. Мне показалось, крыса. Я и… Что делать, если крыса? – Завести кошку. Тут много бесхозных кошек. На дачах после сезона всегда много кошек. Просто выйдите и скажите «кис-кис-кис». Она будет стараться, они всегда стараются, приблудные. – Я тут временно, – сказал я честно, – куда ее потом? – Мы все на этой земле временно. Ну не хотите кошку, вызовите крысоловов. Дератизаторов. – Чтобы у меня по всему дому валялась ядовитая приманка? – Это специальный яд, – пояснил он, – только для крыс. Вроде бы у них нарушается свертываемость крови. Они умирают от внутреннего кровотечения. Я представил крысу в своей норе, умирающую от внутреннего кровотечения. – Может, просто показалось. – Не буду вас отвлекать, – он стал рыться в пакете, – но поскольку я ваш должник… сначала я хотел купить гномика. Такого же. Но потом решил, что лучше пусть будут просто свечи. Тем более гномика все равно не было. Были медвежата. – Не стоило беспокоиться, – сказал я. – Что вы, какое беспокойство. Свечи были витые, нарядные, каждая упакована в целлофан. – Производство свечей, – сказал я, – похоже, процветает. – Ностальгия, – он пожал плечами, – атавизм. Огонь сделал человека человеком. А электричество появилось всего полтора века назад. Что такое полтора века в сравнении с историей цивилизации? Знаете, что чаще всего попадается на раскопах? – Мусорные кучи. – И еще кострища. Собственно, мусорные кучи, кострища и могильники и составляют память человечества. И радость археолога. – А вы чем занимаетесь, – спросил я, чтобы проявить интерес, – кострищами или мусорными кучами? Получилось немножко неловко. Он мне нравился, а если человек мне нравится, я чувствую себя скованно. И от напряжения бываю бестактен. – Кострищами, – сказал он, – в своем роде. Кострами веры. Пожарами духа. Еще один неотъемлемый спутник человечества, да? – Храмы? – Да. Храмы. Святилища. Здесь были странные верования, вы знаете? Они поклонялись Гекате. Страшной змееногой богине. Святилища, алтари. Изображения на ритонах. Жертвенники. Ей и ее сыну. – Сыну? Я не помню, чтобы у нее были дети. В смысле, которым поклонялись. – Один был. – Ему было интересно рассказывать о своей работе; а я о своей не мог никому рассказать. – Вы в жизни не угадаете, как его звали. – Как? – спросил я равнодушно. – Ахилл. – Ахилл вроде сын Пелея и Фетиды, нет? Мирмидонянин. – С вами приятно разговаривать, – сказал он, – теперь мало кто способен с первой попытки выговорить слово «мирмидонянин». Не говоря уже о том, что мало кто это слово вообще знает. – Как же не знать? Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына. Он бесился, потому что военной добычей его обделили при дележке. В частности, бабой. Вообще неприятный тип. Но сын Пелея, там точно сказано. – Это позднейшая трансформация образа. Очеловечивание. Вы ведь Хоммеля не читали, нет? Захарову? – Нет, – честно сказал я. – Собственно, статья, которую я пишу, называется «Ахилл в Северном Причерноморье. Хтоническая сущность и варианты генеалогии». Ахилл на самом деле был сыном Гекаты и богом мертвых. Да еще с морскими функциями. Ему поклонялись приморские поселения. А если учесть, что тогда почти все поселения были приморские… Старались задобрить, приносили в жертву девственниц. Особенно царской крови. Царской – это высший шик. Помните Андромеду, нубийскую принцессу? И кому ее отдали? Страшное божество, скорее всего, вообще не антропоморфное. – Чудовище? – Да. Чудовище, выходящее из моря. – Почти Ктулху, – сказал я. – Кто? – Ктулху, ну Древний… – А! Интернет-фольклор? Нет, этот настоящий. То есть настоящий древний. Здесь неподалеку располагался вход в Аид, ну это вы знаете. Одиссей плавал сюда специально, чтобы спуститься в Аид. А ключ от входа был у Гекаты. Она его выпускала, своего сына, а потом, когда нагуляется, звала обратно. – Хорошо, что она больше так не делает. – Кто вам сказал? Все эти морские змеи… Здесь еще тридцать лет назад регистрировались наблюдения морских змеев, знаете? А если это он? Выплывал, искал своих адептов… возможно, помнил, что когда-то ему приносили жертву! Может, предложить ему чаю? Но тогда он спросит – а почему я не пью чаю. Неловко получится. – Вы говорите так, как будто он на самом деле существует. – Реальность – странная штука. То, что порождено нашим воображением, оно ведь не исчезает. Продолжает функционировать само по себе. Сейчас вот как раз время Гекаты. – В смысле? Калиюга? – Нет, просто полнолуние. Новолуние – время Ахилла. Полнолуние – время Гекаты. Если я не предложу ему чаю, он уйдет. И я смогу наконец отдохнуть. – Вот. Слышите? – Что? – удивился он. – Вроде опять шуршит кто-то. – Не слышу, – сказал он честно, – но я вообще стал хуже слышать. Я, наверное, пойду. – Он улыбнулся, и я подумал, что, может, он и псих, но симпатичный. – Вы знаете… я все хотел спросить – вам тут не одиноко? – Нет, что вы! – Жена не любит дачу. Сыро и поговорить не с кем. И магазинов приличных нет. А я люблю. Мне тут всегда хорошо работается. Но вы ведь молодой человек… – Что с того? Я устаю от людей. Их слишком много. – Ну не скажите. Настоящих людей мало. – В каком смысле настоящих? В смысле хороших? – Во всех смыслах. Что-то я совсем разболтался. Вы знаете что? Вы заходите. Просто так, ни с того ни с сего. Здесь и правда иногда бывает одиноко. |