Онлайн книга «Отомщенный любовник»
– Ну, хорошо. Элена проводила Люси и потом вернулась к юристу. – Вы подождете меня минутку? – Не спешите. – Не желаете… эм, что-нибудь выпить? Кофе? – Она надеялась на его отказ, потому что могла предложить лишь кружку, а он выглядел как мужчина, больше привыкший к чайным чашкам Лимож [185]. – Нет, но все равно спасибо. – Его улыбка была искренней и ни сколько не сексуальной. Но, с другой стороны, его без сомнений привлекали такие аристократки, какой могла стать она, при ином финансовом положении. Финансовом положении… и других вещах. – Я сейчас вернусь. Прошу, присядьте. – Хотя, его идеально отутюженные брюки поднимут восстание, если он попытается сесть в одно из ее потрепанных маленьких кресел. Спустившись в свою комнату, Элена направилась к кровати и достала кейс. Поднимаясь с ним наверх, она чувствовала себя ошеломленной, полностью выжатой от драм, которая валилась на ее жизнь, словно горящие самолеты с неба. Господи, сама мысль, что этот юрист пришел к ее порогу, в поисках последних наследников казалась… не вдохновляющей. Не важно. Она не станет возлагать на это свои надежды. Судя по тому, как развиваются события, эта «блестящая возможность» направится в том же направлении, что и все остальное в последнее время. Прямо в унитаз. Оказавшись на первом этаже, Элена положила кейс на стол. – Я храню все здесь. Она села, а вслед за ней и Сэкстон, поставив портфель на изрытый пол, не отрывая серого взгляда от коробки. Элена ввела комбинацию цифр, открыла тяжелую крышку и достала из кейса кремовый конверт и три свернутых пергамента, на каждом из которых были атласные ленты, прикрепленные к внутренней стороны пергамента. – Вот документ о недееспособности, – сказала она, вскрывая конверт и доставая бумаги. Бегло просмотрев письмо, он кивнул, и Элена развернула сертификат родословной своего отца, который представлял их семейство в красивых и плавных черных чернилах. В самом низу желтые, зеленовато-голубые и темно-красные ленты были прикреплены к листу черной восковой печатью, носящей герб дедушки ее отца. Сэкстон взял портфель, открыл его и достал ювелирные очки, затем надел их и рассмотрел каждый дюйм пергамента. – Он подлинный, – резюмировал он. – Остальные? – Моей мамы и мой. – Она развернула оба удостоверения, и он провел ту же инспекцию. Закончив, Сэкстон откинулся в кресле и снял очки. – Могу я еще раз взглянуть на бумаги о недееспособности? Элена протянула их, и пока он читал, нахмуренность исказила его идеальные брови. – В чем конкретно заключается медицинская проблема с вашим отцом, если вы не возражаете против вопроса? – Мой отец страдает от шизофрении. Он очень болен и, честно говоря, нуждается в круглосуточном уходе. Сэкстон скользнул взглядом по кухне, замечая лишь пятна на полу, алюминиевую фольгу на окнах и бумаги. – Как только я подтвержу, что вы и ваш отец являются последними родственниками Монтрега – и, основываясь на пергаментах, я уже готов сделать это – вам больше не придется волноваться о деньгах. Он повернул документ и ведомость стандартного размера к Элене и достал из нагрудного кармана золотую ручку. – Сейчас ваш капитал прочен. Острием ручки Сэкстон указал на последнюю цифру в нижнем правом углу страницы. Элена посмотрела вниз. Моргнула. Потом максимально наклонилась к столу, пока ее глаза не оказались на расстоянии всего трех дюймов от ручки, бумаги и… этой цифры. – Это… на сколько нулей я смотрю? – прошептала она. – Восемь влево от десятичной запятой. – Начинается с тройки? – Да. Также есть недвижимость. В Коннектикуте. Вы можете переехать в любое время, как только я закончу с бумагами. Я составлю их в течение дня и сразу же передам королю на одобрение. – Он откинулся в кресле. – Согласно закону, деньги, недвижимое имущество и личные вещи, включая предметы искусства, антиквариат и машины, принадлежат вашему отцу, пока он не отправится в Забвение. Но с опекунским подтверждением, вы будете заведовать всем в его пользу. Предполагаю, вы единственный наследник в его завещании? – Эм… простите, в чем вопрос? Сэкстон мягко улыбнулся. – У вашего отца есть завещание? Вы в нем записаны? – Нет… нету. У нас нет имущества. – У вас есть родные братья или сестры? – Нет. Только я. Ну, после смерти мамэн, остались он и я. – Как насчет того, что бы я составил завещание в вашу пользу? Если ваш отец умрет без завещания, вы получите все имущество в любом случае, но наличие документа облегчит процедуру для вашего стряпчего, потому что не придется получать подпись короля на передачу активов. – Это будет…. Подождите, ваши услуги дорого обходятся? Не думаю, что мы можем… – Вы можете позволить себе мои услуги. – Он снова постучал по ведомости ручкой. – Поверьте. * * * Пребывая в полной темноте после потери зрения, Роф упал с лестницы – на глазах у всех, кто собрался в столовой на Последнюю Трапезу. Запредельная головная боль сопровождала его на всем пути к мозаичному полу вестибюля, пока он пересчитывал ступеньки задницей. Он станет еще большим лузером, если истечет кровью с головы до пят. Ох... постойте. Подняв руку к голове, чтобы убрать с лица волосы, он вляпался во что-то влажное, точно зная, что это не слюни. – Роф! – Брат... – Какого хрена... – Твою... Бэт подбежала к нему первой из сотни желающих, обхватив руками его плечи, а теплая кровь в это время капала из его носа. Чужие руки тянулись к нему в темноте, руки братьев, руки их шеллан, такие заботливые, взволнованные, полные сочувствия руки. Он яростно отмахнулся от всех и попытался подняться на ноги. Без поддерживающей его ориентации в пространстве, он поставил один ботинок на последнюю ступеньку... Что снова лишило его баланса. Ухватившись за перила, он каким-то чудом умудрился сохранить равновесие, и попятился назад, не зная, направляется ли он к парадной двери, бильярдной комнате, библиотеке или же столовой. Он четко осознавал, что полностью потерялся в пространстве. – Я в порядке, – рявкнул он. – Все нормально. Вокруг него все резко умолкли, его властный голос не смягчился от слепоты, и королевский авторитет оставался неоспорим, даже если он ни черта не видел... Роф прислонился спиной к стене и кристаллики люстры, висевшие над его головой, зазвенели. |