Книга Колючка, страница 99 – Интисар Ханани

Прислонясь к стене, глядя на него, я позабыла обо всем на свете: о том, что юным женщинам должно остерегаться фейри; о том, что в доме сестра с ее тайной; и даже, поверить не могу, о своих непримечательных чертах и кривой ноге. Только подойдя к углу дома, он бросил на меня взгляд, выдавая веселье уголками губ, будто спрашивая: «Думала, тебя не видно?»

Я повернулась к нему спиной, швырнула последнюю горсть зерна курам и поспешила внутрь, к сестре.

– Рэя? Ну что такое? – Теперь Ния глядит выжидающе.

– Просто… – начинаю я, и тут дверь коридора распахивает взрыв в виде нескладной девчонки с лохматыми волосами, острыми локтями и громкими башмаками.

– Рэя! – вопит этот комок прыти. – Ния!

– Не надо кричать, – сдержанно говорю я. – Вот они мы.

Младшая сестренка скользит по полу, пихает стол, обрушиваясь рядом с ним, и отправляет оловянную кружку с уголка в полет. Та звякает об пол и расплескивает по затертым камням веер воды. Хотя бы не молока.

– Там к Папе в гости пришел фейри!

Похоже, больше нет нужды тревожиться о том, какими словами подать новость.

– Фейри? – повторяет Ния, глядя на меня округлившимися серыми глазами. – Почему ты не сказала?

– Я сказала, что пришла беда, – напоминаю я. – И собиралась рассказать, какого рода, когда Бин… – бросаю колючий взгляд на младшенькую, – опрокинула воду.

– Ну знаешь, – отвечает Бин, протянув руку за кружкой и возвращая ту на стол. – Некоторым из нас иногда бывает интересно.

– Он может догадаться, – говорит с тревогой Ния. – Про меня.

Про ее колдовство.

– И потому будет есть мой хлеб, а не твой. – Хотя даже это вряд ли поможет. Я продолжаю, разыгрывая уверенность: – Бин, попробуй карри, хорошо? Мне показалось, что в нем тоже заметна рука Нии.

– Он само колдовство, – говорит Бин, шагая к очагу. – Думаешь, поймет про Нию, просто поглядев?

– Не представляю, – признаюсь я.

Фейри наверняка явился из столицы и не хуже любого из нас знает, что следует сделать законопослушному жителю: донести в Круг Колдунов о том, что мы укрываем колдовской дар – тогда как любой, в ком он проявляется, должен быть послан к ним учиться и присягать на верность королю. Ния бледнеет. Если ее обнаружат, то заберут отсюда, а самих нас накажут. Я трогаю ее за плечо, хотя вряд ли могу утешить:

– Никто не знает, что фейри могут проведать одним только взглядом, с этими-то их глазами. Не попадайся ему под ноги, пока Мама не решит, что все в порядке.

Хотя она этого и не сделает, если я хоть немного знаю нашу матушку.

Ния опускает руки на стол, ладонями вниз, будто пытаясь успокоиться.

– У нас никогда не было фейри в гостях, – шепчет тихо.

Я даже никогда не слыхала, чтобы фейри проходили через город. Нетрудно было прятать дар сестры от обычных посетителей, а их на нашей лошадиной ферме всегда много. Но вот фейри…

– Все бывает в первый раз, – беспечно замечает Бин. – Может, я даже в первый раз не спалю обед, если он везунчик.

– Бин, прошу, хоть попробуй быть полезной.

– Ладно, хорошо, – ворчит она. – Что мне надо готовить?

– Что-нибудь съедобное. – От ее обиженного взгляда я смягчаюсь. – Как насчет твоей картошки с чесноком и укропом? Хорошее блюдо.

И его она обычно умудряется не испортить.

Сестра закатывает рукава с довольной улыбкой:

– Это можно.

Блюдо, оправдав надежды, выходит вкусным, как и мои лепешки, хотя всему этому не тягаться со стряпней Нии. Наш гость из фейри и правда остается обедать, потом возвращается на конюшни с Папой – кажется, потому что пришел выбирать себе лошадь. К Ние мы его внимания привлекать не хотим, так что вместе с Мамой едим на кухне.

После обеда мы с Бин как обычно занимаемся с лошадьми. Отгоняем жеребят на заднее пастбище, подальше от конюшен и от Папы с фейри. Когда выводим их из загонов, я чувствую, что фейри смотрит на нас и подмечает быстрые легкие шаги Бин и мою небольшую хромоту. Из-за косолапости я ступаю на край подошвы. Это ничуть не больно, но достаточно заметно и выдает всякому мое уродство, даже если ноги скрыты травой и длинной юбкой. Теперь я старательно гляжу перед собой и не замечаю внимания фейри. Нынешняя подопечная Бин, трехлапая пятнистая Скок, увязывается следом и мяучит, пока сестра не сжаливается и не берет чертову кошку на руки, унося ее с нами на пастбище.

– Она и сама может замечательно за нами поспевать, – говорю я Бин. – Ты просто балуешь это создание.

– И что? – спрашивает Бин, почесывая маленькую кошку. Та блаженно вытягивает шею и урчит, будто сейчас треснет.

Мы отдаемся тренировке жеребят, сменяя друг дружку, пока и они и Бин не устают. Скок спит на солнышке, потом рыщет в высокой траве за оградой и наконец уходит обратно к конюшням самостоятельно, явно недовольная тем, как долго мы возимся. Когда мы приводим жеребят на их обычное поле около дома, Бин с любопытством озирается. Я тоже слышу тихий отзвук голосов.

– Они на манеже, – говорю ей. Мне виден только краешек забора позади конюшни. – Должно быть, проверяют лошадей.

– Может, Папе нужно помочь. – Бин переминается с ноги на ногу, не отрывая глаз от ограды манежа.

– Маме точно понадобится помощь с ужином. И, – воркую я, – ты вроде бы притомилась.

Бин смотрит исподлобья, но идет за мной в дом. И все-таки получает возможность еще поглядеть на фейри, потому что тот решает остаться на ночь. Обед мы накрывали до прихода мужчин и убирали тоже не при них. А вот с ужином все надо сделать как следует. По правилам, как старшая дочь в семье, прислуживать должна я. Но Мама ласково предлагает, чтобы к столу подавала Бин, и я вмиг понимаю. Я со своей хромотой постоянно отвлекала бы гостя. Бин, при всем ее любопытстве, здорово умеет поспевать, наполнять бокалы, приносить блюда, уносить пустые тарелки и не привлекать внимания. Я натягиваю улыбку, будто мне и дела нет, а Мама выдает свои муки совести, быстро меняя предмет разговора.

– Сколько лошадей он купит? – спрашивает Ния у Мамы, когда мы сидим вокруг кухонного стола и доедаем последние картофелины. Сестру притомило целый день прятаться, ничего не слыша про мнение фейри о лошадях.

– И как он узнал о нас? – Я ковыряю картошку. Она определенно вкуснее, чем обычно получается у Бин, но есть неохота.

– Вроде бы пять или шесть, а про себя он ничего особо не сказал, – отвечает Мама. – Хотя мне почти не поговорить было ни с ним, ни с вашим отцом.

– Пять или шесть! – Ния и Бин обмениваются полными трепета взглядами.

– Следите только, чтобы он не расплатился за них золотом фейри, – предостерегаю я Маму.

Она посмеивается:

– Если ваш отец недостаточно мудр для этого, он заслуживает того, чтобы их лишиться.