Онлайн книга «Моя несносная девчонка»
— Я тебя отвезу. Развернулась и увидела Орлова. Он стоял в проеме и хмурился. — Лучше… я сама. — Нет, — это было сказано резко, почти с рычанием. Он мне напоминал тигра. Защитника. В груди все взбунтовалось от внезапно нахлынувших эмоций. Вдруг прозрела, что происходящее мне нравится. Даже не хотелось свои тридцать копеек вставить или не отказать. Ничего. Я хотела, чтобы он поехал со мной. Был со мной. Так мне будет спокойнее. — Сегодня… я должна исполнять роль твоей невесты? Орлов напрягся. Словно чего-то опасался. Но все же ответил: — Нет. Сглотнула и медленно направилась к нему. Прикоснулась к груди и провела пальцами по стальным мышцам, начиная неторопливо задирать футболку. — Настя… — Орлов призывал, и я подняла голову, встречаясь с его голодным взглядом, — что это значит? Благодарность? Пронзительно смотрела ему в глаза, а потом облизнула губы и весело заметила: — Раз я не на работе и ты выходной, то мы… могли бы. Он усмехнулся и выдал: — С такими темпами мы работать не будем. — Не знаю, как ты, но меня там детки ждут и машинки, так что не обольщайся. Орлов шикарно улыбнулся, начиная тянуть к себе. — Тогда не буду упускать такой момент, чтобы не дожидаться своей очереди. Хотела напомнить, чтобы не расслаблялся, но мне не дали такой возможности. Юра ухватил за подбородок и накрыл рот своими губами, увлекая в чувственный поцелуй, заставляя забыть обо всем. * * * Стояла у двери своей квартиры. Что интересно, запаха курева и спиртного не ощущалось. Ничего. Будто в чужую квартиру пришла. Удивилась. Надо же… Может, нет никого? Нахмурилась и нажала на звонок. Думала, в ответ будет тишина, но ошиблась. Послышались шаркающие шаги матери. Через долгую минуту дверь открылась и увидела мать. Выглядела она уставшей, постаревшей на несколько лет, но в глазах видела непоколебимую решимость. Не сомневалась, меня ожидал серьезный разговор. — Можно пройти? — спросила, не зная, чего ожидать. — Закрой двери! — буркнула она и пошаркала в зал, чуть прихрамывая. Прошла за ней, стараясь охватить все, увидеть изменения, но ничего подобного. Лишь одно — весь стол завален бумагами. Смутило. Мать не любила, когда что-то не на своих местах. Тем более отца нет. Нахмурилась и прошла к столу, осторожно просматривая бумаги. Удивилась. Никак не ожидала, что здесь будут экспертизы, копии моих и бабушкиных документов, завещание, заявления о том, что она с детства страдала… Не дочитала, мать вырвала документ из моих рук. — Что это значит? — с возмущением спросила, понимая, что бабулю признали душевнобольной. — Значит то, что бабка была полоумной. — Мама, ты что творишь?! С чего она стала полоумной? Здоровее всех нас всегда была! — ладонью прикоснулась к губам, поражаясь их подлости. — Мы боремся за свое, а ты решила нас обобрать… — Зачем вы так с ней? — Ее нет! Нет! И тебя это не касается. Чужая ты, чтобы рассуждать, — тут она скривилась и буркнула с обидой: — Ишь какая, квартиру решила прибрать к рукам! Не получится! Не сомневалась — Стальнов обработал. Только вот чем он так на нее надавил? Столько убеждения в глазах. — Ничего я такого не решила, но вы ее не продадите. Живите здесь, продать… нет. Это память. — Какая память? Ты Стальновым чужая! Чужая! Вон… иди к своему отцу и требуй, а здесь не смей! Воспитала змею на свою шею. — Да что ты уперлась в эту квартиру? Живите, кто вам не дает?! Зачем продавать? — Чтобы тебе не досталась! А мы… хоть на старость лет поживем как люди! От тебя не дождешься! Возмутилась ее словам. Что за бред?! Вот так… всю жизнь тащи их на себе и… на тебе — от меня не дождешься! — Я сколько себя помню, столько лет и работала. Всегда. Для вас! То подработки, то с дедом на машинах, то… — Неблагодарная! — Я? Мама, очнись! — Подпиши документы на отказ и уходи. Ты нам не нужна. — Нет. Она сделала шаг ко мне и вцепилась в плечо. Видела, что ей стало тяжело, учащенно дышала, захлебывалась слюнями. — Уйди! Ради христа, уйти! — говорила и сгибалась в три погибели. — Мам, я же о тебе беспокоюсь. О тебе. Продадите, пропьете деньги и все… останетесь на улице. Понимаешь? — Нет! Ты просто не хочешь, чтобы я жила хорошо. Да! Только о себе думаешь… — Мама… — Какая я тебе мать? Какая? Раз так подло поступаешь. Жадная! Корыстная… — с каждым словом ей становилось все тяжелее говорить. Приблизилась к ней и хотела обнять, но она оттолкнула: — Не подходи ко мне! Не подходи! Осталась стоять с вытянутыми руками. Не передать, как себя погано чувствовала. — Если хоть каплю меня любишь… уходи. Ты никто в этой квартире. Ее должен получить Саша. Не ты. Если нет, то… — она схватилась рукой за стул, — Тимур уже нанял адвоката. У нас есть все необходимые документы. Мы пойдем в суд… — У вас ничего не получится, столько лет прошло… — Все получится со связями Тимура. Ты никто для нашей семьи. Медленно подошла к стулу и села. Хотелось все отдать и забыть. Вот честно, надоело. Давно ясно, что я для матери никто и звать никак. Не напрашиваться же. Смысл был приходить? Пора понять, что дорога сюда мне закрыта. Лишние нервы. Только зачем звала? — Что случилось? — задала вопрос прямо, желая услышать честный ответ. Тут на лице женщины мелькнул страх. Лютый, пронизывающий. Она облизнула губы и медленно поплелась к дивану. Села и, прикрыв лицо ладонью, прохрипела: — Саша должен большую сумму. Если не отдать деньги, то я больше его не увижу. Он там… у них. Вот оно как. — Не скажу, что удивлена. Вполне предполагаемая ситуация. — Ты всегда только гадости можешь сказать, — обиженно бросила она. — Ну, сейчас заплатишь им деньгами за квартиру, потом что? — Потом мы будем жить нормально… — Взрослая женщина, а веришь в сказки. Он не умеет работать, денег у вас не будет. Да и где будете жить? — Там останется. Можно снимать. Это все неважно. Главное, чтобы он был рядом. |