– Так что так, – заключил Рагнер. – Палачи уже мертвы – и я тогда только входил в город. Девчонка в красном чепчике… сам знаешь. Градоначальника я, наверно, уже пригнул – тем, что выставил из ратуши и не попался с Иваром. Остался Альдриан. А теперь ты с этими словами о кресте… Выходит – это рок… Так что это был за человек, чье имя мне досталось?
– Когда-то это был весьма умный и… спокойный человек, но грустный, – пожал плечами брат Амадей. – Я окончил двухлетнюю подготовку в Университете и в пятнадцать с половиною лет прибыл для дальнейшего обучения в эту семинарию. Не хочу хвастаться, но я мог бы учиться в лучших семинариях Святой Земли Мери́диан и стать епископом… Сложно объяснить… – вздохнул он. – Мне хотелось уединенного места для образования, чтобы никто меня не знал – тогда я был бы уверен, что мои заслуги принадлежат мне. В этой семинарии очень хорошая библиотека по всем видам наук – вот я и выбрал этот храм. Брат Фанж преподавал Демонологию и сам был гонителем демонов. Он стал моим наставником, а я его первым учеником… и единственным… Ему тогда было около тридцати трех. Священнослужители не только отрекаются от семьи, от даты рождения тоже, так что это примерно… Та история… Когда мне было семнадцать с небольшим, брат Фанж должен был понять, одержима ли одна дама, уже довольно пожилая особа… из этого квартала… Я не могу назвать ее имени…
– К Маргарите она имеет отношение? – нахмурился Рагнер.
– Прямого не имеет. Сестра Маргарита тогда на свет еще не появилась, а потомкам той дамы одержимость не передалась – в этом я уверен: прошло много времени – демон уже изжег бы их души, и одержимость проявилась бы. Слушайте лучше дальше, если хотите знать. Так вот… Брат Фанж признал ту пожилую даму одержимой, но задушил ее. В этом не было бы ничего предосудительного, если бы убийство произошло по правилам. Ничего не поделаешь, – развел руками праведник. – Прискорбно это признавать, но бывает так, что уже невозможно излечить душу: демон слишком сильно сросся с ней. И тогда есть лишь один выход – убить человека так, чтобы демон ушел вместе с душой в Ад, а не продолжил искать себе новых жертв на этом свете… Задушив ту пожилую даму, брат Фанж оставил демона в нашем мире, и за это отправился на Божий Суд. Да-да… на Божий Суд… И, вопреки заслуженному наказанию, Божий Огонь его не тронул – и его признали невиновным. Он вернулся в этот храм, вот только весьма изменился: стал угрюмым и раздражительным. И так длилось около шести лет, пока он окончательно не разочаровался в призвании… Я как раз достиг возраста Страждания, когда его лишили сана. Это происходит так редко, что все поразились… Он просто написал ходатайство в Святую Землю Мери́диан и получил низложение – чудо, если хотите знать мое мнение. Даже развод получить проще, чем освобождение от сана, ведь священник приобретает уникальные знания, опасные и губительные для мирян.
– И что делают со священниками, которые отказываются служить Богу?
– Острова посреди Бескрайней Воды… Навечно.
Рагнер хмыкнул.
– Брат Фанж вернулся в мир и стал бродягой, – продолжил рассказ брат Амадей. – Я пытался ему помочь, но он ничего не желал менять… Много смеялся, похабно вел себя и радовался этому, словно всегда хотел так жить. Сейчас я уверен, что брат Фанж нарочно убил ту даму так, чтобы освободить демона, и даже позволить ему завладеть собственной душой, поскольку демонам нравятся праведные души – в них много Воздуха и демоны лучше горят. Дар предсказания – это верный признак общения с нечистой силой или одержимости ею. У брата Фанжа была идея… глупая и безумная, что демона можно самому изгнать верой, а любовью к демону убить его.
– Почему глупая?
– Я не столь большой знаток. Все мои знания теоретические. Демонология учит, что демоны состоят из стихии Огня. Наша плоть – это стихия Земли, душа – Воздуха, любовь как созидательная сила – это стихия Воды, что связывает душу и плоть. Любовь как Добродетель – это Огонь, и ее совершенства человек может достичь лишь в миг своей смерти. Знаю, что это непросто понять, но к огненной Добродетели Любви надо идти через Воду, через понятную нам любовь, а без нее никак нельзя – она питает нас. Душу и плоть ближе всего из понятых нам вещей сравнить с деревом в земле. Из-за засухи плоти душа может преждевременно покинуть человека – ее корни вырвет порыв ветра, то есть какое-нибудь потрясение, а иссохшая душа годится, как хворост, лишь для Пекла. Потому любовь необходима людям: нужно хоть кого-то любить – вот ее и ищут. И, конечно, надо любить Нашего Господа, ведь эта любовь подобна своевременному дождю в солнечный день: Добродетель Веры, будто солнце, высушивает влагу, рождает любовь к Богу, а та проливается дождем, поэтому верующие плачут блаженным плачем и поэтому веру относят к стихии Воды. Сила противоположная любви – это вражда: это злоба, ненависть, страхи, обиды, что поселяются лярвами в нашей душе, как черви. Демоны – тоже вражда. И, как Огонь, демоны разъединяют душу и плоть. Душа им нужна, словно пламени дерево, чтобы гореть и дальше, чтобы разгораться сильнее. Появление демонов не до конца изучено, но Экклесия знает, что есть слабые демоны, новорожденные, а есть весьма могущественные, способные на чудеса, подобные Божьим, вот только их сила – вражда, полная противоположность Богу и Божьему свету. Она не созидательная, а уничтожающая. Чем больше душ получили демоны, тем их темная сила могущественнее.
– Так что же не так? – с легкой улыбкой спросил Рагнер. – Если демоны – это Огонь, а вера и любовь – Вода, то мне кажется, тот предсказатель был прав – потушить огонь водой, да и все.
– Не совсем так. Согласно знанию, истовая вера – это и Вода, и Огонь, соединенные божественным элементалем, а совершенство Добродетели Веры – это умерщвление миру, то есть монашество или отшельничество. В своих измышлениях брат Фанж предполагал, что совершенство Добродетели Любви – это смесь Воды и Огня в чистом виде, невозможная и единственная смесь такого рода, лежащая на грани этого мира. То есть вера из-за божественного элементаля отгонит демона, ослабит его, но не убьет, а вот огненная Добродетель Любви способна поглотить демона, переплавить его из Огня в Воду, так же как она обращает лярв в ларов, – и сделает демона частью силы любви, а не вражды. Однако, несмотря на логику, это лишь опасные суждения: глупость и безумие заключается в том, чтобы пытаться понять демона своим человеческим разумом, как это, к примеру, делают алхимики. Люди и в обычной любви до сих пор толком еще не разобрались, не то что в Добродетели Любви. Никто не может вызвать любовь по своему желанию ни у себя, ни у другого человека. Или же перестать любить по своему хотению. Это всё еще загадка, а ведь Любовь Экклесия изучает уже на протяжении тридцати восьми циклов лет!
Рагнер от души рассмеялся.
– Потому что куча девственников пытается понять то, о чем понятия не имеет – вот, что я тебе скажу! Платьица свои вы небось когда-то напялили, чтобы лучше дамочек понять, а ни хера не добились. Ладно… – миролюбиво проговорил Рагнер строгому лицу брата Амадея. – Извини… Я тоже не знаю, как вызвать любовь по своему желанию, и дамы не перестают меня поражать. Наш Создатель, конечно, вылепил женщин на диво чудесно, но вот с их головой он явно перемудрил. Запомни: их «ничего» – это отнюдь не ничего! Ты что-то брякнул, а она запомнит, скажет «ничего» и к вечеру такую чушь выдумает! Всё перекрутит – только и стоишь с открытым ртом. Наверно, это потому что у них плоть такая, да? У нас всё на виду, а у них есть всякие штуки, хитрые и спрятанные… Детей опять же как-то внутри себя делают… Да, черт, с кем я говорю… – махнул рукой Рагнер, – ты же ничего не знаешь о любви с дамами, только… теоретически, как с демонами, – усмехался герцог. – А наука о любви у священников это Любовознание или Любвиграфия? Картинки рассматриваете или живых красавиц? Ладно… – улыбаясь, перевел дыхание Рагнер. – Всё, я закончил измываться… Ты, бесспорно, прав в одном – мы, люди, ни черта не знаем про любовь. Продолжай, пожалуйста.
