Мужчины немного помолчали. Рагнер о чем-то задумался, а затем встряхнул головой.
– Так это всё бред про рвы Ада? – улыбнулся он. – И нет страшного красного Дьявола с вилами?
– Вовсе нет, это не бред, – не смутился священник. – Рай или Ад – это то, как видит человеческая душа свое существование без плоти, – у души столь же несовершенные глаза, как и у человеческого тела. Порочная душа – слишком влажная, поэтому ее ждет жаркий Ад и страдания, чтобы она исцелилась, вновь стала воздушной. Разуверившаяся душа, напротив, иссохла без дождя, поэтому она, как хворост, сгорает в Пекле, после чего становится противоположностью Божьему свету. Описания Ада и Рая оставил первый Божий Сын в Святой Книге. В его знании сомневаться не приходится. Внешности ни Дьявола, ни Бога он не описывал, так что красный здоровяк с вилами – это вымысел мистерий Меркуриалия, так же как и бородатый старик в образе Бога. Вымысел, основанный на том, что Бог создал людей по своему подобию из четырех стихий, однако лицедеи делают наоборот – создают образ Нашего Господа по подобию людей. Если бы вы чаще бывали в храмах, герцог Раннор, то знали бы, что перед мистериями проповедники разъясняют это прихожанам. Наш Создатель внешне вовсе не человек – у него вообще нет плоти. У Дьявола тоже. В остальном лицедеи показывают Ад и Рай довольно точно.
– Но доподлинно ты не знаешь.
– Никто не знает. Этого и не требуется, надо верить, и всё, – это есть вера, ведущая к Любви и к спасению души, а в конечном итоге к спасению мира – так прежде потухнет пожар, а после прекратится и дождь. Излишние знание только вредит людям – вот почему часть его тайная и ее изучают исключительно священники, обладающие совершенным разумом. Остальные должны просто веровать.
– На всё-то у тебя есть объяснения! – скривил рот Рагнер. – Надо верить – и всё тут! Очень удобно придумано…
– А вы попробуйте, герцог Раннор, – ласково улыбался ему брат Амадей. – Допустите то, что вам не всё известно, что вы заблуждаетесь. Скажем, когда-то давно вы свернули с пути и идете дальше и дальше к пустыне, вместо того чтобы идти к побережью. Хотя бы остановитесь и проверьте: верен ли ваш путь.
– Может, ты и прав, – неохотно согласился герцог. – Может, я сошел с ума и всё еще иду по пустыне Сольтеля, питаюсь кровью стервятников и ухожу дальше от моря… Но то же самое я и о тебе могу сказать. Вдруг и ты идешь неверным путем? Сам-то давно оглядывался? Тебе тоже, как по мне, не поздно меняться, но нет! Ты пойдешь на Божий Суд и там погибнешь! Ты, похоже, еще дальше меня зашел в пустыню, раз скоро изжаришься только за то, что жив остался, а не умер на этой самой чертовой скамье!
– Жизнь плоти – тлен, пыль, песчинка, – и глупо ее жалеть, – невозмутимо ответил праведник. – Нужно заботиться о жизни души. Если она не достигла высот Бога, то я вновь возрожусь в младенце, так стоит ли…
Брат Амадей не договорил – откуда-то с улицы, из-за высокой ограды, раздался женский голос, зовущий его по имени. Праведник встрепенулся, изменился в лице и стал приглаживать неровную, черную бородку руками.
– Она? – широко улыбнулся Рагнер.
– Она, она… Как я выгляжу? – забеспокоился брат Амадей.
– Как бородатое трепло в рясе. Плоть его тлен и пыль… Пока ты тут свои песчинки вылизываешь, она уйдет!
Брат Амадей, поморщившись от боли, привстал и закричал:
– Сестра Марлена, я в саду!
– Врата храма заперты! – донесся повелевший девичий голос.
– Сейчас откроем! – оживляясь сильнее, крикнул праведник.
Рагнер, ухмыляясь и мотая головой, пошел в молитвенную залу под тремя шатрами. Свет рассеянными лучами проникал сквозь узкие, вытянутые, витражные окна-бойницы за ложами, поэтому утром и днем здесь царил легкий полумрак. Отпирая засов ворот, «послушник» сделал скучное лицо и сильнее надвинул на глаза капюшон.
– Брат Амадей! – залетела красивая и светлая Марлена, одетая в синее платье и большой белый чепец.
Тут же она отошла на шаг назад, понимая, что перед ней незнакомец.
– Здравствуйте, брат… – произнесла Марлена, всматриваясь в лицо под капюшоном. – Я думала, брат Амадей здесь один, и принесла ему немного угощений, – выставила она перед собой корзинку.
Рагнер не надел нагрудной таблички, поэтому показал ей жестом пройти внутрь, после чего задвинул засов на вратах. Марлена недоверчиво посматривала на его высокую, плечистую фигуру, но когда «послушник» пошел по проходу между скамьями, она последовала рядом.
– На вратах табличка, что храм закрыт. Что это значит? – спрашивала она, пытаясь вглядеться под капюшон Рагнера. – Что будет с братом Амадеем? Я разговаривала с Его Преосвященством, и он сказал, что брат Амадей более не может принимать прихожан. Что это значит? Прошу ответьте, а то я боюсь, что брат Амадей станет меня успокаивать и не откроет всей правды. Что же вы молчите?
Рагнер не выдержал, остановился и постарался объяснить ей жестами свой обет молчания – для этого он приложил палец к губам и поднял лицо. Марлена вскрикнула, уронила корзинку и со всей мочи, громко стуча подошвами деревянных сандалий, бросилась к порогу храма. Мужчина нагнал ее у самых врат, схватил и зажал ей рукой рот. Молодая женщина пыталась кричать, пинаться и изворачиваться, пока ряженый священник оттаскивал ее от спасительного выхода.
– Не надо орать, – прошептал Рагнер Марлене на ухо. – Я ничего вам не сделаю. Монах ждет вас в саду. Я сейчас вас туда отволоку… Черт! – вскрикнул он и выругался по-лодэтски, когда Марлена умудрилась укусить его за руку. – Сама напросилась!
Без церемоний обхватив Марлену со спины, за талию и под руку, Рагнер поднял ее почти горизонтально к земле. Деревянные сандалии гулко свалились на пол опустевшего храма. Закрывая своей пленнице рот и вжимая ее затылок в свое плечо, Лодэтский Дьявол быстро понес Марлену, обезумевшую от ужаса, по молитвенной зале к двери в сад, какую он с шумом распахнул ногой, а затем направился к кладбищу. Так он и появился в розовом саду перед братом Амадеем – с мычавшей и отчаянно дергавшей ногами в воздухе возлюбленной праведника, уверенной, что ее намереваются принести в жертву демонам у уже оскверненных могил брата и отца – собираются зарыть заживо в землю, как в ее кошмарах. Среди взметавшейся синей юбки и белой сорочки мелькали белые ножки в чулках, серые башмачки, порой даже черные подвязки чулок у коленей. Кроме бесполезного перебирания ногами, Марлена вполне успешно била своего похитителя кулачками везде, где могла достать, и тот едва успевал отворачивать лицо, подставляя под удары голову. Брат Амадей позабыл и про искалеченные ступни, и про раненый бок: поднимая палку впереди себя, будто меч, он ринулся из-за кипарисов на Рагнера.
– Немедленно оставь ее! – вскричал он.
– С удовольствием! – опустил Рагнер «жертву» на землю и оттолкнул ее к священнику.
Марлена испуганно подалась в объятия своего друга, а Рагнер, кривя лицо, стал растирать левый бок, куда его «наколотила» Марлена.
