– Сестра Марлена, не стоит так поспешно… – занервничал священник. – Ты всегда можешь прийти ко мне как к другу, неважно, поможешь ты сестре Маргарите или нет.
– Прощайте, – повторила Марлена, поклонилась и резко вышла за кипарисы – направилась через розовый сад к дверям храма.
Внутри молитвенной залы, под шатром Юпитера, она увидела свою корзинку, какую Рагнер поднял с пола и поставил на скамью. Забота о таком пустяке от самого Лодэтского Дьявола ее немного тронула: она считала, что он или пройдет мимо, или даже пнет корзинку. Марлена развернула салфетку и увидела, что герцог Раннор ничего из корзинки не взял – он просто поставил на скамью ее подарок праведнику, чтобы тот не валялся на полу. Это показалось человеческим поступком, не злым, не дьявольским. Даже деревянные сандалии аккуратно дожидались свою хозяйку у порога, но сделав пару шагов к ним, Марлена вернулась к корзинке и взяла ее в руки. Тихо отворив дверь в сад, она прокралась к кипарисам. Брат Амадей сидел на скамье, спиной к ней, и не шевелился. Молодая женщина немного постояла, спрятавшись за деревьями и не решаясь подойти, после опустила свой гостинец на землю и так же крадучись удалилась. Если бы она глянула на лицо брата Амадея, то увидела бы на нем выражение муки, страдания и отчаяния, а не бесконечной доброты, каким его знала.
________________
Маленькому домику Марлены ладикэйцы урона не нанесли, но огород пришел в негодность – все посадки или засохли, или их попортили, так что дел по хозяйству у нее едва находилось. Возвратившись из храма Благодарения, она вспомнила, как вчера ее супруг залетел в гостиную и первым делом бросился к тутовой наливке. Его всего трясло от бешенства, потому что Ортлиб Совиннак, без одного дня барон Нолаонт, зазнался: демонстрировал свое превосходство перед приятелем и вел себя крайне холодно. Огю клялся жене, что причин для такого отношения у бывшего градоначальника не могло и существовать. Чтобы хоть немного развеселить мужа, Марлена решила состряпать затейливое блюдо для обеда и принялась фаршировать мясом с зеленью утиную кожу.
После того как набитая ароматной начинкой уточка отправилась в глубокой сковороде на огонь, Марлена снова стала вспоминать утренний разговор с братом Амадеем и его возмутительную просьбу о помощи. То, что она сразу же не донесла властям о прибежище Лодэтского Дьявола, объяснялось ее привычкой взвешенно принимать решения и боязнью навредить брату Амадею. Маргариту она, конечно, тоже искренне жалела, но как грешницу, чей юный разум не смог совладать с порочной склонностью ее плоти к Любодеянию.
«Если даже такого разумного и чистого человека, как брат Амадей, – думала Марлена, – Лодэтскому Дьяволу удалось сбить с праведного пути и убедить помогать в преступлении против Бога и закона, то чего ждать от глупенькой девушки? Хотя то, что этот варвар ищет Маргариту, подвергая свою жизнь опасности, это… походит на благородное деяние, пусть даже грешное и преступное. И что же мне делать? Рассказать, где скрывается Лодэтский Дьявол, чтобы его покарали за все злодеяния? Или же смолчать и продолжить покрывать его вместе с братом Амадеем? Быть может, было бы лучше спасти брата Амадея от пагубного влияния, что заимел над ним Рагнер Раннор… Вдруг еще не поздно? Герцог Альдриан не вправе причинить вред священнику, а значит, брату Амадею ничего не грозит…»
От дальнейших размышлений Марлену избавил звонок колокольчика у входной двери. Глянув в ромбовидную прорезь, девушка увидела ни много ни мало – проводника Божьего воинского замысла – героя Меридеи и полководца Лиисема, старика барона Тернти́вонта – своего докучливого поклонника. Два года назад, на торжестве по случаю тридцать четвертого дня рождения герцога Альдриана, Марлена познакомилась с этим человеком простого происхождения и прямого нрава, который чувствовал себя неуютно при дворе, но терпел чуждый ему уклад ради молодой супруги. С тех пор барон изъявлял готовность стать рыцарем Марлены и наносил незваные визиты в ее дом, пользуясь тем, что героя Меридеи везде ждало гостеприимство.
«Сами звезды послали мне его на порог, чтобы рассказать о Лодэтском Дьяволе», – решила Марлена и с улыбкой открыла дверь.
Придерживая длинную седую бороду, старый, толстый барон галантно поклонился красавице с рукой у сердца, нисколько не опечалившись тем, что и в этот раз не получил руки для поцелуя: Марлена только присела и склонила голову.
– Зашел узнать, не пострадал ли ваш дом, очаровательная госпожа Шотно, – сказал барон Фоль Тернтивонт, проходя в гостиную.
– Совсем мало чего украли или сломали, Ваша Милость – почтительно отвечала Марлена. – Мы спрятали или вывезли все ценности. Огород разрушен сильнее прочего, зато на следующий год я знаю, чем заняться с удвоенным усердием.
Толстый барон Тернтивонт плюхнулся на скамью и, разгибая больные колени, нарочно звякнул золотыми шпорами с меридианской звездой. Ему уже исполнилось семьдесят два, но живые маленькие глазки, будто темные паучки посреди паутины морщин, с юношеским задором бегали по фигуре и лицу Марлены, смущая ее, благочестивую меридианку и порядочную жену. Барон Тернтивонт никогда не позволял себе лишнего, но и не таился, когда видел перед собой красавицу: он по привычке обхаживал дам и старался их обворожить, словно всё еще оставался рыцарем в возрасте Благодарения и в зените геройской славы после победы над королем Иваром VIII и его сыном, будущим королем Иваром IX. После второй своей победы над королем Ладикэ, Фоль Тернтивонт жаждал поклонения от восхищенных его доблестью прелестниц, но двор герцога Альдриана еще не собрался в замке, а сам правитель Лиисема не торопился возвращаться из южных земель, открыв там для себя новые развлечения. Таким образом, заскучавший барон решил штурмовать сердце прекрасной супруги управителя замка.
Пока Марлена подбирала нужные слова для своего рассказа, барон Тернтивонт вспомнил об оказанной им услуге и похвастался, что приказал удовлетворить просьбу Огю Шотно и наградил ее брата длительной побывкой, дабы тот смог стать отцом и продолжить род. О неожиданной и странной смерти Иама барон ничего не знал.
– Мой супруг просил вас дать побывку моему брату? – изумилась Марлена. – Простите, Ваша Милость, не можете ли вы ошибаться?
– Прелестная госпожа Шотно, голова у меня отлично всё помнит, смею вас заверить. Он лично в руки вручил моему посыльному письмо с таким прошением, и я полагал, что это были ваши пожелания, кои я поспешил исполнить, – потирал белесые усы и густую бороду барон. – Надеюсь, ваш братец сейчас играет со своим мальчонкой? Или девчушка первой удалась?
– Мой брат не добрался до Элладанна, Ваша Милость. Был убит около пивной в Нонанданне, а его супруга стала женой господина Совиннака всего через полторы восьмиды.
Проговорив эти слова, Марлена увидела цепь событий, связывающую не только Иама, Маргариту и Ортлиба Совиннака, но еще и ее мужа, Огю Шотно. Подозрение было настолько ужасающим, что она больше не слушала речей барона Тернтивонта и его соболезнований, забыла она и о Лодэтском Дьяволе. Марлена вспомнила внезапную щедрость Огю, когда тот захотел подарить Маргарите новое платье, да непременно из лавки Гиора Себесро. И вспомнила непростой разговор, когда она просила мужа позволить Маргарите остаться после рождения ребенка – и просила она об этом незадолго до того, как Огю обеспокоился побывкой для Иама, но оставил свои хлопоты в тайне.
