– Или не наступит… – пробормотал Рагнер.
– Наступит, – уже уверенно ответил брат Амадей. – Я же сказал, всё в этом мире конечно. И меридианская звезда – это подсказка. Символ… Мне, в самом деле, нужно над этим поразмыслить одному. Вам же я пока скажу одно – то же, что и в начале нашего разговора: не делитесь более ни с кем своими мыслями, как бы вас ни просили.
– Упаси меня еще хоть раз… – широко раскрывая глаза, помотал головой Рагнер. – С Экклесией я не намерен воевать.
– Я тоже буду молчать, герцог Раннор. Я никому не скажу ни о вашем прошлом, ни о том, что узнал. Да и кто мне поверит, что за Линией Огня отнюдь не выжженная земля?
– Вот и я себе так же говорю, – печально согласился Рагнер.
– Есть разница между мной и вами. Я простой брат или никто, ведь все мы братья и сестры. У меня нет власти или могущества, несмотря на сан. Всё что я могу – назначить пенитенцию, а исполнять ее – никого не могу заставить… Вы же стали герцогом с правом на престол. В ваших руках может оказаться власть и силы большого королевства – вы как раз сможете заставить свой народ делать даже то, что он не желает. Сейчас вы не намереваетесь воевать с Экклесией, поскольку пока слабы, но что будет, если вы станете королем и достойным противником Экклесии? Зная вас и вашу славу… ваше бесстрашие перед всем и вся… Вас даже позор не пугает… Как влиять на вас? Даже как герцог вы опасны из-за своего громового оружия… Всё это очень серьезно. Вы обязательно должны быть более осмотрительны. Экклесия вас боится, но вам не радоваться надо, а ужасаться. Вы на опасной грани – зверь, которого вы считаете неповоротливым и сонным, в которого вы, осмелев, уже не издали бросаете камни, но уже и тычете палкой, как крокодил готов ринуться на вас во всей своей мощи. Пострадаете и вы, и те, кто вам дорог. Все, с кем вы поделитесь своими… вопросами и знаниями… Всех потащите за собой на костер или в могилу раньше, чем успеете сообразить, как так вышло и почему.
Рагнер, помрачневший лицом, лишь кивнул. В тот же момент, благодаря своему удивительному слуху, он услышал слабый голос Марлены. Герцог перестал хмуриться, хитро улыбнулся брату Амадею и пошел ее встречать.
Марлена в этот раз тоже пришла с корзинкой – Рагнер, испробовавший вчера вечером ее пирог, с досадой подумал, что надо будет ждать ее ухода. Марлена же боялась его и сторонилась. Увидав рясу в саду, она испугалась сильнее, а когда ухмыляющийся Лодэтский Дьявол повел ее к кельям, то снова едва не убежала.
– Почему вы здесь, брат Амадей? – с опаской заглянула Марлена в комнатушку, где праведник сидел на кровати. – И вы без бороды, – улыбнулась она, несмело проходя внутрь. – И в рубахе…
– Мы тут беседуем, сестра Марлена, подальше от зноя. Присаживайся и ты.
Марлена села на табурет, что раньше занимал Рагнер. Корзинка всё еще была в ее руках, и она держала ее перед собой так, словно собиралась ею защищаться. Рагнер прислонился к закрытой двери, сложил руки на груди и скрестил под рясой голени. Его хмурому лицу и жестким глазам совершенно не подходила нелепая прическа послушника.
– Есть что рассказать? – спросил он Марлену. – Времени у меня осталось крайне мало. Сегодня уже день венеры, и тот заканчивается.
– Немного. Я сегодня видела Маргариту. Ее поселили на третий этаж башни, но мы и поговорить толком не смогли. Там был человек, который сидел на полу и слушал весь наш разговор. Ее охраняют, никуда не отпускают одну…
Рагнер раздраженно выдохнул: он рассчитывал, что Маргарита сможет как-то выйти за замковые стены, где он будет ждать ее, и они исчезнут перед переполохом, что он планировал затеять.
– Как она? – спросил Рагнер.
– Не знаю, – замялась Марлена. – У нее платья теперь… красивые. И обстановка. Прислужницы есть… Сегодня, за час до полудня, она встречала герцога Альдриана и принца Баро. Я не знаю, – сбилась она. – Я вовсе не уверена, что хочу вам помогать. Может быть, лучше оставить всё так, как есть? Ведь она замужем, а вы женаты. Ваш союз – преступен. И я не хочу именно вам помогать, герцог Раннор. У меня, моих покойный брата и батюшки весьма плохое отношение к вам… Просто ужасное. Я не могу найти причину, почему мне помогать Лодэтскому Дьяволу.
– Лихбордо́м! – догадался Рагнер.
– Лирхготбо́мм! – возмущенно поправила его Марлена.
– Ну извини… И чего я там натворил, кроме того, что кучке дураков, которые в храме прятались, жизни спас?
– Вы смеялись, пока храм горел! – вскочила с табурета порозовевшая от гнева Марлена: она немедленно ушла бы, если бы Рагнер не загораживал дверь.
– Да я и щас не прочь! – резко ответил он. – Великая держава изобретателей! Шпиль на храме и тот сделать не смогли!
Марлена с яростью в голубых глазах уставилась на Лодэтского Дьявола, а тот, забавляясь ее гневом, наклонил голову набок и ехидно ей улыбался.
– А своей подруге? Маргарите? – ласковым голосом спросил брат Амадей. – Ей, сестра, ты хочешь помочь?
– Но… Я не знаю, – нервно поправила чепец Марлена. – Может, она уже хочет остаться с супругом. Он… чудовище для меня, но он ее супруг и любит ее. По-своему любит. Он вернул свое состояние и получил расположение герцога Альдриана. Я уже сказала, что теперь она баронесса Нолаонт. И везде роскошь… И она кажется… спокойной… смирившейся. Больше не страдает и не плачет… Вдруг она раскаялась в блуде, снова полюбила супруга и уже не хочет вас знать, герцог Раннор. Я ведь с ней так и не поговорила…
– Если ты получишь от нее ответ, поможешь мне? – спокойным голосом спросил Рагнер. – Нам поможешь? Поверь, если она откажется, то я не буду настаивать. Но, если согласится, то… Да мне всё равно, за какими стенами ее прячут и есть ли у нее супруг, а у меня жена. Я должен всю жизнь мучиться из-за договора отца, дяди и бабули с паучьей черепахой? Маргарита должна быть несчастной? Почему? Наш меридианский Бог радуется, когда мы все страдаем?
– Герцог Раннор! – прикрикнул брат Амадей, и Рагнер зло выдохнул, понимая, что он снова говорит тех о вещах, о каких стоило бы помалкивать.
Марлена стояла с корзинкой перед собой, красная и возмущенная. Рагнер перевел дыхание и сказал ей:
– Я не жалею, что напал на твой город и жег бронтаянские земли. Была война между нашими королевствами, какая затянулась на семь лет. На юге Тидии лодэтчане тоже теряли жизни, имущество и честь. Я выиграл – и мы подписали мирный договор, а не воевали друг с другом еще… Да сколько угодно могли воевать! Сейчас и в вашем краю, и в моем – мир. Вот, что важно. И я уже решил, – добавил он, – если Маргарита поедет со мной, то здесь была моя последняя война. Мы будем жить с ней в Ларгосе – это глушь вдалеке от столицы. Там до нас никому не будет дела. Я ее в обиду не дам. Если смогу, то женюсь. Если нет, то ничего не поделаешь – будем просто счастливы. Я с другом займусь кораблями, у нее появятся дети и заботы об их воспитании. Вот так я хочу. Я, – вздохнул Рагнер, – всегда так хотел жить, только меня брат оттуда выгнал…
