– Не может не получиться, – пробормотал Рагнер, расправляя рукой круглую шапочку мокрых волос.
У шатра его уже ожидали девять других подстриженных под послушников «монахов» – все в коричневых рясах и с капюшонами на головах. У всех у них на шее тоже висели таблички, гласившие об обете молчания. Рагнер критически осмотрел свой отряд и приказал:
– Всем стать добрыми, как я вас учил! Живо вспомнили своих красавиц!
Девять пар глаз уставились на него с вожделением.
– Вспомнили матерей! – возмутился Рагнер.
«Послушники» замялись – их глаза забегали, кто-то почесал макушку: матерей они едва помнили, а кто-то их вообще не знал.
– Вспомнили красавиц! – гневно выдохнул Рагнер. – Путь так. Черт-те что, но будет темно и будем действовать быстро.
За спиной он услышал свист и восторженные вскрики, а когда обернулся, то сам едва не запрыгал и не засвистел: хмурый Ольвор и светящийся от счастья Лорко подводили к нему знаменитого рыцаря и четверых звездоносцев. На плече Лорко нес свой трофей – меч принца Баро. Ольвор держал шлем с острым забралом, напоминавшим птичий клюв.
– Вы неисправимы! – в притворном гневе крикнул Рагнер. – Ничего вам доверить нельзя! Оставили наблюдение и опять мой приказ нарушили!
Улыбка погасла на шутовских губах Лорко, и тогда широко улыбнулся Рагнер.
– Но как же я вас люблю! – обнял он Ольвора, а Лорко даже расцеловал в обе щеки. – Герои! Раз вы мне оба братья, то, пожалуй, награжу вас, а не накажу! Сразу же награжу – выкупаю ваши трофеи… Времени нет спрашивать как, но… План, похоже, немного меняется… – сказал он Аргусу и подошел к Адальберти Баро.
Герой Меридеи презрительно смотрел на Лодэтского Дьявола, богохульно представшего перед ним в рясе и с прической послушника.
– Развяжите его, – приказал тот.
Когда принца освободили от веревок, то Рагнер поднял полусогнутую руку для сцепления пальцев знаком единства.
– Я тоже воевал в Сольтеле, как и ты, – сказал он на меридианском. – Герцог Рагнер Раннор, Лодэтский Дьявол, – добавил мужчина, сверкнув зубами.
Адальберти Баро ничего не ответил, еще презрительней изогнул свои губы в форме лука Амура и выше поднял голову.
– Знал, что руки не подашь, Баройский Лев, герой Меридеи! – засмеялся Рагнер. – Было бы по-другому, окажись ты учтивее, но раз так – пеняй на себя. Раздеть их всех! – громко крикнул он и кивком головы показал Аргусу отойти с ним в сторону.
Два друга еще пару минут о чем-то говорили, после чего Рагнер поспешил с другими «послушниками» из лагеря.
________________
Марлена вздохнула в волнении, глядя на заходящее над Элладанном солнце, затем обернулась к пустой окружной дороге. Повозка с наглым четырнадцатилетним юношей из трактира «Пегая лошадь» больше часа назад выехала из Восточных ворот и ожидала «ее братьев». С дороги войско у городской стены едва проглядывалось. В предсумеречном свете оно казалось темной траурной каймой у подножия стен – каймой, какую носили по низу юбок вдовы, тем самым давая знать незнакомцам о своем высоком статусе.
– Скор уж вовсе солнцу зайдет! – отвлек Марлену лопоухий юноша, развалившийся на телеге у большого ящика в человеческий рост. – Ель выехали с городу, но опосля закату нас уж не впущат… – с нажимом говорил он.
– Твое какое дело? – огрызнулась всегда такая добрая Марлена. – Я тебе сказала: плачу триста регнов. Вот и помалкивай…
– Деньжата добрые, чё и говорить, – потрепал юноша свои каштановые волосы. – Да вот чё-т энто чудно́… Чё твоих братьёв лишь до кружной свезут? И чё за ящик? И чё мы его в пустом храму прибрали? И чё он у порогу стоял? Я-то ничё – мои делы сторона… – прищурился он под строгим взглядом голубых глаз. – Слухай, красава, кажися, заночуемся здеся… Никак не впущат нас в городу опосля закату… Коль ближе́е ляжешься ко мне ночёю, я тебе деньжат с уплоты сброшу… – хитро улыбался юноша.
– Ты едва возраста Послушания достиг! – с возмущением ответила Марлена. – Вырасти вперед! Развратник ушастый… – тихо добавила она.
Тут же она улыбнулась, увидев вдали всадников, двое из которых неслись впереди остального отряда и быстро приближались к повозке.
– Энти, чё ль? – приложил паренек руку козырьком к бровям. – Монахи?
– Братья! – резко сказала Марлена и мягче добавила: – Как я и говорила… И вот поэтому мы ящик из храма Благодарения забрали…
Юноша не успокоился, а занервничал, разглядывая летевших к нему галопом скакунов и священников, слишком уверенно державшихся в седлах. Проклиная две мужские беды – «бабу и все их делы́», он быстро пересел на переднюю скамейку телеги и взял поводья.
– Стой и не шевелись! – прикрикнула Марлена. – Ничего тебе не сделают! Провезешь нас в город – и всё!
Паренек уныло прикинул, что на телеге ему не удрать, а если он спрыгнет и побежит, то такие монахи его вмиг догонят и прибьют. С позеленевшим от страха лицом, он смотрел на приближающегося Лодэтского Дьявола, которого узнал даже в маскараде. Тот подъехал, останавливая шумно дышавшую лошадь, и вколол в него острый, холодный взгляд.
– Если что-то выкинешь – тебя убить успеем, – произнес Рагнер. – В городе распрощаемся с миром – даю слово герцога Раннора. Всё понятно? Кивни хотя бы, – попросил он, снимая капюшон.
– Да, Ваш Светлость, – с трудом выговорил парнишка, не зная, чему больше изумляться. – А с волосьями вашенскими чё?
– А что с моими волосами? – свел брови Рагнер. – Тебе что, не нравится, как я подстрижен?
– Ох, как же вам к лицу! – с чувством ответил напуганный юноша.
– Шутишь – это хорошо… – соскочил с коня Рагнер и снял со спины коня тяжелый мешок. – На воротах твое шутовство пригодится. Поедем к Северным, раз вы с Восточных… Мы из монастыря Святого Вереля, а здесь, – открыл он ящик на повозке и бросил туда зазвеневший железом мешок, – статуя чудотворная, самого мученика Эллы́… Уговорил ты меня, куплю твое пиво за пятьдесят монет, – внимательно смотрел Лодэтский Дьявол на юношу. – Только завтра вечером. Всё твое монастырское пиво возьму за пятьдесят золотых рексов.
– Один бочонок остался… – пролепетал паренек.
– Идет! Бочонок за пятьдесят рексов, – выставил руку Рагнер. – Герцог Рагнер Раннор.
– Роса́ Агрило́, – несмело положил юноша свою ладонь крестом на ладонь Лодэтского Дьявола.
– «Роса» – это «роза», – блеснув зубами, широко улыбнулся Рагнер, сжимая пальцы. – А «агрилла» – это же «глина» с языка древних… Глиняная роза? Почти что желтая, так?
Роса смущенно повел плечами и пожал руку герцога.
________________
Пехотинцы, развалившись на траве вдоль дороги у городских стен, заинтересованно поглядывали на телегу, направлявшуюся к Северным воротам. Рагнер сложил пальцы и изобразил безмолвно молящегося. Девять других «монахов», усеявших повозку по краям, вокруг ящика, последовали его примеру. Марлена сидела рядом с Росой на скамейке и поражалась своему спокойствию.
