– Ворота́ крывай! Па́ааживее! – прокричал из первых рядов всадников рыжеватый воин с шутовским ртом. – Рааасступись! Барон Тернтивонт весь изранёный! Лекарь нужон! Его конь надорвался на бочонку с порохом! Нямедля, говорю, с дороги! Ворота́ нацтежь! Вот-вот загибнёца наш первой ррыцарь! Чудо, дча живай!
Пока решетка поднималась, четверо воинов спешились, развернули плащ, на какой свалили малоподвижное толстое тело, до этого лежавшее на шее коня, а после быстро его понесли к воротам. Гвардейцы, глянувшие на «носилки», увидели перемотанную тряпками, залитую кровью голову их полководца и длинную бороду, повисшую паклей. Битны виднелись и на руках, и на ногах, и на туловище барона Тернтивонта. С него сняли доспехи и камзол, оставив героя Меридеи в нижней рубахе и красных, грязных от земли штанах. Принц Баро и его воины-монахи, не спешиваясь, следующими направились к воротам.
Через пару мгновений преторианцы позабыли о полководце Лиисема, потому что звездоносцы вели коня, поперек которого, лицом вниз, лежал связанный и примотанный к скакуну рыцарь в черных доспехах. Все пятьдесят воинов гвардии уставились только на эту фигуру. Голову рыцаря покрывал позорный холщевый мешок, из какого доносилось возмущенное мычание, а принц Баро держал в руках вороненый шлем, будто голову поверженного врага. Преторианцы обступили принца, стали хлопать и свистеть ему, не позволяя проехать дальше, и он, не поднимая забрала, обратился к ним с пламенной речью на меридианском, сопровождая ее красочными жестами.
– Лодэтский Дьявол! – громко и бодро говорил «принц», зная, что его не понимают. – Огонь Великий, до Небес возносящийся! Тьму и холод от нас отгоняющий! Жизнь дарующий и ее пожирающий, пощади человеческий род, слабый род! Успокой свою мощь! Усмири ты и нашу плоть! Лишь Огня устрашатся земные правители, Пекла Адова, души в тлен обратить грозящего! Да Дьявола! Ада властителя, убоятся все смертные грешники! Под личиной иной он живет среди нас, сеет слух нечестивый! Неправедный! Разум слабых смущает лукавством, разум сильных пугает коварством… Лодэтский Дьявол!
Под бурные овации «принц» махнул всей сотне воинов Лиисема следовать за ним.
Лорко шел впереди и громко кричал, чтобы живее поднимали решетки – и те, как по волшебству, возносились вверх еще до его приближения: угрозы стражи не видели, а вот стать виновными в гибели героя Меридеи боялись. Следом за «носилками» ехали под аплодисменты принц Баро со звездоносцами, униженно водруженный на коня пленник в вороненых доспехах и долгая цепочка из хмурых воинов Лиисема в желто-красных накидках.
У предпоследней поднявшейся решетки к Лорко вышел седовласый Парис Жоззак. Глава стражи отправился рядом с рыжеватым парнем вверх, к последним воротам в квадратной башне.
– Я здеся главный на всех ходах замку, – сказал он Лорко. – Мим меня блоха не проскочит! Эта… – оглянулся он назад, – неужто самого Лодэтского Дьявола пленили? Неужто?
– Принц Баро, как и обезщивал! Эх, верён слову, сяй лев баро́йскай! – бодро отвечал Лорко, поднимаясь на холм вдоль высоких стен. – Вся! Концу войне! Мы воротатися ужа скорою. Ента первои, – махнул он на сотню человек позади себя. – Их тожа всех пущать в крепоцть! Герои! Ранёнае тока многие…
– Как вышло-то? Как Дьявола пленили? – не отставал от Лорко седовласый глава стражи.
– Да не знаю я. Ента вся принц Баро… Но он по-меридьянски вся дча-та чешат. Я не ясняю. Спроси сам, коль хошь.
– И я не разумею меридианский … – расстроился Парис Жоззак. – А чё мешок на голове?
– Спроси у принцу Баро, я жа сказжал… Экая-то ррыцарская забава… Наш герой Меридеи кабы не предцтавился! – кивнул рыжеватый парень на толстого бородача на носилках. – Я ни о дчам ином и думать не могю!
Парис Жоззак дошел с Лорко до последней башни и приказал открыть проход. Тяжелый, сплошной заслон медленно пополз вверх, но за ним находились еще одни окованные железом ворота из дуба.
– А с нашим бароном чё? Поправится? – вглядывался в окровавленное, плотно забинтованное лицо толстяка Парис Жоззак и жалел, что не захватил фонаря.
– Я не врадчаватяль, – повел плечами Лорко, тоскливо глядя на медленно поднимавшийся заслон.
Тем временем к ним подъехали принц Баро, звездоносцы и лошадь со связанным Лодэтским Дьяволом.
– Ууу, – показал кулак черным доспехам Парис Жоззак. – Добралися мы до тябя, мерзота! Всегда зызнавал, чё те стишки – брехня.
И седовласый страж выругался так сочно, что даже у Лорко приподнялись брови, а мужчина в черных доспехах дернулся, как от удара.
Остальные всадники в желто-красных нарамниках растянулись по всему проходу, от подножия холма и до его вершины, ожидая открытия ворот Южной крепости. Преторианцы с башен их спрашивали о битве, но те молчали, и лишь несколько человек из всего отряда устало отвечали, что не видели, как пленили Лодэтского Дьявола.
– А почто все на конях? – всмотревшись в накидки воинов, спросил Парис у Лорко. – Пехота ведь!
– Каво сащали в хранителя́, тага и взяли, – нашелся Лорко.
– А чё конница?
– На последням взрыву всё загибли или дюже ранянае, как наш первой ррыцарь, – вздохнул Лорко, нащупывая меч. – Эких цледом вёзут… Слава Богу, дчасть конёв паслася на лугу.
– Да? А мы давно уже не слыхали взрывов…
– Далёкае отсюдова…
– А прочие взрывы слыхивали, а они тоже далече былись.
– Нууу… Ента-та яснае! – уверенно изрек Лорко, прислушиваясь к лязгу за дубовыми воротами. – Жавее тама! – крикнул он. – Герой Меридеи здеся сумрёт щас, раззявьё!
– Так что взрывы? – напомнил Парис.
Лорко его проклял.
– Ну… простою ветер тада дул в сю сторону́, – придумал он. – А щас в не в сю. Вот и не снёсло ветёром звуку, яснае, а?
– Звуку и без ветру носит! – засмеялся глава стражи. – Да ты дурачок вовсе.
– Тода не цнаю, – искренне обиделся Лорко.
Когда дубовые двери распахнулись, Парис Жоззак первым зашел на площадь перед Южной крепостью, снял факел со стены и осветил лицо барона Тернтивонта. Он тут же издал вопль, понимая, что его провели: у старика оказалась совершенно гладкая кожа возле маленьких испуганных глазок, какие тот на миг приоткрыл и в испуге быстро захлопнул. Четверо лодэтчан немедленно выпустили из рук плащ, уронив недовольно застонавшего толстяка на камни, выхватили мечи и напали на стражу. Заслон на воротах снова начали опускать, но звездоносцы, принц Баро и еще восемь всадников успели прорваться внутрь. Четверо пеших лодэтчан вместе с Лорко побежали вверх по винтовой лестнице, а тринадцать всадников заехали на площадь перед крепостью и старались никому из гвардейцев не дать подойти к надвратной башне. Парис Жоззак убежал в крепость, криком полоша сослуживцев и поднимая тревогу. В тот самый момент в замке грянула веселая музыка, и ее бравурность нелепо вторила разворачивавшейся резне. Вдоль прохода к Южной крепости творилось безумие – лодэтчане с лошадей лезли в другие надвратные башни и захватывали их. Темный лес зашевелился – и из дыма появилось сонмище жутких головорезов, быстро окруживших пятьдесят преторианцев у городской стены.
