– Восемнадцать лет! Я же старой бабкой буду! – вскричала Енриити, а Рагнер расхохотался, встал со стула и отошел к окну с беретом в руках.
– Четыре года как-нибудь меня потерпишь! – ответила Маргарита. – Деваться тебе некуда.
У Енриити от праведного негодования даже затрясся кончик острого колпака. Она с надеждой посмотрела на Диану Монаро, но та ничем не могла помочь воспитаннице и только нервно перебирала руками глухой воротник, пока Оливи нудно зачитывал имущественные законы герцогства Лиисем.
– За отсутствием наследников мужского рода, особа женского рода вступает во владение имуществом, но не раньше возраста Посвящения. Вотчинные имения продаже не подлежат и переходят во владение по прямому родовому наследованию; за отсутствием прямых наследников мужского рода возвращаются после смерти всех особ женского рода, таких как дочери, в домен герцога Лиисемского. Старшая дочь при получении имения в приданое должна выплатить остальным дочерям их равную с собой долю в течение восьми лет. Вдове причитается треть, однако доля может быть оспорена в суде. Закон разводит бездетную вдову с семьей супруга, лишает ее иных имущественных прав. Разведение бездетной вдовы и семьи владетеля начинается через пять восьмид и одну триаду со дня успокоения владетеля и заканчивается с окончанием шестой восьмиды после успокоения владетеля. За отсутствием родственников мужского рода вдова является опекуном над другими наследниками женского рода, такими как дочери, до их возраста Посвящения или замужества…
Оливи заскучал и передал свиток Енриити.
– Можете проверить свои права у другого законника. Но если кратко, то вы совсем ничего не сможете продать до возраста Посвящения, а моя сужэнна до решения суда о ее доле наследства. Если у вдовы барона Нолаонта появится наследник до сорок второго дня Любви, то его права на наследство почти неоспоримы. Если наследник появится с сорок второго дня Любви до двадцать седьмого дня Веры, то тогда суд решит, кому принадлежит наследство, но моя сужэнна останется вашим опекуном, даже бездетная. После развода вдова должна подать иск в суд на получение трети. В эту треть не входят земли имения и землеробы, дающие право на титул, но ей причитается денежная треть стоимости всего движимого и недвижимого имущества. Вы, конечно, дева Енриити, тоже можете подать иск в суд, даже если новый наследник родится до сорок второго дня Любви… Ваш покойный батюшка не оставил духовной грамоты, то есть завещания, – значит, ваш опекун будет выделять вам средства до вашего возраста Посвящения или замужества. Если у вас, юная баронесса Нолаонт, имеется владетельный родственник мужского рода из семьи вашей матери или из семьи отца, путь и некровный, возможно, он может стать опекуном.
– Матушка рано осиротела и воспитывалась при монастыре – это всё, что мне известно, а о родне отца я вовсе ничего не знаю… – хмуро произнесла Енриити. – А если я тайно выйду замуж?
– Можете, Ваша Милость, но супружество без согласия опекуна не даст вашему супругу имущественных прав до вашего возраста Посвящения. Если вдова барона Нолаонта снова выйдет замуж до рождения наследника, то наследник потеряет права на всё имущество и титул, но до вашего замужества супруг моей сужэнны станет вашим опекуном, а после вашего замужества, произошедшего с согласия опекуна, уже ваш супруг приобретет титул и права на земли. Продать он их не может, но заложить вполне… в любой миг. Советую не спешить с необдуманным супружеством, – грустно вздохнул Оливи. – И вот что, Енриити, как твой двоюродный дядя по мачехе я дам тебе отличный намек: что моя сужэнна хорошо умеет – так это выгодно выходить замуж. Лучше послушайся ее в этом вопросе – и не прогадаешь. Это похвала… – боязливо посмотрел Оливи на нахмуренного Рагнера.
– Значит, и она ничего не сможет продать, даже драгоценности или платья? – уточнила Енриити, показывая на Маргариту.
– Я и не собираюсь, – ответила та. – Хотя очень хочу избавиться от дома на улице Каштанов. Так поступим: моя семья присмотрит за имением, и мы тоже туда сперва отправимся. Перевезем и борзых собак – там им точно будет лучше… А потом мы с тобой, Енриити, поедем в Лодэнию. Каждый год у тебя будет содержание в половину дохода от имения и тех домов, что сдадим внаем. Господин Оливи Ботно займется этим без нас. Своими средствами будешь распоряжаться сама, как знаешь. И если всё потратишь раньше года, то будешь жить подле меня и во всем меня слушаться! – свела брови Маргарита. – Когда ты найдешь себе достойного жениха, я возражать не стану, но Арлот Иберннак – нет! – отрезала она. – Лишь слепой не замечает его связи с Онарой Помононт. Если он и женится на тебе, то только ради того, чтобы потратить твое наследство на эту синеглазую графиню, а тебя наверняка заточит в монастырь! Он говорил, что ты смехотворна, – начала лгать Маргарита, чтобы убедить падчерицу. – Я не лукавлю… Я слышала, как он клялся своей графине, что увлекся тобой от скуки, что просил тебя, дурочку, не смущаться, явить свою редкую красу и звал ненаглядной розой, а потом он и она смеялись над тобой… И он назвал тебя… мушмулой, – тихо прошептала Маргарита. – Сама понимаешь, за кого он считает тебя и вообще всех женщин… Он не достоин тебя, Енриити, как и любой порядочной невесты… – нормальным голосом заговорила Маргарита. – Кроме смазливого лица, у него нет ничего за душой, зато имеется куча долгов и самая дурная слава: говорят, что он не только с кем попало гуляет по лугам, то и дело купается в текучей воде и дарит всем подряд кувшинки, но и увяз в болоте! У него самые зеленющие башмаки из всех возможных на Гео! А единорогов он уже стольких убил, что не счесть! Вот простое объяснение тому, что этот красавец еще не женат: никто из аристократов не желает отдавать за него дочь или сестру… Или жди восемнадцати, – заключила она. – Ненавидь меня, сколько хочешь, но будет так, как я скажу!
Енриити, которую барон Иберннак тоже называл ненаглядной розой и просил явить ее редкую красу, едва не заплакала из-за разбитых надежд. На мачеху она глядела скорее со злобой, чем с обидой. Рагнер, задумчиво потирая подбородок, вступил в разговор:
– Возможно, вам не нужно так сильно огорчаться из-за отбытия в Лодэнию, дева Енриити, – вежливо заговорил он. – Во-первых, я клятвенно обещаю вам, моей гостье, защиту и почести. Во-вторых, мы отправимся в путешествие по реке Ла́ни и трем морям. Вы увидите Бренноданн, Ориф и две столицы Лодэнии: Бро́слос, а на другом берегу – Лидо́рос. У меня в Брослосе красивый замок с парком. Там сейчас живут моя супруга и бабушка, королева Орзении, – они любезно примут моих гостей. И если не желаете делить дом со мной и дамой Маргаритой, то не будете: останетесь в Брослосе, даже можете заселиться в королевский дворец и войти в свиту принцессы Алайды, моей сужэнны, стать одной из пятидесяти прелестных дев ее окружения. Знатные женихи так и вьются вокруг этих девиц и ищут среди них себе супруг. Дворец короля Лодэнии, Ло́дольц, очень необычен – с трех сторон его окружает вода, поэтому кажется, что он вырастает из моря. Я также познакомлю вас со своим младшим двэном, принцем Э́кквартом. Он юн, холост и с удовольствием будет вас сопровождать везде, где вы пожелаете… Погода в Брослосе крайне мягкая для Лодэнии: такая же, как и в столице Атта́рдии, Леэ́лиусе. Там ласковые ветра, зима длится не более восьмиды и половины, а снег постоянно сходит из-за близости моря. И там для вас будет безопаснее, чем здесь, в Элладанне. Я не был бы уверен в безусловном благородстве герцога Альдриана или канцлера Помононта.
