По мере того как Рагнер говорил о женихах, королевских особах и придворной жизни, Енриити оживлялась.
– А принц Эккварт? – смущенно спросила она, промокая платочком глаза. – Он… приятный?
– Ну я не дама, – пожал плечами Рагнер, – но думаю, таким его вполне можно назвать. Он весьма недурен собой. Я – урод по сравнению с ним. В этом году он как раз достигает возраста Посвящения и станет оруженосцем – будет носить белый шарф… Зеленых башмаков у него вроде нет, – покосился Рагнер на Маргариту, – но если есть, то я скажу, чтобы он их выбросил. Кувшинок тоже накажу, чтобы вам не дарил, а то в пруду Лодольца их полно… И единорога он точно не убьет. Этот ваш Иберннак, похоже, редкое трепло, а вы и уши развесили. Где его, единорога, взять-то? – озадаченно говорил мужчина, тогда как девушки заулыбались и даже Диана Монаро, едва не рассмеявшись, прикрыла рот рукой. – Нынче днем с огнем единорога не сыскать… Что еще… Болот в столице нет… Ну по лугам Эккварт может и погуляет пару раз в год, да и в речке покупается, уж извините, дамы. Что в этом такого, не пойму? Как по мне, так это лучше, чем в семнадцать лет за книжками всё корпеть! Эккварт увлекается чтением романов, любит орензский и свободно на нем говорит. Даже делает переводы книг. Конечно, знает меридианский, а кроме того – аттардийский, санделианский и бронтаянский. Любит танцы, слагает стихи и играет на музыкальных инструментах, – дамам такое нравиться должно… – вспоминал Рагнер. – Ну а мне нравится, что он любит море и ходит под парусом. Не так, как я, конечно, но для принца он просто морской конь… И я от всей души надеюсь, что мой старший двэн, кронпринц Зи́мронд, скоро наконец сдохнет от очередной пьянки или драки с ревнивцем, который не признает эту рыжую бл… Простите, – не договорив ругательство, замялся Рагнер… – И тогда Эккварт будет моим следующим королем.
– Нууу… возможно, – притворно ломалась Енриити, которая уже видела себя невестой принца. – Только со мной поедет Диана! – потребовала девушка. – Я лишь ей доверяю. И Марили как покоевая прислужница, если захочет…
– Что-то мне подсказывает, что Марили захочет, – широко улыбнулся Рагнер, поблескивая серебром зубов. – Особенно, если узнает, что Лорко вскоре сказочно разбогатеет – ровно на четверть от выкупа за моего пленника, принца Баро, – этих средств ему на всю жизнь хватит. Берем всех! – заявил Рагнер Маргарите, открывшей рот для возражений. – Дева Енриити права. Ей необходимо сопровождение воспитательницы, и прислужница, знающая родной язык, ей вовсе не повредит.
– Хорошо, пусть будет так, – вздыхая, согласилась Маргарита.
– Ну и чудно! Собирайтесь, – сказал герцог Енриити и Диане. – Отправляемся с утра дня сатурна, то есть через два дня. Сперва в ваше имение, потом в Лодэнию. Путь будет долгий, но прошу много вещей с собою не брать: отдельного корабля под дамское добро у меня может и не найтись – придется бросить лишнее на берегу.
Рагнер надел на лысую голову черный берет, украшенный развалистым пером и брошью, тем самым показывая Маргарите, что пора удаляться. С окончанием войны он перестал носить в городе кольчугу, предпочитая появляться в убранстве мирянина, своего любимого черного цвета. Только золотистый кушак опоясывал его камзол, а бальтинский меч сменился кинжалом с позолоченными ножнами и рукоятью, на какой тоже имелись две звезды. В отличие от Ренгара, этот парадный кинжал не имел таинственного прошлого – после победы над Бронтаей Рагнер заказал его у оружейника в Брослосе и дал ему имя «Анарим».
Прежде чем покинуть темно-красный дом, Маргарита договорилась с Оливи, что тот будет выплачивать Ульви деньги за сданный внаем дом на улице Каштанов – и так до возвращения Нинно, делая это от имени Жоля Ботно. Останки Тини она запретила переносить в склеп. Ко дню успокоения Ортлиба Совиннака прежнюю дощечку уже должны были поменять на красивый камень. Эту стелу Маргарита выбирала сама, но не видела преображенной могилы – она не нашла в себе сил, даже чтобы издали взглянуть на свой бывший дом, не то что переступить его порог. Белый чепчик Тини, принесённый по ее просьбе, она сожгла, попрощавшись таким образом со своей несчастной прислужницей.
________________
– Мушмула? – улыбнулся Рагнер Маргарите, когда они выходили из темно-красного дома.
– Как ты услышал? – удивилась девушка.
– Уши Ранноров. Ммм… – сладострастно промычал он, не переставая растягивать улыбкой большие губы. – Надо запомнить, как еще можно звать твою Маргаритку.
– И вот именно эту аллегорию ты понял! Только, пожалуйста, не повторяй ее никогда. Барон Иберннак так правда говорил и я не хочу, чтобы ты мне его напоминал… Лучше скажи, что мы будем делать? Куда ты меня увезешь? Ты так красиво говорил…
Перед домом их ожидали двенадцать охранителей. Рагнер помог Маргарите сесть на лошадь в женское седло, сам запрыгнул на Магнгро и по дороге к ратуше стал рассказывать о своих планах:
– Сначала тоже в Брослос поедем. Ненадолго. Надо дядю навестить, моего короля, и отдать ему грамоты от Ивара: пятнадцать лет купцы Лодэнии смогут торговать на острове Утта без сборов, а мой дядя за тот же срок получит тунну золота. Он мне за это всё простит, – усмехнулся Рагнер. – Может быть, я даже стану героем Меридеи. Я бы хотел… Ну а потом – в Ларгос. Мы еще застанем лето… Благодать! Я тебя с моим лучшим другом, Вьёном, познакомлю. Поверь, более интересного человека ты не встречала и вряд ли встретишь. Он и корабли строит, и стихи слагает, и рисует, и всё время чем-то занятным увлечен, правда, путного из этого вышло немного… Только вот его черный сыр – это нечто, да крепчайшее в этом мире куренное вино! Честно говоря, он старше меня – ему этим летом будет сорок шесть. И у него есть дочка, Ирмина, – ей в начале весны уже двенадцать исполнилось, и она в Лодэнии стала невестой. Ирмина не очень походит на Вьёна, но это даже лучше: Вьён нудноватый, а Ирмина такая хохотушка – я ее смех обожаю… Еще Вьён вдовец – и, быть может, найдем его с возлюбленной, но вряд ли. Ему угодить еще сложнее, чем мне. Ему еще и умная нужна, – засмеялся Рагнер, начиная подтрунивать над Маргаритой.
– Ты еще меня дурехой не обзывал! – немного обиделась она. – Никакая я не дуреха – просто очень добрая. Брат Амадей мне как-то сказал, что если я не согласна с чем-то, то лишь из-за меня одной это не станет истиной. Я и не согласная! А вот ты дошутишься – и один в Ларгос поедешь.
– Да щас! Кто тебе свободу давал, пленница?! – возмутился Рагнер. – Забыла, что я тебя во второй раз пленил? Никуда ты теперь от меня не денешься, – довольно скалился он, видя, что и она улыбается. – Я лысый из-за тебя хожу! Так что… оставь свое – не поеду. Насильно увезу мою добрейшую красавицу. Кто меня будет чихвостить за злосердие, как не ты?
– А Марлена и брат Амадей? Точнее, Марлена и Магнус?
– Сами решат, что им больше понравится. Я им дом в Брослосе куплю, на набережной – это самое лучшее место в столице. Дальше пусть с ним делают, что хотят. Денег Магнус всё равно не возьмет… Магнус! Не абы что себе имечко выбрал! И у него, как у всех нормальных людей, имеется склонность возвышать себя и нахваливать! Да и ладно – нормальным человеком он мне даже больше нравится.
