– А мои ребятки еще не сильно всё тут разнесли! – заметил Рагнер, оглядываясь по сторонам и любуясь на отверстия от пуль и арбалетных болтов. – В этом доме человек двадцать жило! Если не больше. Как дом? Всё устраивает? Льва оценил?
– Вполне, герцог Раннор. Приглашаю вас и вашу даму начать трапезу.
С Маргаритой принц общался столь же холодно: ее открытый блуд во время траура и попрание клятвы супружеской верности разочаровали благородного рыцаря – желание защищать красавицу сменилось презрением. Рагнер же масла в огонь подлил, заявив, что юная вдова этим днем успокоила душу мужа. Адальберти не скрывал своего потрясения, Маргарита ярко покраснела в щеках и лишь Рагнер, созерцая их обоих, будто воспарил на небеса от счастья. Девушка, которая полагала, что привыкла к выходкам своего возлюбленного, не знала, что и думать.
Вялая беседа за столом шла на меридианском. Адальберти Баро кушал без охоты и едва пригубил бокал красного вина. Маргарита чувствовала себя неловко, понимая, что она и Рагнер нежеланные гости, а тот всё не успокаивался и будто нарочно пуще злил своего пленника тем, что вел себя непринужденно и грубовато.
– Пожрать ты мастер, Баро, – заявил Рагнер, поедая удивительно нежное мясо косули в ореховой подливе. – Будем каждый вечер к тебе ходить обедать!
Принц Баро застыл с каменным лицом и никак не откликнулся на эту угрозу.
– А ты что скажешь, любимая? – спросил у Маргариты Рагнер. – Вкусно? Завтра хочешь прийти?
– Очень вкусно.
– А прийти завтра?
– Нет, не хочу, любимый, – подчеркнуто ласково ответила девушка и выразительно посмотрела на Рагнера, умоляя, чтобы он прекратил свои шутки.
Он ответил ей нежным взором, но не закончил издеваться над принцем.
– Баро, моя любимая не хочет к тебе более ходить, а говорит, что вкусно. Как думаешь, почему?
– Баронесса Нолаонт, – холодновато обратился к Маргарите принц, – быть может, мои манеры вас расстраивают? Или же обстановка неугодна?
– Что вы, Ваше Высочество, ваши манеры безупречны и обстановка превзошла мои ожидания, – самым любезным голосом произнесла девушка.
– В таком случае, смею предположить, герцог Раннор, что это ваше поведение расстраивает баронессу Нолаонт, – поддел Рагнера Адальберти, нанося каплю чесночной сальсы на хлебец.
– Нет, такого быть не может, – скалился Рагнер, разрезая двумя кинжалами мясо. – Она же живет со мной. Сбежала бы!
– Вы меня пленили, герцог Раннор, – нежно съязвила Маргарита, отпивая из бокала для вина воду. – Иначе, не сомневайтесь, я бы вас покинула после сегодняшнего обеда.
– Хорошо иметь пленников! – лопался от счастья Рагнер и не скрывал этого. – Опять покинула бы! Сперва я ненадолго отойду, – по-хозяйски заявил он и встал из-за стола, хотя Адальберти и Маргарита еще кушали. Но прежде, чем уйти, Рагнер поцеловал Маргарите руку и проникновенно на нее посмотрел – так, словно просил прощения.
Адальберти и Маргарита были вынуждены отложить приборы и дожидаться его возвращения из уборной. Они неловко молчали. Первым по Культуре должен был заговорить принц, но он не горел желанием начинать беседу. Однако Рагнер отсутствовал уже минут девять, и Адальберти, оторвав взгляд от открытого балкона, произнес:
– Не знал, что и вы в плену, баронесса.
– Нет, Ваше Высочество, – улыбнулась Маргарита. – Я не в плену…
– Что же… вы сегодня правда прощались с душой своего убиенного супруга? – строго смотрел на нее принц.
– Да, Ваше Высочество, – ответила девушка, понимая, что понравится этому нравственному человеку ей уже не удастся. – На прощание пришли трое: я, его дочь и его бывшая… близкая дама. Они обе тоже едут с нами в Лодэнию.
Принц Баро удивленно хмыкнул.
– Даже не знаю, что сказать… И что же… никто вовсе не скорбит?
– Четыре собаки грустят и ждут, когда он вернется. Особенно его любимая Альба. А люди… Я могу только о себе сказать, Ваше Высочество. Я не испытываю мук совести, – приподняла голову Маргарита. – Хотя я более не любила супруга, я никогда не желала ему гибели. Его настигла Божья кара. За убиение моего первого мужа, безвинного юноши, его погубил тот же убийца – его собственный незаконный сын от его бывшей близкой дамы. Он даже убил его тем же необычным способом, «санделианским поцелуем» – уколом в затылок.
– Да, я о таком знаю… В моей стране его зовут «поцелуй ворона»…
Адальберти Баро стал внимательнее вглядываться в девушку.
– Но… мне казалось, когда вас спасли из плена герцога Раннора, вы… страдали.
– Страдала. Вот только никто не хотел знать, почему я страдала. Все всё решили за меня. А ведь я просила дядю вернуть меня обратно, – засмеялась она. – Сейчас смешно. А он думал, что я сошла с ума. Тогда смешно не было…
– Но…
– Но как же клятва супружеской верности? – смотрела зелеными глазищами в черные очи принца красавица, загадочная в сгущающейся темноте и свете желтых огоньков с золотого деревца. – Вам, должно быть, неизвестно то, что супруг бросил меня в плену на шестнадцать дней, хотя Рагнер уже на второй день отпустил двух моих братьев. Они меня видели… Я ждала, пока меня спасет супруг, ждала… а затем перестала ждать, – с вызовом произнесла она. – Я предпочла бы, чтобы он вовсе не объявлялся после этого. Мое и его бесчестье стоило титула – так, видимо, он считал и ждал войск с юга. Выходит, Ваше Высочество, вы тоже виноваты в моем падении: если бы вы поспешили, я бы устояла, – улыбнулась Маргарита.
Принц усмехнулся и хитро прищурился, но ничего не сказал. Несколько минут они молчали. Неожиданно принц Баро спросил:
– Герцог Раннор всегда так себя ведет?
– Лишь с теми, кто ему нравится, Ваше Высочество. Обидеть он не хочет, просто… задеть немного. Ему по душе дерзость… даже чужая. Если он хочет обидеть, то смотрит по-другому.
Адальберти еще хитрее прищурился, а Маргарита развела руками, говоря, что сама порой не рада и не знает, что думать о Рагнере.
Тут наконец появился Рагнер. Улыбнувшись, он развязно сел на свое место, и трапеза возобновилась.
– Вас долго не было, герцог Раннор, – с неудовольствием заметил Адальберти. – Позволительно ли оставлять свою даму одну в чужом доме?
– Нет мне прощения, но я не уходил, только слазил на крышу, – разрезая мясо, серьезно ответил Рагнер. – Залез и спустился. Достаточно быстро, на мой взгляд.
– Зачем? – изумился Адальберти.
– Захотелось… Не веришь, спроси у своих монахов. Они рты пораскрывали – так, поди, и стоят с открытыми мухоловками…
Принц Баро посмотрел на Лодэтского Дьявола как на полного дурака. Затем, уступив любопытству, он извинился, тоже встал из-за стола и удалился.
– Рагнер, – вздохнула Маргарита, снова откладывая приборы. – И, правда, зачем?
