Данан взглянула на Тая. Н-да… ни то капитан, ни то генерал, ни то страж Вечного, ни то житель Калагорна. Что за львиное сердце бьется в груди этого золотогривого мужчины, что своей неукоснительной храбростью и решительностью ухитряется повести за собой незнакомцев?
Данан отошла к ограждению и присела на скамью, дав Таю знак начинать. Тот приказал разбиться на пары и… ненадолго замер. Это ведь не просто абы какая тренировка, верно? И мужчины перед ним — не всякие голодранцы, сеятели реп и ощипыватели гусей, при всем уважении к последним. Это солдаты. Их не надо учить, и она — неожиданно сообразил Тайерар — прекрасно поняла это. Их надо почтить. Так, как можно почтить воинов. Вот почему к тридцати двум бойцам из Галлора здесь находились он, Тайерар, и Рендел — чтобы по итогу их было четное количество и на пары в самом деле можно было поделиться легко. Себя Данан очевидно не брала в расчет, ибо порой есть такие моменты братства, куда женщинам, даже если они командоры, лучше не вмешиваться.
Тайерар сжал челюсти, стараясь, чтобы глубокое восхищение этой женщиной не отпечаталось на его лице. Никто не должен прочесть этого. Не сейчас.
Спустя час вышел Родрик и сказал, что все готово. Данан ответила кивком, но предпочла дождаться окончания очередной волны поединков. И когда выдался момент, огласила, что «пора». Тайерар перехватил взгляд чародейки — ему можно с ними? Она никогда прежде не допускала его до подобных мероприятий. Данан поманила генерала движением головой: айда. В конце концов, все эти галлорцы пришли сюда за ним, Тайераром, и им будет легче, если он будет рядом.
Место, куда привела их леди-командор, напомнило Тайерару молельни в храмах Вечного. Возможно, это и была часовня при крепости. А Данан или кто-то до нее устроил здесь комнату для инициации смотрителей. Место, где должно восхвалять Вечного за свет, рассеявший тьму и одолевший Пустоту, использовалось для того, чтобы распространять эту самую Пустоту, как чуму, без которой не обойтись.
Как это… цинично, подумал Тай, не зная, как относиться к подобному. Он все-таки был когда-то стражем, а всем им сызмала вбивают в голову почитание света Создателя и его пророчицы Митриас вместе с ударами меча и щита.
Помимо Данан, Родрика и Рендела здесь присутствовали еще с десяток смотрителей и две смотрительницы. Тай уже знал всех — и по именам, и по статусу. Никого, ниже лейтенанта, оценил он собравшийся состав.
Помощники командора взяли с каменного алтаря, у которого, должно быть, в древности приносили молитвы, кубки с вязкой фиолетовой жижей, над которой клубился едва уловимый дымок. Такой же, как тот, что сочится из уголков глаз уже опытных смотрителей. Тайерар вдруг понял, сам не зная как, что эта вязкая субстанция воскуряется паром не от тепла, а от холода. Он пронзит сердца прибывших галлорцев, как кинжал, воткнутый по рукоять.
По крайней мере, Тай хотел на это надеяться. Для тех, кому неминуемо суждено уйти, милосердие проявляется в остроте лезвия, которое отворяет дверь в последний путь.
Он видел, как у бывалых воинов дрожали руки, когда они принимали латунные кубки.
— По традиции, — голос командора звучал твердо, но в нем проскальзывали нотки волнения, — перед тем, как начать посвящение, старший из присутствующих членов ордена произносит несколько слов. Итак, — Данан перевела дыхание, и только сейчас Тайерар понял, насколько для нее важно происходящее. Насколько большое значение она придает тому, что происходит в этой комнате.
— Присоединяйтесь к нам, братья, — заговорила Данан. Тай затаил дыхание, стараясь ничем не потревожить столь сакральный для нее момент. — Ступайте с нами во тьму Пустоты, над которой мы бдим вечно. Присоединяйтесь к нам в бдении, которому нет конца и начала, ибо бдение это нельзя отринуть ни меж живых, ни среди мертвых. Присоединяйтесь к нам, братья и сестры, в жизни и в смерти, ибо все мы живем от века лишь с одной целью — сберечь этот мир, и умираем только во имя её. Присоединяйтесь к нам и помните, что там, где нет границы меж живыми и мертвыми, нет и одиночества, ибо все мы однажды присоединимся к вам — тем, чьей жизнью насытилась Пустота.
Тайерар замер. О, Вечный! Сколько раз она говорила это?! Сколько видела, чем заканчивается эта клятва? И каково ей самой говорить подобное, когда внутри нее, судя по всему, обитает источник такой Пустоты?
Каково ей говорить подобное, если совсем недавно на ее руках, изъеденная тьмой, развеялась в пыль командор Тальвада, которой тоже, в бесчисленном списке прочих, насытилась Пустота?
Тайерар почувствовал, как сердце сжалось от жалости. Мужчина едва не дернулся в направлении командора, чтобы обнять и сказать: он готов помочь ей нести это! Однако вместо этого Тай сцепил зубы, скрипнув. Ну уж нет. Иногда проявлять уважение к человеку — значит, верить в него и признавать его силу.
Данан смотрела, как вновь прибывшие в Калагорн пьют смертоносную мерзость и запрещала себе закрывать глаза.
Она должна смотреть на это. Должна. Должна. Это наследие, которое оставил ей Редгар Тысячи Битв. Это напоминание, сколько на самом деле весит их долг.
«Смотри, — приказала себе чародейка. — Смотри. Взирай как командор. И лучше не чувствуй, как женщина. Не сегодня».
«Когда ты принимала свою клятву, — раздался внутри чародейки голос Темного, — думаю, все звучало совсем иначе»
«Текст не изменился, если ты об этом» — мысленно отозвалась Данан.
«Ты прекрасно знаешь, о чем я»
Женщина ненадолго отвлеклась, созерцая, как ее смотрители помогают выпившим мягче осесть на пол. Смотрела, как выпившие, собственными руками норовят разодрать себе горло, потому что не могут вдохнуть. Смотрела, как, потеряв зрение от нахлынувшей темноты, эти несчастные вытягивают вперед руки в поисках опоры.
«Они делят промеж собой две жалкие капли твое крови, — обратилась она к архонту, — и уже одно это может стоить им жизни. Так как мы с тобой сосуществуем так долго?»
«Вот и я никак не пойму» — проворчал Темный с таким видом, чтобы было ясно: Данан всерьез засиделась по эту сторону жизни.
Процесс посвящения, простой как нырок с разбега в озеро, всегда заканчивался отключкой всех. И дальше оставалось только стеречь лазарет в ожидании очнувшихся.
Этим они и занялись. Ровса Тай своими руками помог дотащить до больничной койки. Унре и его магически-лекарская братия уже здесь вовсю сновали.
Командор устроилась на одном из свободных мест у окна. Судя по тому, что вскоре явился Родрик, который принес ей чай, можно было сделать вывод, что это почти стандартная ситуация. И это, если честно, пугало.
В некотором смысле, Данан была заводчиком, осознал Тайерар. Самой страшной пробы. Она подбирала всех, не гнушаясь и не выбирая, потому что орден отчаянно нуждался в людях. Она привозила их в Калагорн. Выкармливала доходяг, сгоняла жир с обрюзгших, вкладывала (пусть бы и не лично) в руку клинок. Вытаскивала разбираться с разными неурядицами, чтобы эти ребята, собранные отовсюду, привыкали звать друг друга по имени — при том не сплевывая и не задираясь, — доверять друг другу, прикрывать спину. А потом, когда считала, что уже можно, проводила обряд, заставляя смотрителей поопытней смотреть на это. Оттаскивать беспамятные тела в лазарет, где за посвященными ходили бы совсем молодые и зеленые рекруты ордена. А затем приказывала ей помочь с захоронением тех, кому не повезло.
