Онлайн книга «Понедельник – день тяжелый»
Вышел, мельком глянул на меня. — Замерзла уже? Садись быстрей в машину. Я с тоской глянула налево-направо на пустую и темную дорогу и сердито плюхнулась на переднее сиденье. Хорошо, Черкасов сразу включил обогрев, меня и впрямь колотило уже больше от холода, чем от злости. Возмущение и уязвленное самолюбие — как посмел, психолог доморощенный, кто ему вообще позволил лезть в мою жизнь, еще и диагнозы ставить?! — до сих пор вздымались во мне, но всё уменьшавшимися волнами. * * * …Ты была похожа на световой фонтан, сказал Артем. Идеи кидала просто влёт, — и какие! — да из тебя натуральные искры сыпались! А потом этот твой м-му… мужик взял тебя и выключил. Сравнение с фонтаном — идей и света — от нашего совершенно не романтичного ведущего настолько ошарашило, что я лишь моргала в ожидании продолжения. Артем, видимо, с непривычки вести такие… неожиданные беседы, и сам смущался: у него опять начали краснеть уши. — Мама как-то сказала: твоя судьба зависит от человека, который идет с тобой по жизни рядом. Я тогда только фыркнул: это всё ваши, стариковские заморочки, наше-то поколение умное, сильное, независимое, если вдруг кто тебе существование реально портит-усложняет — развернешься да уйдешь, какая там еще судьба?! А вот глядя на тебя, поверил… …Почему все кому не лень тычут меня носом в мои ошибки, продолжала негодовать я. Молча. Можно подумать, никто в жизни не ошибается, не тупит, не проигрывает! Всем-то я нехороша! Мама в детстве-юности постоянно ставила в пример кого-то с лучшими оценками, лучшим поведением, лучшими достижениями, а теперь размахивает рекламными плакатами отличной карьеры и сложившейся семейной жизни дочерей своих знакомых. Ищенко твердил, что я слишком уж теряюсь от внимания, въедливых вопросов и критики, потому обязательно провалю защиту даже самых классных своих проектов, лучше он всё возьмет на себя… Тогда я воспринимала это как свидетельство любви, мужской заботы и защиты, хотя где-то в глубине шевелилась мысль: а почему для начала не дать мне попробовать, а не предрекать сразу позорный провал? Не тогда ли, в самом деле, появилось чувство бесконечной неуверенности в своих силах — ведь все окружающие гораздо сильнее, умнее и успешнее меня? Ну про Стаса уже много чего сказано… …Слушай, Самохина, я тут понял: был не прав. Реально дурак. Думал, попадешь опять в архитектуру, оглянешься, очухаешься, воспрянешь. А если еще и подпинывать тебя в нужном направлении — вообще взлетишь. Хреновый я пока руководитель. Забываю, что каждому нужно своё: кому кнут, кому пряник… Самохина, давай разбираться, что нужно конкретно тебе? Говори, сделаем. И смотрит на меня с честным ожиданием. Пламенея ушами. Тут обалдевшая я, наконец, открываю рот и говорю ему… Вернее, ОРУ. * * * — Спасибо, — буркнула я, безуспешно пытаясь скоренько выпутаться из ремня безопасности — оказывается, от расстройства умудрилась дважды продернуть его сквозь ручки сумки. — Что подвез. С плиткой помог. И за непрошеный сеанс психоанализа, да. — Самохина. — Ну что еще?! Смотрит безмятежным взглядом — словно не на него только что рявкнули. И не орали почти час назад. — Как там твоего нынешнего зовут? — Что? Зачем тебе?.. Ну, допустим, Стас, Станислав. Чего ухмыляешься? — И имя у него противное. — С чего это? — вскинулась я. Со мной покончил, за моего парня взялся? Пусть и почти бывшего. — Мы в общаге так тараканов звали. «Стасиками». — Почему? Пожал плечами. — Не знаю, так повелось почему-то. Может, у кого-то самого первого был очень противный знакомый с таким именем… Внезапно представился Стас с длинными тараканьими усами, и я почти улыбнулась. Успокоилась, даже отстегнуться получилось без проблем. — Он не «прусак», а мудак! — объявила я, вылезая из машины. — Я ему так вчера и сказала. Вернее, сегодня ночью. Написала «ты — мудак!!!» и заблокировала контакт. Специально сегодня поглядела: с десяток звонков и целые простыни сообщений, которые у меня пока духа не хватает прочесть. Не привыкшие мы к такому общению, да. Но зато — от души. — Вот это правильно! — одобрил Черкасов, вылезая вслед за мной. — А ведь я тебе то же самое говорил! — Ты? Когда это? Что-то не припомню, чтобы мы обсуждали мою личную жизнь с ведущим архитектором! — Как когда? — удивился ведущий. — Да в понедельник же ночью! Ты мне там нарассказывала… У-у-у, Самохина, похоже, не врешь, ты и впрямь ничего не помнишь! — Да, кстати! — Я протянула руку. — Дай-ка мне свой телефон, хочу уже послушать, что там было на самом деле! Черкасов ухмыльнулся: — Что, внезапно расхрабрилась? — Давай-давай! — И что мне за это будет? — А чего хочешь? — по инерции препиралась я, уже не стремясь по-быстрому удрать домой. Ну раз так… странно сложились мои выходные, почему не покончить еще с одним тревожащим вопросом? Артем поглядел на окна подъезда. — До квартиры тебя проводить. — С чего это? — насторожилась я. Вроде бы ничего криминального в этом предложении нет, но фиг знает, какой именно подтекст в него вкладывает данный конкретный мужчина! Мужчина ухмыльнулся, явно считав мой подтекст. — Не боись, Самохина, не напрашиваюсь ни на чай, ни на кофе! Ты же после обмена любезностями с этим… надеюсь, бывшим… еще не виделась? Ключ от твоей квартиры у него есть? — Нет. — Теперь уже я тревожно уставилась на свои темные окна. — Думаешь, он может меня там поджидать? Да ну, Стас не такой! Он слишком ленив даже для того чтобы доехать до вкусного ужина и уютной постельки со ждущей его девушкой, а уж часами торчать у закрытой двери… Черкасов скептически хмыкнул: — Такой, не такой! Не он же поставил в ваших отношениях точку, тут самый смирный мужик дозреет до разборок! — Ну… тогда лучше и правда проводи на всякий случай, — смилостивилась я. — Вот спасибо за разрешение! — Еще и поклонился, широко распахивая передо мной подъездную дверь. Мне бы задуматься о настрое бывшего (вдруг и впрямь не ограничится гневными сообщениями и звонками, а нагрянет с визитом!), но едва нажав кнопку, я опять начала требовать от Артема мобильник с таинственными записями: лопну же от любопытства и беспокойства, что я там ему еще сдала, пока была в неадеквате! Черкасов отнекивался; пришлось шарить по его карманам; хозяин искомого гаджета дергался, отпихивался, вереща испуганным фальцетом: «спасите-помогите, меня в лифте домогается неизвестная женщина!» и угрожал нажать кнопку «sos». |