Онлайн книга «Никогда не предавай мечту»
– Во-вторых, – игнорирует Грэг его вопрос, – из вас двоих больше работать нужно тебе. Но без неё ничего не получится. Добавьте утренние тренировки дома. Не техника – здесь вы достаточно напрягаетесь и работаете, а поиск взаимопонимания. Разговаривайте, находите общие темы, точки соприкосновения. Можете ходить в кино, парк, в кафе, в конце концов. Если вы не будете чувствовать друг друга, провалитесь ещё на стадии подготовки. И Макс. Ты же мужик. Это тебя надо испытывать на прочность, а ты ведёшь себя нестабильно. Он ещё что-то говорит об особенностях психики и травмы. О том, что нужно избавляться от комплексов и раскрываться постепенно. Но Макс и слышит и не слышит его. Взгляд его прикован к одной вещи на столе. Это пепельница. Стеклянная, массивная, круглая. Грэг давно не курит, а пепельница – больше элемент декора. И он сто раз видел её. Но только сегодня смотрит и не верит своим глазам. Ему хочется протянуть руку и прикоснуться. Удостовериться, что глаза его не подводят. – Макс, ты слушаешь меня? – резкий голос Грэга отрезвляет. Макс встряхивает головой, но ничего не исчезает. Он всё же протягивает руку и под тяжёлым взглядом Грэга достаёт из пепельницы цепочку со странным кулоном и кольцо. Макс поднимает потрясённые глаза на своего учителя, которого знает сто лет. – Ты знаешь её, да? Спишь с ней, да? – Кого? – на лице у Грэга – потрясённое удивление. – Юлию Михайловну. – Юля?! – вот теперь только потрясение. А Макс понимает, что промахнулся. – Откуда ты знаешь Юлю? Он видит, как в крепких пальцах Грэга ломается карандаш. Напополам. Легко, как полое перо. – Она мой психолог в Центре реабилитации. – Быть не может, – бормочет Грэг и прикрывает глаза. Выдыхает сквозь стиснутые зубы. И в повороте его головы, в трепете ресниц, Макса озаряет вспышка. – Она твоя дочь, – настаёт его очередь потрясения. – Юля? Ты с ума сошёл. Нет. Она… – Да не Юля, Ева! Грэг хватает его за грудки, трясёт, как дерево. – Ты точно видел? Точно знаешь? – Точнее не бывает. Как я сразу не догадался. Она твоя копия, Грэг. Такая же белокурая и синеглазая. Такая же заводная и талантливая. Грэг разжимает пальцы. Падает назад в кресло. – Они вернулись. Вернулись, – бормочет он, – а я не знал. Макс смотрит на Грэга во все глаза и впервые видит, как дрожат у него руки. Кажется, кто-то не просто потрясён. Кажется, это взрыв, когда во все стороны летят осколки прошлого. – Юля – твоя жена, а Ева – дочь, – говорит он. И они точно вернулись, хоть я и не знаю, откуда. Центр реабилитации для людей с ограниченными возможностями, Грэг. Макс выходит тихо. Но даже если бы он прыгал, орал и бился головой о стены, вряд ли бы смог вывести из состояния прострации своего учителя. Кольцо и цепочка с кулоном. Точно такие. И у неё. Может, не всё ещё потеряно?.. Кроме, конечно, лет, что прожиты впустую друг без друга?.. Глава 29
Грэг Юля здесь. Вернулась. И Ева. Он только об этом и мог думать. И прошлое окутывает его со всех сторон, лезет нахально в нос и уши, бьёт по глазам, врезается в мышцы. Его не вытравить. С ним не расстаться. Особенно сейчас, когда ты старше и мудрее. Кажется, это было давно. Кажется, это было вчера. Словно чёрно-белое любительское кино, где ты моложе и способен на безумства, подвиги и поступки. Когда мы были молодые И чушь прекрасную несли, Фонтаны били голубые, И розы красные цвели! Когда мы были молодые И чушь прекрасную несли! [4] Откуда этот мотив? Откуда слова? Да, наверное, из сердца. Из памяти, которая помнит. Хранит. Бережёт… Много лет назад – Новенькая! – Новенькая! – Новенькая… – неслось как пожар. Её невозможно не заметить. Девчонок хватало, но парней было больше, поэтому каждую новенькую встречали с интересом и азартом: будет ли она «ничего» или всё же наконец-то «ах!». Хорошенькая или так себе? Женственная или пацанка? Это была вполне. Хорошая фигурка, симпатичная мордашка. Мягкие русые волосы стянуты в задорный хвостик. Точно так торчали упругие грудки – задорно. И она сразу пришлась по душе местной братии. Может, к ней примагничивала улыбка – нежно-пикантная, с двумя милыми ямочками на щеках. Может, голубые глаза, распахнутые открыто и наивно. Грэг уже тогда именитый, регалистый, деловой. Это его школа, а он – зачинатель всех безумных непотребств в танце. Креативный – модное словечко. Ему двадцать пять. Юле – едва шестнадцать. И он должен был принять решение: быть ей здесь или отшить. – Почему танцы и «Вспышка»? – спросил деловито и в лоб. – Потому что я гимнастка и хочу чего-то нового, – заявила девушка открыто. – Для меня это квест. Испытание. Драйв. Почему «Вспышка»? Потому что вы лучшие. Грэг не любил «поздних». Танцами либо живут, либо так, для души. Для этого не обязательно идти в элитную школу для неформалов. Бывшая гимнастка не вписывалась в его картину мира и понимания философии танца. – Тебе уже поздно, ты в курсе? – это самый верный способ отказать. – Я всё же хочу попробовать, – мягкая твёрдость – несочетаемые вещи, но она умудрилась. – Тогда жги, – разрешил он и врубил музыку. Незаметно подтянулась толпа. Юлию это не испугало. И растеряться она то ли не успела, то ли не захотела. У неё была техника гимнастки и трюки – оттуда же. Это больше напоминало шоу, но в хорошем смысле слова. В какой-то момент она вошла в круг. Ей подыграли. С ней захотели танцевать. И она легко вливалась в чужой ритмический рисунок, в чужой танец. Подстраивалась на ходу, как и они к ней. Чистая импровизация. Настоящий драйв. Это было в ней. Жило. Выходило наружу. Грэг такие вещи ловил в воздухе, сразу. – Ну, давай попробуем, – произнёс многозначительно, как только отгремела музыка, а Юлия оказалась рядом. Тяжело дышащая, раскрасневшаяся, с горящими глазами. Два живых осколка неба в ясный день. И ямочки на щеках. Она прижилась. Лёгкая. Стремительная. Живая, как ртуть. Схватывала налету. Умела вести и заводить. Ей немного не хватало опыта. И чуть-чуть она не дотягивала до уровня, когда говорят: «это от бога». Эта капля к ней так и не пришла. Танцы не заполонили собой всё. Не её мир. Но в некоторых моментах Юля была божественно хороша. А уж про контактность, дружелюбность и говорить не стоит. Душа компании. Вокруг неё – всегда толпа разгорячённых самцов. И, кажется, ей это нравилось. |