Онлайн книга «Носитель Искры. Ключ ко всему»
И во всех перечисленных случаях исход был один. Маги, которые пытались что-то сделать с Агнелом, включая Мастеров, неожиданно понимали, что ни одно их заклинание не действует, то же было и с магическим оружием всех калибров. А тех, кто пытался справиться грубой физической силой, останавливал неизменный сопровождающий Ангела, человек прозванный Рыцарем Милосердия. В итоге через несколько месяцев появление крылатого силуэта уже начали воспринимать, как серьёзную угрозу планам обеих сражающихся сторон. Через год — как сигнал к неизбежному завершению военных действий. А через два года — почти как явление самого настоящего ангела, несущего на своих крыльях свет мира. И эти несколько слов, когда-то походивших на шутку, стали символом того самого милосердия, о котором она говорила. Спустя несколько минут со стороны войск королевства к центру поля выдвинулась небольшая группа из пары десятков человек. Почти всё высшее командование армии плюс несколько Мастеров в качестве охраны. Все знали, что рядом с Агнелом никакая магия не действовала и по сути невозможно было найти места безопаснее, но это уже был вопрос имиджа. А ещё спустя минут пять соответствующая “делегация” отделилась и от передних линий армии хунты. Вот только… их было всего двое. Первого знали все заинтересованные, это был Ару Удад, новоиспечённый лидер сепаратистов. А вот второй никому из командования королевской армии не был известен, хотя они, казалось, собрали досье на всех высокопоставленных людей хунты. Ещё более странным было то, что Ару, никогда не снимавшего с лица улыбку и ко всем, даже к худшим врагам и тем, кого он собирался казнить, обращавшегося приветливо и дружелюбно, словно подменили. Молодой лидер хунты, бледный, осунувшийся, похудевший настолько, что сшитая по меркам офицерская форма висела на нём мешком, с остекленевшим и пустым взглядом, вряд ли был способен даже о себе нормально позаботиться, не то, что начинать войну. В командовании Каниллара тоже не дураки сидели и все быстро поняли, что причиной такого состояния Ару стал неизвестный человек рядом с ним. Однако на них мужчина в сером костюме даже не взглянул. Его глаза были направлены на окутанную сиянием фигуру, известную в этом мире как Белый Ангел Милосердия. Он же знал её под другим именем. — Здравствуй, Айна. — Здравствуй, Лаз… — белый ореол вокруг неё исчез, а вслед за ним исчезли и крылья за её спиной. — Я знала, что ты однажды вернёшься. Ты ведь всегда возвращаешься. — А ты… ждала моего возвращения? Она не ответила. — Да что тут происходит?! Кто ты такой, чтобы… — один из генералов Каниллара, не выдержав неопределённости ситуации, с покрасневшим от гнева лицом ткнул в Лазариса пальцем и едва не поплатился за это жизнью. Мастер Хаоса, поморщившись, скосил на нарушителя спокойствия глаза и взмахнул рукой, словно отгонял муху. В ту же секунду Айна почти в точности повторила этот жест — и воздух в полуметре от мигом побледневшего как полотно генерала вспыхнул огненным протуберанцем, ушедшим высоко в небо. — На земле, где стою я, не место насилию, — холодно произнесла Мастер Порядка. — Никаких исключений? — Никаких исключений. — Понятно… Ты стала сильнее, я рад. — Спасибо. Я даже думаю, что теперь моей силы достаточно, чтобы стоять с тобой на равных. Вот только ты… что с тобой произошло, Лаз? Мастер Хаоса тяжело вздохнул. — Ты ведь тоже не магию имеешь в виду, да?.. что со мной произошло… прекрасный вопрос. Я умер, моя любовь, вот что произошло. Лаз, которого ты знала, умер. — Который из трёх? — Все… и ни один… это уже не важно. — Действительно… Несколько мучительно долгих секунд они простояли, просто глядя друг на друга. Молчание нарушил Лазарис. — А как Фауст? Где он? — Остался с малышкой. У неё режутся зубки, постоянно плачет. Мастер Хаоса, невозмутимость которого поколебать не смогли бы все армии мира, поперхнулся собственной слюной. — Что? Зу… зубы? Молочные? — Да. — Погоди-погоди, сколько ей сейчас? — Два с половиной. Но она… — Айна замялась, — растёт не так, как обычные дети. Медленнее. — А сколько же тогда… — Одиннадцать с небольшим лет. — Да уж… это поэтому ты начала свою… деятельность только недавно? — Да, поэтому. — Понятно… а как… как её зовут? — Эльма. Твою дочку зовут Эльма. На лице Мастера Хаоса расплылась столь редкая для него мягкая и тёплая улыбка. — Эльма… — он помолчал, словно прокатывая это имя по нёбу, как глоток вина. А потом, вдруг сорвавшись с места, широкими шагами направился к Айне. — Пойдём, я хочу её увидеть. — Нет. Лазарис застыл, словно врезался в каменную стену. — Повтори? — Я сказала: “Нет”. Я не позволю тебе… ТАКОМУ встречаться с моей дочерью. — Вообще-то она и моя дочь тоже! — Нет. Как ты сам сказал, отец Эльмы умер. — Туше… ты права. Моя память — память твоего мужа, во мне его переживания и чаяния, его разочарования, радости, боль и любовь. Но я — не он. Какой пример я могу подать ребёнку? Чему научить? Как убивать? Как ненавидеть? Такие как я и правда не должны приближаться к детям, тут ты права. Вот только ты, должно быть, неверно расслышала. Я не спрашивал твоего разрешения. Я сказал, что ХОЧУ увидеть её. — Я всё услышала. — И ты собираешься мне помешать? — Да. — Интересно, каким же образом? — Если будет нужно — силой. Гробовую тишину разорвал оглушительный хохот, жуткий, неестественный посреди поля боя. Отсмеявшись и утерев выступившую в уголке глаза слезу, Мастер Хаоса подошёл и остановился перед Мастером Порядка. — Знаешь, любовь моя, мне бы очень хотелось посмотреть на это! В мгновение белоснежная аура вспыхнула вновь и раскрылись во всём своём великолепии огромные крылья, единым взмахом поднявшие Айну в воздух. Сейчас её образ вызывал благоговение, она казалась почти божеством и не осталось никаких сомнений в том, что титул, которым её наградили, получен заслуженно. — Я уже совсем не та, кого ты помнишь, Лаз! Не та девочка, что стремилась соответствовать герою своего детства! Я — Мастер Порядка, Белый Ангел Милосердия! Я останавливаю войны и спасаю народы! Тебе меня не испугать и не смутить! - О, любовь моя… - от звука этого голоса божественное сияние поблекло, а люди в обеих армиях, все до одного, ощутили дыхание смерти на своих затылках. — Должно быть, это было неизбежно. Порядок и Хаос, нам судьбой было предначертано однажды сразиться. Что же, позволь я покажу тебе и этому миру, который ты так лелеешь, что такое ХАОС! |